В нынешнем году расходы опять запланированы на 1,5 трлн рублей больше, чем доходы. Тем интереснее, куда и сколько уходит бюджетных денег
Деньги, как известно, счет любят, и это правильно. Особенно если деньги бюджетные, казенные. Если верить правительству, у нас их не слишком много, вечно не хватает на самое насущное. Вот и в нынешнем году расходы опять запланированы на 1,5 трлн рублей больше, чем доходы. Тем интереснее, куда и сколько уходит бюджетных денег, где перерасход или, напротив, экономия.
В прошлом году, например, Минздрав вернул в бюджет более 2 млрд «лишних» рублей — не успел вовремя потратить. Похвалим экономных медиков? Не торопитесь. Ведь средства были выделены на оказание в 2016 году высокотехнологичной медицинской помощи (ВМП), стоящей бешеных денег, но не включенной в систему обязательного медицинского страхования (ОМС). В результате, как подсчитала Счетная палата, примерно 8,5 тысячи пациентов не смогли получить такую помощь. Сколько из них переселились в мир иной, статистика умалчивает.
Или вот еще факт: сердобольные люди регулярно эсэмэсками отсылают деньги на зарубежное лечение даже смертельно больных российских детей — и при этом мы называем свою страну социальным государством. В интернете уже появились вполне здравые предложения о рокировке: лечить детей за счет бюджета, а с помощью эсэмэсок собирать средства на зарплату российских депутатов. Кто за, поднимите руки. Уверен, рук были бы миллионы.
А теперь посчитаем, сколько таких больных можно было вылечить на 6 млрд рублей, которые в минувшем году профукали Минфин с Центробанком из доверенных им Фонда национального благосостояния и остатков Резервного фонда. Именно профукали. Вместо того чтобы заработать вдесятеро больше. Но, как только что сообщил Минфин, «доходность от инвестирования средств Резервного фонда и Фонда национального благосостояния по итогам года оказалась отрицательной и составила минус 0,1% годовых».
Для тех, кто не понял: у нашего правительства были — и сейчас есть — резервные деньги. Это более 65 млрд долларов в Фонде национального благосостояния и около 1 трлн рублей в Резервном фонде (в декабре последние перевели в ФНБ, а Резервный фонд ликвидировали). Все эти деньги лежали на счетах Центрального банка в виде валютной корзины, состоящей на 45% из долларов, 45% — из евро и 10% — из британских фунтов стерлингов. Они учитывались в составе международных резервов РФ, а ЦБ инвестировал их в различные ценные бумаги — в основном гособлигации зарубежных стран.
И теперь представьте, что наши доблестные финансисты сумели так удачно вложить эти сумасшедшие деньги (100 млрд долларов!), что получили не прибыль, а убытки — 0,1% годовых. В рублях — примерно 6 млрд.
«Полученные результаты обусловлены негативной динамикой в течение года котировок иностранных государственных облигаций, главным образом европейских», — хладнокровно объяснил Минфин. И действительно, доходность бумаг Германии, в которых российский Центробанк хранил 16% золотовалютных резервов страны, составила лишь 0,427% годовых, бумаги Франции (20% российских резервов) принесли 0,803% годовых и т. д. и т. п.
Но спрашивается: зачем было вкладывать деньги в заведомо бесприбыльное дело, называя это инвестициями? Скажи, читатель, ты вложил бы свои личные деньги в банк, который вместо процентов по вкладу норовит с тебя содрать лишку за обслуживание? Или поискал бы что-нибудь более доходное?
Тут надо отделить зерна от плевел. Есть Центральный банк, который отвечает за стабильность национальной валюты, и золотовалютные резервы страны ему нужны именно для этого. Здесь обязан действовать по принципу: не заработать, а сохранить (хотя периодически ЦБ «роняет» рубль очень даже лихо).
Но совсем иное дело — деньги Фонда национального благосостояния и Резервного фонда, которыми доверено распоряжаться правительству. Эти средства можно и нужно вкладывать с наибольшей пользой — как это делают в Норвегии с деньгами Государственного пенсионного фонда (Нефтяного фонда — GPFG). За тот же 2017 год этот фонд получил доходность от инвестирования своих средств в размере 13,7% и принес прибыль чуть более 1 трлн норвежских крон (131,5 млрд долларов). Чем очень порадовал нынешних и будущих норвежских пенсионеров, для которых эти деньги предназначены.
То есть одна лишь годовая прибыль GPFG составила два российских Фонда национального благосостояния (ФНБ). Напомним: наш фонд за тот же год принес одни убытки. А если бы действовал, как норвежский собрат, мог получить 10 млрд долларов прибыли. Это в полтора раза больше, чем в нашем федеральном бюджете выделено на здравоохранение (410 млрд рублей).
Как тут не вспомнить, что наши резервные фонды были созданы «лучшим министром финансов» Алексеем Кудриным именно по норвежскому примеру (но — увы! — не образцу). Именно в этой богатой углеводородами скандинавской стране в 1990 году появился Норвежский нефтяной (пенсионный) фонд (Statens pensjonsfond utland, SPU) как стабилизационный резерв для будущих поколений. Но это была не просто кубышка на черный день: с самого начала фонд вкладывал деньги не только в гособлигации США, Германии и Японии (для надежности), но и в акции различных иностранных компаний — Nestle, Alphabet, Microsoft, Apple и другие.
Сегодня норвежскому фонду принадлежат доли более чем в 9 тысячах компаний по всему миру. Для сравнения: это более 2% всех зарегистрированных акций на европейской бирже и более 1% во всей мировой экономике. Результат: на начало 2018 года нефтедоллары составляли менее 40% капитала фонда, а остальные деньги получены от выгодных вложений в мировую экономику.
Есть норвежские деньги и в России — GPFG владеет пакетами акций 52 российских компаний, среди них Сбербанк, «Сургутнефтегаз», X5 Retail Group и другие. Причем фонд работает с деньгами, ищет им оптимальное применение. Поэтому в прошлом году, например, норвежцы вышли из капитала компаний «Черкизово», «М.Видео», «Юнипро», «Уралкалий», «Ростелеком» и «Россети», но вложились в банк «Санкт-Петербург», «Русагро», Globaltrans, девелоперов «Эталон» и MirLand Development, ретейлеров «Обувь России» и «Детский мир». Как утверждают специалисты, «выход фонда из старых российских активов и переход в новые обусловлен тем, что управляющие больше не видят перспектив дальнейшего роста бумаг и перекладываются в другие, на их взгляд, более интересные». Таков общий принцип грамотного инвестирования, а отсюда и отличный конечный результат — высокая прибыль фонда.
Впрочем, многие российские мультимиллионеры умеют управлять своими капиталами не хуже норвежцев: как утверждает агентство Bloomberg, за минувший год совокупное состояние 25 российских миллиардеров выросло на 22-24 млрд долларов. И это несмотря на кризис, о котором твердят правительственные чиновники.
В общем, кто хочет работать — ищет способы, кто не хочет — ищет оправдания бездумной трате казенных денег.