.jpg)
Актер Игорь Гордин – о новом взгляде на булгаковское «Собачье сердце» и другие знаменитые сюжеты
Премьера «Собачьего сердца», выпущенного в МТЮЗе одним из самых ярких нынешних режиссеров Антоном Федоровым, получила противоречивые отклики. Некоторые критики называют ее лучшим спектаклем сезона, у других постановка вызвала отторжение. Кое-кто и вовсе противопоставил ее легендарному спектаклю Генриетты Яновской 1987 года в этом же театре — первой инсценировке повести Булгакова в СССР, появившейся практически в одно время с ее официальной публикацией и за год до известного фильма Владимира Бортко. Споры зрителей вызывает, например, то, что профессор Преображенский в премьере показан далеко не столь высококультурным и интеллигентным, каким мы привыкли его считать. А что думает о сыгранном им персонаже Игорь Гордин? Театралы любят его как одного из ведущих актеров МТЮЗа, а широкой публике он известен по многочисленным киноработам (например, в сериалах «Балет», «Великая», «Склифосовский», «Императрица», «Золотое дно»), о которых в нашем разговоре тоже зашла речь.
— У всех в памяти фильм с Евгением Евстигнеевым в роли Преображенского. Наверное, трудно было уйти от воплощенного им образа благородного профессора?
— Вовсе нет, просто я понимал, что, как Евстигнеев, все равно не сыграю и надо искать что-то свое. Кстати, уже оказывался в подобной ситуации в 2001 году, репетируя Гурова в «Даме с собачкой» Камы Гинкаса: зрители ожидали появления «еще одного Баталова», а на сцену выходил я (за эту роль Игорь Гордин получил премию «Чайка» — «Труд»). Наше «Собачье сердце» — спектакль в чем-то хулиганский, образы в нем немного гротесковые.
— А спектакль Генриетты Яновской вы видели?
— Не только видел, но даже успел, придя в МТЮЗ в 1993-м, поучаствовать в его массовке. Постановка была очень мощной. Но с той премьеры минуло почти 40 лет, сравнивать эти спектакли, наверное, не имеет смысла. И история у нас другая, и театр за годы поменялся. Очень важно, что Генриетта Наумовна приняла наш спектакль, хотя представляю, как непросто для нее это было. Все-таки та работа стала судьбоносной для театра и нее лично.
— Ваш профессор, беря в руки скальпель, сильно удивляет признанием, что прежде никогда не оперировал...
— Это шутка. Импровизаций в спектакле вообще много, режиссер дал нам в этом смысле свободу, сделав своими соавторами. Поначалу мы играем фарс, а уж потом он перерастает в трагедию. Кстати, и в постановках Гинкаса тоже все всегда начинается со смеха, а в финале зрители плачут.
— Но все-таки смущает, что иногда профессор ведет себя просто по-хамски.
— Так ведь и в книге он достаточно агрессивен, давая, например, отпор Швондеру с компанией: позерски звонит прямо при незваных гостях начальству, демонстрируя, насколько выше их рангом. Нам оставалось лишь показать это, не сглаживая углы.
— И к Шарикову, который все время тянется к Преображенскому как к отцу, он относится брезгливо. Правда, после финального превращения Полиграфа Полиграфовича в собаку профессор напивается. От раскаяния?
— Он переживает крах всей своей жизни. Опыты моего героя были направлены на улучшение человеческой породы, а оказалось, что людская сущность гораздо страшнее собачьей, человеческое сердце — самое паршивое из всех, что существуют в природе. Более того, вновь превращая Шарикова в собаку, Преображенский своими руками убивает человека. И для него это страшный удар.
— Противоречивые отклики на спектакль вас не смущают?
— Наоборот: значит, он задевает за живое. Вот если б звучали только похвалы, это меня, наверное, напрягало бы. Обидно, правда, что кому-то не понравились наши четвероногие артисты, играющие Шарика (в спектакле попеременно заняты две собаки).
— Зимой вы сыграли в Театре Наций заглавную роль в премьере «Борис Годунов». Не страшно было за нее браться?
— Вообще-то сначала я репетировал Шуйского, а роль Годунова мне предложили за три недели до выпуска спектакля. Конечно, был мандраж, но ведь такой шанс выпадает редко. К счастью, режиссер Петр Шерешевский очень опытен, а я, с самого начала наблюдая за его репетициями, был в теме.
— Вы всегда читаете литературу о людях, которых играете, но тут, наверное, времени на исторический экскурс не осталось?
— Исторический и литературный Борис Годунов — разные фигуры. То, что этот человек на самом деле убил царевича Дмитрия, не доказано. Пушкин положил в основу своей драмы непроверенный факт, чтобы поразмышлять о природе власти как таковой. Подобный разговор — на все времена, он применим и к современности, и именно это, а не задача осваивать материал с исторической точки зрения, стало для нас главным.
— Чем по-человечески захватила вас эта роль?
— Все мы порой совершаем неблаговидные поступки, которые потом нас мучают. Вот и центральный монолог моего персонажа — о том, как трудно жить, если на совести завелось хотя бы единое пятно. А еще, конечно, Борис страдает от неблагодарности, ведь он и дома народу строил, и деньги платил — хотел, чтобы люди жили хорошо. Но для черни ненавистна любая власть.
— Трудно выпускать подряд два спектакля с такими значимыми ролями?
— Да, но в актерской работе так бывает: то густо, то пусто. Однажды премьеры «Медеи» и «Кроткой», где я играл главные роли, вышли с разницей не в несколько месяцев, как сейчас, а в две недели... Вот и после нынешнего сезона я думал взять паузу в театре. Но неожиданно предложили репетировать в следующем году высокую классическую комедию, и я с радостью согласился, потому что давно ничего подобного не делал.
— Как напряженная работа на сцене сопрягается с киносъемками?
— Я снимаюсь регулярно, но не слишком часто. На время выпуска театральных премьер, это два-три месяца в году, стараюсь никаких других проектов не брать. Зато потом, играя десять спектаклей в месяц, в остальные 20 дней могу позволить себе работу в кино. Впрочем, в последнее время что-то стоящее там предлагают нечасто. В кинематографе ко мне «приклеилось» амплуа злого чиновника, подобные предложения сыплются со всех сторон. В последний раз я выступил в такой роли в недавнем сериале «Золотое дно» и сейчас решил: пока хватит! Наоборот, с удовольствием участвую в исторических проектах — «Великая», «Императрицы». А недавно в сериале «Балет» сыграл героя, который много лет назад предал и любимого человека, и собственный талант, а теперь пожинает плоды своих поступков. Это было интересно.
— Какие проекты в кино считаете для себя поворотными?
— Одна из моих первых работ, в сериале «Дети Арбата», подарила саму уверенность в том, что я могу сниматься. С его режиссером Андреем Эшпаем мы подружились и потом еще не раз сотрудничали. Фильм Алены Званцовой «Небесный суд» погрузил в столь сложносочиненную историю (это была роль страдающего мерзавца), что я даже сомневался, справлюсь ли. Третий «поворотный» проект, сериал «Склифосовский», с одной стороны, принес популярность среди самой широкой публики, а с другой — утвердил в том самом амплуа мерзкого чиновника, став для меня и прорывом, и проклятием.
— Какие картины с вашим участием выйдут в ближайшее время?
— Сериал «Плевако» про знаменитого адвоката ХIХ века, которого играет Сергей Безруков. У меня роль его антагониста, ярого консерватора Константина Победоносцева. Этот объемный исторический фильм мы снимали год с перерывами. Еще сериал Евгения Стычкина «Игры» про Олимпиаду-80, проведению которой противится мой герой — очередной негодяй-чиновник. А вот в фильме Александра Котта «Северный полюс» про подлодку 50-х я играю героического адмирала. На съемках мы неделю провели на базе Северного флота, в закрытом военном городке...
Вот за это я ценю кино — оно дает возможность побывать в интересных местах. Довелось сниматься и в Париже, и ночью в пустыне около египетских пирамид (в одном из моих первых фильмов «Небесная жизнь» про летчиков). Еще люблю кино за то, что оно дает широкое поле для встреч с интересными людьми, тогда как театр — все-таки достаточно замкнутое пространство.
— Но при этом театр вам ближе, чем кино?
— Да, мне важно получать зрительский отклик на свою игру здесь и сейчас. А фильмы выходят, когда их съемки уже отодвинулись куда-то в прошлую жизнь. В последнее время даже стараюсь не смотреть кино с собственным участием. Сериал «Балет» до сих пор не видел...
— А с женой Юлией Меньшовой вы никогда вместе не снимались?
— Один раз в сериале «Преступление будет раскрыто», но не скажу, что опыт доставил нам большое удовольствие. Мне проще, когда дом и работа существуют отдельно друг от друга.
— Дети, Таисия и Андрей, когда были маленькие, не просились с вами на съемочную площадку?
— Если я работал в интересных местах, то брал их с собой. Но кино — дело скучное, ты можешь целый день мучительно ждать вызова на площадку: то декорации не в порядке, то что-то еще произойдет. Дети пару раз на все это посмотрели и решили, что им не очень интересно. Правда, став взрослым, сын выучился в Школе-студии МХАТ на актера, но потом осознал, что его больше привлекают режиссура и киноведение. Снял короткометражный фильм, ведет блог о кино, читает лекции. Дочка учится в том же вузе, но на продюсерском факультете.
— Что бы вы пожелали себе и читателям?
— Мира нашим домам и спокойного лета, чтобы набраться терпения и сил.