Литературный обзор
Как много в жизни зависит от, казалось бы, абсолютно несущественных деталей! Но даже тектонические сдвиги и обвалы в истории начинаются с легкого дуновения ветерка, с неожиданного сочетания красок, с расположения фигур на шахматной доске. И вот вам еще три тому доказательства!
Дмитрий Гришин «Елизавета Федоровна»
Обязательное в России отчество ей дали по Феодоровской иконе, которой благословили при венчании с великим князем Сергеем Александровичем. Так принцесса из захудалого герцогства Елизавета Александра Луиза Алиса Гессен-Дармштадтская стала Елизаветой Федоровной. Перешла в православие, выучила русский и стала патриоткой России, как и Екатерина Великая. По легенде, прямо в тюремной камере простила эсера, убийцу мужа. Всю свою жизнь посвятила борьбе с голодом, помогала пострадавшим на войне, основала Марфо-Мариинскую обитель милосердия и десятки благотворительных фондов. В народе ее называли святой при жизни, а официально к этому лику причислили намного позже чудовищно жестокого убийства. Она была живой сброшена большевиками в шахту возле Алапаевска. Найденное белыми тело после долгих путешествий захоронили на Святой земле. Как пишет автор, «образ удивительной и прекрасной женщины, озарившей собой все стороны бытия, не сможет забыться, служа людям спасительным маяком». По форме пафосно, а по сути, верно.
Иштван Орос «Шахматы на острове»
«А если вот так, зеленое к синему:» Именно в духе головоломок кубика архитектора Рубика учившийся у него художник выстроил книгу в 200 с гаком страниц про шахматную партию 1908 года. На террасе виллы, арендуемой Горьким на Капри, играют Ленин и Богданов — в прошлом друзья, а теперь ненавидящие друг друга революционеры-большевики. Есть несколько фотографий той примечательной игры, которой автор модной ныне биографии Ильича Лев Данилкин не придал значения. А венгр Орос вгрызся в нее и сделал вывод: добрейший доктор Богданов ту партию сдал, формально ее выиграв. Как, почему? Маленький эпизод с большими и интересными выводами — так вкратце можно сказать про исследования Ороса, с легкостью пересекающего границы времени и пространства.
Кассия Сен-Клер «Тайная жизнь цвета»
Когда-то прилично одетую даму нельзя было представить без шляпки с опушкой цвета дикого мака и платья из лилово-коричневого атласа. И куда что делось... Определив цвет как субъективное культурное явление, автор увлеченно путешествует по цивилизациям, присматриваясь к их колористике времен. Цвет воспринимался то воплощением себялюбия и греха, то символом лицемерия и обмана. Считалось, что он отвлекал от истинных ценностей искусства — линии и формы. Великий Гете не сомневался, что «дикари, необразованные люди и дети чрезвычайно предрасположены к ярким цветам». Генри Форд отказывался выпускать машины иного цвета, кроме черного. А писатель Герман Мелвилл вообще заявил, что «вся наша обожествленная Природа намалевана как последняя потаскушка»...
В монографии, адресованной больше специалистам, но, несомненно, интересной и широкому читателю, разбираются 75 цветовых оттенков. Если сегодня красный и желтый принадлежат к «теплой» группе, а зеленый и синий — к «холодной», то в Средние века синий считался самым горячим цветом. А вот оранжевый, похожий, по словам Кандинского, «на человека, убежденного в своих силах», всегда транслировал уверенность в себе. Но современный мир, по мнению авторов книги, почему-то перегружен синим...