Извлечены ли уроки из минувшей битвы с эпидемией? Ведь цена просчетов - десятки тысяч жизней
Первый месяц осени позади, а к нам вернулись весенние тревоги и напасти. Снова на повестке дня ограничения, призраки второй волны эпидемии коронавируса и связанного с ней карантина обретают реальность. Неизбежно встает вопрос об уроках пандемии. Сумеем ли мы их извлечь, не повторить ошибок, за которые уже заплачена очень дорогая цена?
О серьезных просчетах в нашем здравоохранении, следствием которых стали тысячи погибших сограждан, свидетельствуют новые шокирующие данные Росстата. Судя по цифрам, в июле нарастающая волна смертности катком прокатилась по стране. Виноват проклятый коронавирус? Но в том-то и дело, что заметно растет летальность при онкологических и других известных заболеваниях, где смертность в последние годы сокращалась.
Вот наглядный расчет, приведенный в недавно вышедшем докладе Высшей школы организации и управления здравоохранением. «За семь месяцев нынешнего года в России умерло почти на 58 тысяч человек больше, чем за тот же период 2019-го. При этом число смертей, напрямую связанных с COVID-19, а также произошедших даже на фоне этой инфекции, составило 36 тысяч россиян». Несложно посчитать, что на 22 тысячи увеличилась смертность от обычных болезней.
Речь идет об управленческих ошибках, допущенных руководителями Минздрава и регионов из-за панического страха перед обрушившейся мировой эпидемией. Тогда принялись лихорадочно и, увы, непродуманно (врачи предупреждали об опасности поспешных шагов!) перепрофилировать клиники и медицинские центры под борьбу с коронавирусом. Профильных пациентов, находившихся в начале или в середине курса лечения, безапелляционно выписывали, выставляли из лечебниц. Главное внимание тем, у кого обнаружили коронавирус, а остальные как-нибудь устроятся, подождут... Резко ограничили прием в поликлиниках. Десятки тысяч больных оказались в тягостном ожидании. Где лечиться, у кого? Типичная ситуация: врач, наблюдавший больного не один год, стал вдруг недоступен, а дремавшая в состоянии ремиссии опухоль вдруг начала быстро расти...
«Одной из причин дополнительных смертей могло стать снижение доступности медицинской помощи по плановым показаниям, — подчеркивают авторы доклада. — Сыграла свою роль почти четырехмесячная социальная изоляция граждан, а также падение доходов населения».
Особый акцент в документе сделан на недостаточное государственное финансирование здравоохранения. В России на душу населения в сопоставимых ценах госрасходы на здравоохранение составили в прошлом году 1010 долларов, что в 1,8 раза меньше, чем в «новых» странах ЕС, и в 3,8 раза меньше, чем в «старой» Европе. И в прежние годы нашей медицине не хватало денег на повышение доходов медиков, на эффективные лекарства и современные технологии лечения — словом, на расширение доступности медицинской помощи. А сегодня и без того непростая ситуация резко обострилась. Немалые средства были направлены на оказание помощи пациентам с коронавирусной инфекцией. А нынешней осенью, когда мир накрывает вторая волна пандемии, требуются новые серьезные ассигнования. На другие виды помощи денег остается значительно меньше.
Что делать? Недопустимо, когда из-за обычных болезней, не COVID-19, страна теряет в год десятки тысяч человек, которых можно было бы спасти. Дополнительное финансирование медицины требуется в размере 4-6 трлн рублей в год. Деньги нужны сегодня, для того чтобы восстановить объемы бесплатной медицинской помощи населению хотя бы на уровне прошлого, тоже не самого безоблачного года.
В июле из жизни ушли 181,5 тысячи россиян — на 30 тысяч больше, чем в аналогичном месяце прошлого года. Ни в нынешнем, 2020-м, ни на протяжении последнего десятилетия такой большой смертности в разгаре лета не было. Снизилась рождаемость, естественная убыль населения составила за семь месяцев 316 тысяч человек — на 100 тысяч больше, чем за тот же период прошлого года.
Большие медицинские начальники засекретили ежемесячные данные по смертности среди онкобольных, кардиологических и других. Но 22 тысячи дополнительных смертей говорят сами за себя. К примеру, специалисты считают, что 8 тысяч — это прирост летальности среди раковых больных. Такого тоже не было на протяжении последнего десятилетия.
Теперь надо сделать выводы из ошибок при подготовке ко второй волне пандемии. Создавая резервный коечный фонд, нельзя планировать закрытие и перепрофилирование крупных медицинских центров, таких как, например, Боткинская больница, клинические НИИ с мировой известностью, клиника Управления делами президента... Закрытие больниц, повторение мартовской ситуации было бы худшим вариантом, подвергающим десятки тысяч россиян смертельному риску.
Настоящий бич — безденежье, в то время как медицинская помощь в стране всеми правдами и неправдами перебирается на коммерческую стезю. Вот картинки из реальной жизни. В крупном подмосковном онкоцентре хирург, склонившись к больному, доверительно сообщает, что врачи сами несут немалые траты при подготовке к оперативному лечению. Намек более чем прозрачный. Дочь больного Анна сразу отправляется в банк за кредитом, на семейном совете решают, не продать ли маленькую квартирку...
История про покупку врачами медицинских степлеров и других материалов для операции — байка для получения недобросовестными эскулапами «гонорара». Впрочем, деньги берут с онкобольных и вполне официально. Перед госпитализацией отца Анне дали список вещей, которые надо купить: «Пеленки, градусник, перевязочные материалы». Кроме того, необходимо сделать анализы и провести исследования: УЗДГ нижних конечностей, Эхо-ЭКГ, гастроскопию, УЗИ брюшной полости, побывать на приеме у кардиолога. В районной поликлинике сказали, что из всего списка делают только анализы крови и мочи — «остальное не к нам». Пришлось идти в платную, выложить около 20 тысяч рублей — и это только на пороге онкоцентра. Счетчик и дальше будет щелкать по нарастающей...
Как тут не спросить: а где же наша бесплатная медицина, провозглашенная в Конституции, которую недавно воспевали на все лады? В интернете — поток острых жалоб. Вот сентябрьская запись на сайте того же подмосковного онкоцентра: «Посмотрев анализы, врач сказал, что пункция молочной железы была взята неправильно. И предложил пересмотреть привезенные мною стекла... на платной основе. Зачем, если анализ взят неправильно? В результате врач отказал мне в бесплатной операции, предложив проводить по месту жительства. Стоит она более 30 тысяч. Но по месту жительства, как выяснилось, ее не делают... Alena K, 23 сентября 2020 года».
Еще один горький факт. «Маму направили в подмосковный онкоцентр. Про регистрацию и очереди писать не буду — скажу лишь, что это большое испытание для больного человека. Тут же нам предложили сделать исследования сердца и вен — платно. Согласились, не ехать же обратно полтораста километров с такими болями. Положили на обследование. Мы должны были подписать договор на оказание платных услуг и оплатить 17 тысяч (это с пенсионера). Ждали около месяца результаты. Повторно приехали для назначения химиотерапии. В Балашиху на „химию“ не взяли, отправили по месту жительства. После „химии“ мама прожила две недели. Ольга М., июль 2020-го».
Формально лечение онкологических заболеваний в России бесплатно. Но в действительности приходится платить за исследования, за более эффективные препараты или вообще за лекарства, которых нет в больнице.
Платная медицина — одна из острейших проблем, тормозящих развитие нашей онкологии, сдерживающих уменьшение смертности. Человек ставится перед дилеммой: плати — или умирай. Недавно из телепередачи Елены Малышевой страна узнала, что в России у взрослого человека, который заболел раком крови, шанс получить стволовые клетки и спастись — лишь 15%.
Или взять таргетную терапию, которая в мировой онкологии стремительно развивается. Эти препараты воздействуют прицельно на определенные молекулы-мишени, способствующие росту опухоли. Для каждого больного разрабатывается свое лечение. А предварительно с помощью молекулярно-генетического тестирования выявляют эти мишени. За два десятилетия на эту тему опубликовано более 100 тысяч научных работ и статей. В США широко используется свыше сотни таргетных онкопрепаратов. А в России зарегистрировано втрое меньше, причем в основном это импортные (а значит, дорогие) лекарства.
И что в итоге? В США в расчете на 100 тысяч населения коэффициент смертности от онкологии составил год назад 182,5, а в нашей стране — 198,6. За сухими цифрами — люди, которые могли быть живы!
P.S. А сегодня снова волнуются больные: началась расконсервация коек для ковидных больных...