Впрочем, в "незаезженности" этого произведения есть что-то от неуловимости легендарного ковбоя Джо, которого не то что невозможно было поймать, а просто никому не приходило в голову это делать. Конечно, всякая аналогия хромает: вон, например, на Западе оперетту в последние лет пять вдруг принялись усердно ставить - видно, скрестились магия великого имени Шостаковича и все еще продолжающаяся мода на соц-арт. Однако в России соц-арт не так популярен - страна за 70 лет господства соцреализма получила слишком мощную прививку от него. Но нынче, в юбилей автора, небольшой искусственно вызванный "рецидив" оказался возможен...
Вполне в согласии с классиками марксизма, этот рецидив приобрел оттенок фарса - тоже, впрочем, легкого, незлобного. Характерный для второй половины 50-х годов бодряческий сюжетец о массовом переселении советских людей из коммунальных трущоб в благоустроенные отдельные квартиры разворачивается на фоне огромного портрета Никиты Хрущева, который, как известно, был инициатором сего отрадного процесса. А в конце спектакля вместо улыбающегося Никиты Сергеевича на сцену выносят такого же громадного, но хмурого Леонида Брежнева, тем самым напоминая, сколь кратким был период советской истории, когда власть вдруг вспомнила о народе и попыталась что-то для него сделать.
У постановки не отнимешь некоторого обаяния, которое ей придают молодые актеры. Так, практически весь состав, который довелось посмотреть автору этих строк, - это гитисовские студенты из мастерских Александра Тителя и Игоря Ясуловича: очаровательные девушки Мария Пожидаева, Анна Чернова, Мария Чамкина, Мария Гулик, симпатичные ребята Павел Иванов, Андрей Грачев, Илья Викторов, Максим Якимов, Иван Викулов... Ненамного старше их - исполнитель сатирической роли управхоза, солист театра Денис Макаров. Все прилично поют, ну а пляшут почти как в Краснознаменном ансамбле! Молоды режиссер Ирина Лычагина, дирижер Мария Максимчук, под чьим управлением оркестр, хоть и довольно малочисленный, звучит цельно и колоритно.
Местами партитура просто увлекательна: таковы, например, шикарный галоп из второго действия, или куплеты управхоза, или милая песенка Лидочки, основанная на мотиве знаменитой "Песни о встречном". Вообще надо сказать, Шостакович активно попользовался тут и собственными популярными темами, и чужими - мещанским вальсом "Бывали дни веселые", плясовым напевом "Ах вы сени", даже "Подмосковными вечерами". Узнаваемые мотивы оживляют восприятие. Но увы, основная масса музыки поражает беззубостью. Она не выдерживает никакого сравнения, не говорю уж, с гениальными мелодиями Дунаевского, но даже с опусами Милютина, или Кабалевского, или Лепина - авторов популярных музыкальных комедий того времени. Удивительно - ведь, казалось бы, Шостаковичу собственных идей не занимать , вспомним, сколько задора и очарования было в его балетах или джазовых сюитах 30-х годов... Куда же девалась былая улыбчивость мелодий, лукавый задор танцевальных ритмов?
Видимо, помня о жестокой официозной критике за "вульгарный эротизм", пропаганду "упадочного джаза" и прочие смертные для советского композитора грехи, Шостакович буквально бил себя по рукам, чтобы на сей раз в его музыке не промелькнуло ничего даже отдаленно похожего на живую чувственность. Ухватившись за редкую удачу - официальный заказ ("Надо кормить семью, - писал в те дни другу Шостакович, - у меня на один только завтрак уходит дюжина яиц"), композитор написал нечто настолько стерильное, что это уместнее показывать на пионерском утреннике, а не на опереточной сцене...
Пожалуй, в скрытой от непосвященного зрителя драме художника и заключается то главное, что нам стоит помнить о не слишком веселой "опереточной" странице в творчестве великого трагика-симфониста.