Только недавно москвич Александр Трофимычев получил право пользоваться этим своим более чем скромным углом. Потому как официально считался... умершим. И мой собеседник "с того света" начинает рассказывать о своей изломанной жизни, непростую историю, которая началась еще семь лет назад. В этой же самой комнате, где мы сейчас сидим, - в то далекое роковое утро залитой кровью...
- Сосед был у меня Мишка Буканов, - начинает издалека Александр Сергеевич. - Здоровый мужик, боксом еще занимался. Но дурной. Как напьется, начинает своего отца дубасить. Анатолий бывало задерет рубашку - посмотри, мол, сосед, вся грудь синяя - сыночек отделал. Так и умер от побоев. А Мишка потом и мать свою доставал - отдавай сбережения, и все тут. Ее тоже бил. И вот этот подонок вламывается ко мне в четыре утра с бутылкой: "Выпьем... " Да так развернулся, что стекла в серванте разбил. Я к нему: "Что ж ты делаешь?" А он нож достал. Сумел я его выбить, и сам им бугая ударил - получилось, что прямо в сердце.
Получил десять лет строгого режима. Попал в колонию N 23 в Мурманской области. И находился в местах лишения свободы с 29 апреля 1998 года по 25 апреля 2005-го.
В далеком Заполярье начиналась другая жизнь, по новым правилам. Они, кстати, помогли Александру и сейчас - в борьбе за собственное выживание.
- На зоне сдачи давай всегда. В любой ситуации отмашку надо сделать, - учит меня уму-разуму Александр. - Если ты обиду проглотил, то, выходит, тебе это нравится. А раз нравится, то уже уважать не будут. И базар фильтруй. Сказал слово - сделал. Иначе лучше вообще не говори. Я первый месяц совсем молчал, чтобы понять, на чем основана жизнь в неволе... Был, в итоге, все время порядочным арестантом.
Стал Трофимычев, благо в неволе много времени свободного появилось, жадно читать, особенно церковной литературы, размышлять о смысле своего существования. Говорит, твердую веру обрел. Бросил пить и курить: "Зачем же бесу кадилом кадить?" Принял участие в строительстве храма в колонии, выбирал самую черную работу: например, котлован под фундамент копал на месте бывшей мусорной свалки. Когда в начале 2005 года в зоне построили церковь, регулярно стал в нее ходить.
- Самую первую службу провел архиепископ Мурманский и Мончегорский Симон, - рассказывает Александр. - А в обычные дни мы сами по очереди молитвы читали. Поначалу я сильно волновался и читал быстро-быстро. Потом ничего, освоился. Склонен я грешить. И лжив бываю, а молитва останавливает. Помню один день, когда почему-то сам не свой был, даже сердце болело. Потом уже узнал, что как раз тогда сын мой единственный, Ярослав, ушел в монастырь. У него, кстати, высшее образование. Написал потом в колонию: "Папа, хочу выслать икону. Пусть Богородица тебе поможет... Пиши, не забывай меня". И адрес оставил: Путивльский район Сумской области.
- Грехи взрослых на детей переходят, - как бы подводит итог Трофимычев. И продолжает: - Хозяин зоны - Анатолий Павлович Перепечин - верующий человек. Хороший мужик. К окончанию строительства храма он звание полковника получил. А я - досрочное освобождение. Так вот совпало. Но у меня же никаких залетов не было, так что три года я, как у нас говорят, зоне оставил.
Александр приехал в первопрестольную 1 мая. В паспортном столе внимательно посмотрели справку об освобождении, подняли выписки из домовой книги и прочитали опешившему Трофимычеву: "Выписан из комнаты по ул. Кубанская, 12, кв. 21, по смерти". Показали и "Свидетельство о смерти". Переслали его в Москву из Вельского территориального управления загса администрации Архангельской области. Из него явствовало, что умер зэк 21 декабря 2004 года, не разменяв и полвека. Отбывал наказание в одном регионе, а отправился на тот свет в другом. Но бумажка со штампом во все времена, какой бы нелепой она ни была, сильнее здравствующего человека. Она мешает ему получить паспорт, въехать в опечатанную комнату, которая по закону оставалась собственностью зэка. И началась персональная битва Трофимычева за жизнь и метры. "Тянул" он этот новый суровый срок семь месяцев.
Обратился бывший зэк в местную прокуратуру. Заместитель межрайонного прокурора Юрий Катейкин, не мешкая, передал в ОВД "Люблино" заявление о "мошеннических действиях неустановленных лиц, пытавшихся завладеть комнатой Трофимычева, предоставив поддельную справку о смерти". На все возможные операции, связанные с комнатой, наложили вето. Началась проверка. Одновременно Александр подал заявление в районный суд. Только он и мог официально подтвердить, что Александр Сергеевич Трофимычев живет все-таки на этом свете. А значит, позволить въехать на свои заветные квадратные метры, чудом еще не пропавшие для него.
- А где же вы обитали все эти месяцы? - спрашиваю я несостоявшегося покойника.
- В районном центре реабилитации. Для таких же, как я, бомжей. С мая там и устроился. Кормили, поили. Опекали нас добрейшие женщины. Но на работу не устроишься без документов. Всем объяснял: до смерти надоело быть мертвым. Только в октябре Люблинский суд подтвердил очевидное: Александр Трофимычев жив. И побежал новоявленный москвич в паспортный стол. 18 ноября наш герой обрел и убитые окаянным свидетельством из Архангельска права гражданина. Все вернулось на круги своя...
Спустя семь лет он впервые по-хозяйски вошел в свою комнату, прибрался, навел порядок. В углу повесил иконы и лампадку, привезенные с зоны. И, как заведено было еще в заполярной ИК, ежевечерне читает молитвы.
Но кто же "умертвил" Александра Сергеевича? Кто пытался лишить его всего? Ответа пока нет, следствие продолжается.
- Из чего мошенники исходили? - размышляет "воскресший" Трофимычев. - Когда-то, мол, еще осужденный вернется... А если вернется, то, как все зэки, пить начнет. Проходимцы не очень-то были осведомлены о моей жизни, раз "похоронили" в Архангельской области, к которой я не имел никакого отношения. И не учли, что освободят досрочно и что не пью я.
Втягивается потихонечку новый старый жилец в столичную суету.
- Москва сильно изменилась, - считает Александр. - Даже напугала переменами, народу хмурого не убавилось, все ошампуренные какие-то. Но ничего, была бы свобода. Надо срочно работу подыскать. А еще в ближайших планах поездка в Сумскую область - к сыну в монастырь.