Петр Мартынович плакал. Смотрел на себя молодого, белозубо-улыбчивого, с чубом в фильме
Петр Мартынович плакал. Смотрел на себя молодого, белозубо-улыбчивого, с чубом в фильме "Александр Пархоменко" - и плакал...
В 59-м году режиссер Леонид Луков решил перемонтировать свой фильм "Пархоменко", чтобы вернуть ему экранную жизнь. Нужно было выкинуть сцены со Сталиным и даже упоминания о нем. Осуществить задуманное поручили мне. Я с трепетом вызвал на студию легендарного Алейникова, чтобы переозвучить реплики о вожде в устах его героя Алеши Гайворона. Петр Мартынович не справился с этой элементарной задачей. Эмоции захлестнули его, он, прослезившись, не мог попасть в собственную артикуляцию на экране и в конце концов, махнув в отчаянии рукой, ушел из павильона, где проходило озвучание. Вместо Алейникова роль переозвучивал пародист Геннадий Дудник.
У Петра Мартыновича к тому времени было много поводов для расстройства.
В тридцатые годы он вместе с Борисом Андреевым буквально ворвался на звездный небосвод отечественного кинематографа и пленил миллионы кинозрителей обаянием и индивидуальностью. Значительная часть из них даже не знала его фамилии: титры в начале фильмов могли прочесть тогда не все. Алейникова называли именем его персонажа - Вани Курского - из картины "Большая жизнь", хотя Курский не был его первой ролью.
Воспитанник детского дома где-то под Могилевом, Петя приехал в Ленинград и сумел поступить в институт сценического искусства на курс к Сергею Герасимову. У него же он сыграл свою первую роль - повара Молибогу в фильме "Семеро смелых", и хотя эта лента снималась раньше "Большой жизни", Молибогу для большинства зрителей играл Ваня Курский - так ярко запечатлелась та роль в сознании людей.
Предложений сниматься было хоть отбавляй, и он снимался в фильмах "Шуми, городок", "Трактористы", "Случай в вулкане", "Пятый океан", "Конек-Горбунок"... Но, пройдя огонь и воду актерской кинокарьеры, Петр Мартынович не сумел одолеть испытание медными трубами - славой и популярностью. Монтажница Киевской студии Т.Л.Зинчук рассказывала, как Алейников и его дружок Боря Андреев запивали украинский борщ водкой, сидя в студийной столовой. К их столу подошел кто-то из старых украинских кинематографистов и посоветовал:
- Что вы, таки гарны хлопцы, горилкой балуетесь! Шли бы до девчат лучше!
Алейников ответил с готовностью:
- Водка и дивчины - несовместимы, а водка и философия - подходят друг другу. Вот мы и философствуем...
В его устах, при его манере растягивать слова даже несмешное становилось смешным, а уж если он рождал остроту, она делалась "убойной". Однажды на приеме в корейском посольстве он по совету Николая Крючкова пригласил на танец одну из присутствовавших кореянок. Танец окончился. Алейников вернулся на свое место.
- Ну, как корейка? - спросил Крючков.
- Корейка-то ничего, - ответил Алейников, - а вот грудинки маловато.
Война принесла новые роли, новую тематику. Он играет защитников страны в "Морском батальоне", "Небе Москвы" и "Непобедимых". Однако работы эти не стали откровением в актерской биографии Алейникова. Хоть картину "Небо Москвы" ставил сам Юлий Райзман - большой специалист по созданию ярких экранных характеров.
После окончания войны ролей у Петра Мартыновича поубавилось. Причин здесь несколько: "малокартинье", алкоголь, а главное - тот человеческий тип, который ярко и талантливо создавал на экране актер. Иронист и балагур, несерьезно относящийся к происходящему, он стал казаться ненужным начальственным цензорам, мог оказаться "плохим экранным примером". А когда режиссер Л.Арнштам снял П.Алейникова в роли Пушкина в картине "Глинка", зритель не принял эксперимента - в зале стоял хохот, несмотря на то, что актер очень верно "существовал в образе" персонажа. Публика ждала привычных проявлений своего любимца и видела в этих съемках какой-то розыгрыш.
Актер вынужден был в основном концертировать: играл сцену в пивной из первой серии "Большой жизни" со случайными партнерами (вторая серия в то время покоилась на полке, и поделом - уж больно примитивными выглядели в ней все герои, включая и персонаж Алейникова). Читал Петр Мартынович и с эстрады. Приезжая в какой-нибудь клуб, артист въедливо спрашивал:
- Какая здесь аудитория?
- Рабочие.
- Ну, - говорил он после раздумья, - тогда я прочту "Ленин и печник".
В другом клубе на его вопрос о составе аудитории отвечали:
- У нас - студенты.
Решение после глубокой паузы:
- Ну, тогда я прочту "Ленин и печник".
Он создавал иллюзию сиюминутного выбора репертуара, имея в "багажнике" всего один концертный номер (очевидно, память больше не держала).
В прежние времена фильмы не старели - они шли на экранах бесконечно - и популярность актера держалась. У Алейникова появились стереотипы общения с незнакомыми людьми, узнававшими его. Помню, как увидел актера в пивной на площади Восстания, где он жил в высотном сталинском доме. Он, почувствовав мой изучающий взгляд, обернулся и спросил:
- А ты как здесь?..
Хотя до этого не видел меня ни разу.
Режиссер Луков, поддерживающий актеров своей юности (а "Большая жизнь" была одним из ярких взлетов режиссера), пригласил меня, ассистента, и сказал: "Заходил Петя Алейников, просил занять его в картине. Он после операции - удалили легкое... Вызови его, попробуй на роль отца нашей героини".
Я выполнил указание шефа, но грим для фильма "Цена человека" не получился: как ни старались гримеры, перед нами представал не отец героини, а состарившийся худой, сморщенный паренек. Роль не случилась. Как "не случилось" и достойное завершение жизни этого удивительного, ни на кого не похожего, безмерно обаятельного артиста.