- В ночь с 29 на 30 июля 1887 г. из Петербурга в Боблово на имя Менделеева пришла телеграмма, - рассказывает заместитель директора Политехнического музея по науке Лидия Кожина. - Русское техническое общество извещало: в Тверской губернии снаряжается воздушный шар для изучения небесного солнечного затмения, и Менделеев "в случае желания лично мог бы воспользоваться поднятием шара для научных наблюдений".
Ученый принял решение в тот же миг. Лишь одно смущало великого химика: шар, наполненный светильным газом (другого в Твери не имелось), не сможет подняться выше двух верст, и, значит, если будут высокие облака, наблюдение не состоится. Нужен был шар, наполненный легким водородом. Об этом он и написал в срочной телеграмме, ушедшей из Боблово в столицу.
Времени оставалось мало, однако дело удалось уладить в один день. 1 августа в Клин был спешно направлен военный воздушный шар "Русский" под командованием опытного аэронавта, поручика, а в будущем знаменитого генерала Алексея Кованько. А ранним утром 7 августа состоялся сам полет.
О том, как он проходил, подробно описал в "Московских ведомостях" знаменитый журналист Гиляровский: "Светало. Было пасмурно, накрапывал дождь. На пустыре между линией железной дороги и станцией покачивался шар, окруженный загородкой из жердей. Рядом вздымалась газодобывательная установка, у которой орудовали солдаты в прожженных кислотой рубахах. Ждали профессора Менделеева. В 6 часов 25 минут раздались аплодисменты, и из толпы вышел высокого роста, немного сутулый, с лежащими по плечам волосами с проседью и длинной бородой человек. Это был профессор...
Минута затмения приближалась. Последние прощания. Высокий, стройный Кованько уже в корзине. Туда же с трудом пробирается сквозь паутину веревок Менделеев в коричневом пальто и охотничьих сапогах..."
А вот как позже писал об этом событии сам ученый: "В первый раз я входил в корзину шара, хотя, правда, однажды поднимался в Париже на привязном аэростате. Теперь мы оба были на месте. Но, увы, "на месте" оставался и шар, отяжелевший после дождя".
Как быть? Менделеев начал выбрасывать из корзины все подряд. На землю полетели доски, табурет и чемоданчик ученого. Лишь бинокль остался в его руках. Но шар продолжал грузно висеть над землей....
Дальнейшие события развивались стремительно. Менделеев что-то сказал своему спутнику, и Кованько выпрыгнул из корзины. Шар медленно пошел вверх. Опустившись на дно корзины, ученый обеими руками выкидывал вниз мокрый песок. Вскоре шар скрылся за облаками, и тут же стало темно, как ночью: начиналось затмение.
Исчезновение шара в облаках и вдруг опустившийся на землю мрак, по словам Гиляровского, "удручающе подействовали на всех, как-то жутко стало". Супруге Менделеева Анне Ивановне сделалось дурно, и ее спешно увезли в имение. Тягостная атмосфера усилилась, когда в Клину была получена посланная кем-то невразумительная телеграмма: "Шар видели - Менделеева нет". Все ведь прекрасно понимали, что Дмитрий Иванович впервые в жизни управляет воздушным аппаратом, который и опытного-то навигатора не всегда слушается...
Но, как это ни странно, полет прошел успешно. Шар прошел сквозь облачную завесу (как тут не вспомнить предусмотрительность Д.И.!), поднялся на высоту более трех километров, и Менделееву удалось понаблюдать за полной фазой затмения. Позже он подробно описал это явление в своих трудах. Правда, перед спуском ученому пришлось проявить не только бесстрашие, но и ловкость. Запуталась веревка, идущая к газовому клапану. Дмитрий Иванович взобрался на борт корзины и так, балансируя над бездной, распутал веревку.
Естественно, ученый не мог опустить шар в каком-то определенном месте. И присутствующим оставалось только гадать, куда занесет его ветер. Шар благополучно приземлился в Калязинском уезде Тверской губернии. Немедленно явился сельский староста и, подозрительно глядя на воздухоплавателя, сказал, что, ладно, пусть тот идет куда надо, раз ученый, а они за "пузырем посмотрят".
Весть о необычайно смелом полете русского профессора вскоре стала известна всему миру. Европейская Академия метеорологического воздухоплавания присудила Менделееву диплом, украшенный девизом братьев Монгольфье "Так идут к звездам", назвав Дмитрия Ивановича единственным из ученых, удостоившихся награды за полет на воздушном шаре в научных целях.
А было ли страшно великому ученому? "Мне пугаться было некогда, - писал он в своих дневниках. - Главная мысль, которая жила во мне с момента подъема, - не опоздать к моменту затмения. Ведь другого раза могло уже никогда не представиться..."