- Часто пишут, мол, у Брежнева, Косыгина, других руководителей были личные самолеты, - начал рассказ Вячеслав Георгиевич, - Но это не так. Тогда существовал, да и сейчас, наверное, никуда не делся, 235-й отдельный авиаотряд. Его функция - правительственные перевозки. Подбор туда особый. Раньше брали в него только коммунистов, да чтобы без пятнышка и в личной, и в летной биографии. Я, например, прежде чем туда попасть, не одну тысячу километров налетал, освоил семь типов самолетов. И ни одной предпосылки к аварийному происшествию.
Главная трудность работы в отряде состояла в том, что определяется словом "ждать". У нас четыре экипажа было подготовлено для полетов по литеру рейса "А-квадрат" (это значит - с кем-то из членов Политбюро на борту). Дежурили одновременно по два экипажа (ведь никто точно не знал, кому и когда вздумается полететь). Один - основной - находится на аэродроме, другой - резервный - "бдил" дома, на телефонах. Причем нельзя было выпить даже пива, ведь в любой момент могли вызвать. Это сидение било и по карману. У летчиков "за километраж" платят, а члены Политбюро летали не так уж много.
Какие еще профессиональные особенности? Ответственность в полете. Остальное - по мелочам. Например, набор высоты должен быть плавным, чтобы нашим пассажирам на уши не давило. И еще. Может, это парадоксально звучит, но ответственность за сохранность пассажиров нередко сочеталась с полным пренебрежением правилами безопасности. "Чины" ведь не понимали, что это риск. Летим - и все тут. Помню, Романова в Ленинград с пленума "вез". Погода - ужас: проливной дождь, видимость - ноль. А он - вперед! Наше авиационное начальство боялось прекословить. Садился я в Пулкове, не видя полосы. Думал - хана. Но повезло...
К неприятным особенностям работы можно отнести и некоторые моральные "издержки": иной раз коробило от этаких барских замашек наших пассажиров или их приближенных. Вспоминается поездка Брежнего по Сибири и Дальнему Востоку. Она проходила по железной дороге. Но мало кто знал, что весь маршрут дублировался двумя Ту-134. На случай, если вдруг генсеку надоест ехать поездом, в любую минуту рядом были самолеты 235-го отряда. Возмущались мы тогда, как говорится, в тряпочку: сколько горючки сжигали впустую. Неужели нельзя заранее было обговорить способ передвижения? Или хотя бы не гонять пустые самолеты, а брать пассажиров в тех городах, где делал остановки генсек.
Или такой случай. Предстояло "везти" Громыко из Югославии. Ему там подарили мебельный гарнитур. А он не входит в наш Ил-62. Так ради этого из Москвы грузовой Ил-76 пригнали. Так и летели: Громыко - на Ил-62, его мебель - на "грузовике". И таких примеров можно привести десятки.
Хотя, должен сказать, по отношению к экипажу никогда никакого барства не замечал. Брежнев, Косыгин, Громыко, другие члены Политбюро всегда поздороваются за руку, а в конце полета спасибо скажут. Не знаю, по их ли указаниям или так вообще было заведено, но, куда бы мы ни прилетели, экипаж всегда размещали и угощали по высшему разряду, а в поездках по стране и подарками одаривали местные чиновники.
Нередко кто-то запускал слухи о пьяных оргиях во время поездок членов Политбюро по стране. Честно скажу, никогда ничего подобного не замечал. Не знаю, как на земле, а в самолете всегда все было чинно и солидно. Конечно, без спиртного не обходилось. По инструкции мы "заправлялись" так. В любой полет, длись он полчаса или полдня, загружали в самолет коньяк из расчета 450 граммов на человека (без учета, естественно, экипажа) и шампанское - бутылка на двоих. За эти напитки стюардесса строго отчитывалась, сдавая бутылки со штампом в хозчасть после полета. Наши высокопоставленные пассажиры пили мало, а в деловых поездках за рубеж не пили вообще. Бывало, спросишь стюардессу, мол, как там в салоне. А она: попросили коньяк, легкую закуску (обычно - икра, крабы, осетрина), налили по стопочке и беседуют. Что греха таить, норму мы за них добирали сами на земле, конечно. Стюардесса перельет коньяк в бутылки из-под минеральной воды, а маркированную "тару" потом сдает.
Несколько преувеличены, на мой взгляд, и разговоры о непомерном охотничьем азарте Брежнева. "На кабана" генсек выезжал раз в году, во всяком случае - самолетом. Всегда в одно и то же время - в конце августа, в одно и то же место - в Астрахань, на один и тот же срок - на три дня. Обычно летал с Устиновым. Лишь один раз участвовал Громыко. Убивали они кого-нибудь или нет - не знаю. Но после охоты в самолет добыча никогда не загружалась. Зато всегда был другой "трофей" - по два крупных живых осетра в специальных парусиновых мешках с бирками: "Для Генерального секретаря...." и т. п. По небольшому осетру местные чиновники дарили и членам экипажа самолета.
В заключение я спросил Вячеслава Георгиевича: не жалеет ли теперь о том, что почти десять лет жизни отдал "извозу" не популярных сегодня лидеров?
- Ничуть, - удивился он вопросу. - Работа была интересная, престижная. К тому же практически весь мир повидал, есть что рассказать внукам.