Воспоминания односельчан знаменитого писателя намеренно не причесаны, не загнаны в литературные рамки строгой рукой редактора. Это своего рода "былички" - маленькие рассказики о житье-бытье, сочиненные по принципу: как чувствую, думаю, говорю - так и пишу. И именно этим - свежестью, первозданностью, безыскусностью - они интересны.
"Виктор Петрович и Марья Семеновна возвращались с кладбища и зашли ко мне, - рассказывает Федор Никифоров. - Мы сидели на крыльце, разговаривали, пили квас. Разговор зашел о детях. Когда Виктор Петрович узнал, что мои дети родились как раз в день рождения комсомола и пионерии, то есть 29 октября и 19 мая, весело, заразительно хохотал от такого совпадения, что у партийного человека и дети родились в партийные дни".
"Виктор Петрович меня спросил:
- Ну что, Пашка, нравятся книги? - старательно записывает 12-летний Павел Метелкин. Я пожал плечами.
- Книги надо очень любить, без них я просто бы пропал.
Я снова пожал плечами:
- Да у меня с русским плоховато, ошибок много делаю.
- Да ты не бойся ошибок, мне тоже Марья Семеновна (его жена) в том деле помогала. Я вот хочу книгу для детей написать про собаку. Как думаешь? Да ты не бойся - пиши. А то я вот помру, кто писать-то в нашей Овсянке будет? Так что не подведи, я на тебя надеюсь.
Вечерами, проходя мимо домика Астафьева, часто я видел, как допоздна горит свет. "Тихо, - говорила баба Валя, - не зли собак, вишь, писатель пишет".
Может, он и пошутил тогда, только я с этого времени писать понемногу стал".
Анна Константиновна Потылицына, тетка писателя, долго жила в семье Астафьевых, знала Виктора мальчиком. И вместе с ним пережила первую тяжкую утрату - смерть утонувшей матери.
"Витя пойдет, на бережок сядет, удочку возьмет, удит: "Мама! Мамонька! Выплыви ко мне, мне сильно скучно". А я сижу, плачу. Добудет рыбеночки этой мелконькой. Придет, бабушке отдаст. Катерина Петровна звала его "сироточка".
Предпоследняя встреча, когда Виктор Петрович уезжал в Красноярск, а Анна Константиновна его провожала, запомнилась ей как-то особенно остро. Они ждали машину, и Астафьев вдруг попросил сотрудницу библиотеки Валентину Швецову: "Сфотографируй нас с Анной". Дороже той фотографии, которая теперь висит у нее дома на стене, у пожилой женщины ничего нет.
"Ишшо в библиотеке повидались - в последний раз. Приехал он. Снежина была. Я пришла. И он: "Ой, Анна-то!" Как будто он меня в первый раз видит. Так и расстались мы... И главное, я все про эту фотокарточку думаю. Господи! Так говорит: "Валентина, сфотографировай нас с Анной". Я рядышком вот так".
- Когда мы работали над книгой, долго думали - как быть, сохранять ли повторы, корявости, какое-то косноязычие, - рассказывает профессор кафедры истории литературы Красноярского госуниверситета, составитель и редактор издания Галина Шленская. - Вот, например, Анна Потылицына в коротком абзаце трижды повторяет одну фразу о том, как Астафьев попросил их сфотографировать. И убрать ее оказалось совершенно невозможно - эмоционально весь рассказ на ней держится. Мы решили - пусть останется так, как есть на самом деле. Ведь Виктор Петрович из этого источника, их языка черпал свои произведения, образы. Его связь с жителями Овсянки была абсолютно органичной - они друг друга чувствовали. А эта книга - возвращенная ему любовь.
Конечно, земляки благодарны Виктору Петровичу за то, что жизнь в Овсянке с его приездом сильно переменилась, и теперь их деревню знают не только в стране, но и в мире. Сюда приезжают именитые гости - начиная с президентов и заканчивая самыми известными артистами, писателями, художниками.
Да, жители старого села на Енисее очень гордятся своим знаменитым писателем. С другой стороны, он был для них просто соседом, родственником - своим человеком. Астафьев, как все, садил огородик, вырастил во дворе у маленького дома кедр - и радовался первым шишкам. Он по-мужицки ругался, когда его спрашивали о политике. Живо интересовался, кто сколько накопал картошки - и был искренне счастлив хорошему урожаю. Он приходил на выручку, когда у кого-то случалось несчастье - пожар или другая напасть. Отдавал деньги, вещи. "Принес одежду, плед - он и сейчас на диване лежит, хорошая память о Викторе Петровиче", - рассказывает Евдокия Забелина. Он обязательно навещал дом, в котором только что из жизни ушел человек, - прощался.
Но и они с ним многое пережили. Смерть дочери Ирины, а позже - надругательство над ее могилой. Какие-то негодяи украли оградку - и Астафьев стал серым от горя. Не столько из-за железки переживал, - вспоминают овсянкинцы, - сколько от человеческой подлости. А еще очень боялся, что рядом с Ириной похоронят кого-то другого, а он это место готовил для себя. Второй удар, который, считают односельчане, его доконал, - обсуждение вопроса о персональной пенсии Астафьева в краевом Законодательном собрании. Ему тогда отказали, хотя писатель никаких денег ни у кого не просил. Эту ситуацию земляки напрямую связывают с романом "Прокляты и убиты" - написал правду и поплатился.
- У Виктора Петровича был любимый таежный цветок - стародуб, - говорит Галина Шленская. - Он привез его из леса и посадил в своем огороде. А сейчас стародуб растет около овсянкинской библиотеки - и цветет в конце мая - начале июня. Именно в это время мы проводим здесь тихий сельский праздник, люди вспоминают о Викторе Петровиче. Я наблюдала за ними, слушала - и появилась такая идея. Хотелось сохранить бытовой облик писателя и мир, который он так любил. Кто-то из жителей написал свои рассказики сам, за кем-то их записывали - в этом очень помогли работники библиотеки, особенно Надежда Сакова. Теперь хотим проехаться по домам овсянкинцев и подарить им готовые книжки.