...Жизнь у Александра начиналась нелегко. Мать, чтобы прокормить семью, подалась на заработки в столицу. Устроилась в депо и выполняла самую скромную работу: мыла и чистила пригородные поезда. Парень же познавал жизненную науку без нее, в интернате. Как вспоминает, всегда хотелось увидеть маму. Поэтому, получив вожделенную бумажку об окончании восьмилетки, немедленно поехал к любимому человеку.
Мать жила в коммуналке. У нее была своя отдельная комната, и молодому Александру это казалось просто чудом. А какими славными людьми оказались соседи! Во-первых, железнодорожниками, а во-вторых, героями отрасли. "Скоростник" Константин Алексеев, например, был одним из первых машинистов электровозов, которые осваивали скоростное движение между двумя столицами. Сколько интересного рассказывал он Александру, когда возвращался домой после смены. И каждое его слово отзывалось в доверчивой мальчишечьей душе.
После таких бесед проблем с жизненным выбором у Александра уже не было. Была лишь неуверенность, а сможет ли он попасть в железнодорожный техникум. Но в приемной комиссии его почему-то выделили сразу. То ли потому, что интернатовский, то ли за смекалку, которую проявлял в беседе с преподавателями. Одним словом, поступил. И начал учиться.
Первая практика, пожалуй, и определила место Александра на железнодорожном транспорте. Так уж получилось, что ему не нашлось места среди помощников сцепщиков и составителей поездов. И начальник станции Москва-пассажирская Борис Торба назначил его оператором при дежурном по отправлению.
Была такая должность в те времена, и работа, надо сказать, не из нелегких: требовалось на поезда носить предупреждения. А поездов было очень много. Одних только пригородных в сутки насчитывалось 124 пары, половина из которых в ночную смену. За сутки так набегаешься, что уже и домой идти не хотелось. Хорошо, что всегда рядом мама была - практика-то проходила там же, где и она работала, на Московском отделении. Она накормит, напоит и доброе слово скажет.
А труд оператора зря не пропал. Через год Воробьев успешно защитил диплом, где как раз и высказал свои предложения по облегчению труда оператора. И, видимо, предложения дельными оказались, иначе как объяснить, что направили работать снова к Борису Торбе. Но уже не оператором, а непосредственно дежурным по отправлению.
Дальше в жизни менялись только должности: был дежурным по станции, отделению, заместителем старшего диспетчера, а потом и старшим диспетчером. Неизменным оставалось только место работы - Московское отделение. Лишь однажды пришлось покинуть его, когда Александра призвали в армию и направили в Семипалатинск на полигон. А как вернулся, снова пришел на прежнее место работы.
- Нынче здесь все по-другому, - рассказывает Александр Александрович. - Вокруг такую технику поставили, о которой раньше и мечтать не приходилось.
И он продемонстрировал мне новый пульт связи, который впервые на сети установили именно в его отделении. Разработан он учеными отраслевого института совместно с австрийской фирмой КАПШ.
- Удобная штука. Кнопку нажал, и любая станция на связи. А рядом экран компьютера, где высвечиваются названия станций. Сменил картинку, и те же кнопки уже другие станции вызывают. Поэтому и пульт такой компактный получился. И не только пульт, все остальное оборудование разместилось в шкафу размером с обыкновенный холодильник. А до этого аппаратура занимала площадку, сопоставимую с волейбольной.
И он тут же связался с машинистом локомотива, который в это время преодолевал перегон за 240 километров от Москвы. А потом показал мне этот поезд на экране монитора.
- Если связь -это уши диспетчера, то график на экране - его глаза, - добавил при этом Александр Александрович. - И мы сегодня видим все поезда, не отходя от компьютера. Бегать, как приходилось раньше, уже не нужно.
В этот момент на экране появился поезд, направляющийся в столицу из Рыбинска. Воробьев тут же при мне связался с локомотивным депо и заказал мощный электровоз, чтобы без промедления встретил состав на подходе к Московскому отделению. Выходит, поезд еще находится на соседней Северной дороге, а столичные железнодорожники уже готовы его принять.
- Я ведь и содержимое груза в каждом вагоне знаю. Если это "скоропорт", то сразу же даю ему "зеленую улицу". Да и овощи стараюсь не задерживать, особенно если по ночам заморозки. А раньше, помню, случится беда с каким-нибудь вагоном, и не знаешь, что в нем. Бежишь к машинисту, просишь, чтобы посмотрел в своих документах, а он роется полчаса в бумагах...
Беседую с Александром Александровичем, а сам чувствую, что говорит он без особого энтузиазма. Вроде бы революция в управлении железнодорожным транспортом произошла, а у него, опытного диспетчера с тридцатилетним стажем, которого это должно радовать, никаких эмоций.
- А какие эмоции? - удивляется Александр Александрович. - По сути, компьютер жизнь диспетчеру не облегчил, поскольку поле деятельности нам-то расширили. Ныне Московское отделение поглотило бывшие Бологовское и Ржевское. И управлять на незнакомых участках приходится нам, диспетчерам, а не компьютеру.
Правда, из Бологого забрали практически всех диспетчеров и долгое время работали с ними парами: один хорошо знает участок в Бологом, а второй в совершенстве владеет компьютерной техникой.
По мнению Воробьева, проблема "переселения" затронет все дороги, где создаются единые диспетчерские центры управления. И тем, кто перейдет в центр, придется перестраивать свою психологию: станции, на которых больше не будет дежурных, станут "немыми".
- Я раньше, бывало, передам дежурному по станции информацию, и он меня с полуслова понимал. А иногда и помогал мне, решая многие проблемы самостоятельно.
Теперь же диспетчер остался один на один с безмолвной, хотя и интеллектуальной техникой. По сути, его труд по сложности сравним с авиадиспетчером. Недавно, например, "заело" на одной станции стрелку, и сообщить дежурному по станции было нельзя - нет его больше. Немало пришлось пережить тогда, прежде чем удалось освободить другой путь и направить туда поезд. И времени на этот маневр практически не было: остальные поезда тоже двигаются, и за ними также нужно следить. Тем более что скорости движения на железнодорожном транспорте с каждым годом растут.
А за диспетчером контроля ныне нет - новые компьютерные технологии предполагают, что он безупречен. А возможно ли это? Сам Александр Воробьев считает, что даже через тридцать лет работы стать идеальным диспетчером нелегко. А он знает, что говорит.