Невысокую, в курточке и вязаной шапке бабушку можно принять за подростка, если б не горькие складки у рта и не по годам усталость в глазах. Это сейчас она свыклась с фактом, что ее 11-летняя дочь родила, а поначалу пребывала в унынии, ходила, втянув голову в плечи. Но и врачи, и подруги убедили, что это, если вдуматься, не позор, а "форс-мажорное обстоятельство". К тому же горисполком пообещал выделить ребенку няньку, чтоб его отличница мама смогла успешно окончить шестой класс и снять семейству жилье. Неожиданно порадовала Лену и ее Оксанка: легкомысленная дочь просто влюбилась в "живую куколку" и ухаживает за ней, как опытная мама - ловко меняет памперсы, кормит и убаюкивает по ночам.
И все-таки не оставлять малыша в больнице Лена окончательно решилась лишь после звонка из администрации президента Украины, когда ей пообещали выделить двухкомнатную квартиру. Тогда и придумала записать малыша как собственного сына - чтоб дать дочке доучиться и не отнимать у нее детства.
Шумихи, конечно, было много, но фамилию их врачи сохранили в тайне, а школу и поменять можно, благо, что в прессе их фотографии не появились.
Для оформления нужных при усыновлении бумаг бабушке пришлось съездить во Львов, по месту своей прописки, заодно и родных навестила. Они встретили Лену испуганно - уж не возвращаться ль надумала? В трехкомнатной квартире ее мамы ютятся одиннадцать человек. Из-за этой тесноты и безработицы и уехала Лена в Харьков, где гражданин Лаоса предложил ей руку, сердце и работу на рынке. Руку и сердце вскоре забрал обратно, оставив на память вторую дочку, а рынок стал для Елены и единственным способом выжить, и душевной пристанью. Работать приходилось круглые сутки - забежит в свою половину дома, которую снимала, проведает дочек и назад к прилавку. Не удивительно, что беременность Оксаны первой заметила учительница и предложила показать девочку гинекологу.
Виновница скандала молчала, как партизанка, не выдавая своего соблазнителя, но мама сразу поняла, что это Лазис, молодой нахальный узбек, снимавший вторую половину дома и частенько забегавший к девочкам сыграть в подкидного "дурачка".
- Обычно выигрывала дочка, - вздыхает теперь Лена, - но Лазис только посмеивался. Он-то прекрасно знал, кто на самом деле останется в дурочках.
Попытки Лены отвадить соседа ничем не увенчались, хотя она видела, как похотливо сверкают его глазки, и однажды даже бросила ему в лицо новенькие кроссовки, которые тот подарил Оксане. Хитрый парень смылся за месяц до скандала, когда маленькая подружка пожаловалась ему на то, что у нее стала кружиться голова. И хотя Лена написала заявление в милицию и сообщила его паспортные данные, беглеца так и не отловили.
С мужчинами в Ленином роду не везло всегда. Ее отец погиб до рождения дочери, мама трижды выходила потом замуж и каждый раз оставалась вдовой. Чтоб прокормить троих младших, она сдала шестерых старших в интернат. Там-то и встретила Лена свою первую любовь.
Ей не было еще и семнадцати, когда она поняла, что беременна, жених к тому времени за воровские дела угодил в колонию для несовершеннолетних. Из ПТУ непутевую выгнали, и она принесла Оксанку в дом малютки. Временно, пока не обустроится и не найдет работу. Тогда-то и повстречался ей "добрый лаосец". Через три года работы в Харькове Лена вернулась во Львов за Оксаной, вскоре родилась вторая дочка Виктория, а потом исчез и ее отец. Теперь вот полуторамесячный внук (он же и сынок) Ромка - единственный в семье мужчина.
Учитывая особенности роженицы и младенца, а также хлопоты бабушки и ее вынужденные разъезды, врачи не отпускают Оксану и малютку домой. Пока ребенок-мать и ребенок-сын на государственном довольствии, а как дальше кормить и одевать ораву, "бабушка" Лена не знает. На рынке, как ни старайся, больше 500 гривен не заработаешь. Чиновники почему-то больше не вспоминают о своих обещаниях. Только соседки по прилавку, искренне сочувствуя Лене, предлагают: неси малыша сюда, будем нянчить по очереди.