Последний поворот перед лагерем после четырех дней и ночей непрерывного движения по пустыне
Последний поворот перед лагерем после четырех дней и ночей непрерывного движения по пустыне кажется поворотом в никуда. Воздух стал желтым от песка, и в этом песке неожиданно появляются палатки зеленого цвета и цвета хаки. Это обычные палатки, когда смотришь на них, вспоминаешь сцены из фильмов о второй мировой войне, о Вьетнаме.
Вот и сегодня, во время войны в Ираке, военный лагерь выглядит почти также. Данный форпост напоминает опустевший лагерь-призрак: нет ни душа, ни туалета, лишь несколько палаток и песок. Нас сразу предупреждают, что это продлится дни, возможно недели, пока не подойдет подкрепление. Вот тогда, быть может, подвезут туалетные кабинки, типа тех, что устанавливают вокруг стадионов, электрические генераторы для обеспечения палаток светом, больше продуктов.
Приезд конвоя с подкреплением здесь уже стал легендой, никто не знает точно, когда он приедет: может быть, завтра, может, через два дня или три. Шон, простой солдат, который производит впечатление человека знающего, качает головой и говорит, что конвой приедет не раньше, чем через неделю. В свои двадцать два года ему, конечно, трудно привыкнуть к скудному рациону и двум бутылкам воды на человека в день. Помыться - это здесь роскошь, о которой лучше и не думать.
"Знаешь, - начинает он разговор, - друзья мне рассказывали про итальянских солдат в Афганистане. Они якобы привезли с собой полевую кухню и повара. Подумать только! А мы всю войну на одном пайке".
Миллионы пакетов коричневого цвета из-под знаменитых американских пайков Mre (Meal ready to eat), что буквально переводится как "еда, готовая к употреблению", сейчас разбросаны по дорогам и по пустыням Ирака. Они представляют собой вакуумные пакеты, на которых сверху написан номер меню: если попадется тринадцатый, то будешь кушать "макароны Альфредо", если восемнадцатый, то - бифштекс.
Все эти кулинарные шедевры заключены в пластмассу (которая одновременно служит и тарелкой) и разогреваются при помощи хитроумного пакетика с химическими реагентами.
К этим пайкам нужно привыкнуть: бывалые солдаты знают, что необходимо смочить пальцы водой, чтобы разогреть еду и не обжечься. И вот в одно мгновение "макароны Альфредо" готовы посреди пустыни.
Пакеты немного напоминают киндер-сюрприз, который покупают детям. Внутри можно найти сахар, растворимый кофе, соус табаско (идеальная приправа, если ваше блюдо не очень удалось). Те, кому повезет, найдут также шоколадку или пакетик орехового масла с крекером.
В семь часов утра сержант Маллиган, главный по палатке, объясняет ситуацию без лишних слов. Он резко встает со своей койки, ближайшей к выходу. Говорит сурово, смотря каждому солдату в глаза: "Парни! Воды здесь мало, поэтому она только для питья. Для очистки используйте салфетки, носки меняйте каждые два дня и вообще старайтесь как можно меньше пачкаться. Пока у вас в распоряжении два пайка в день, потом, может быть, придется перейти на один паек в день; но не волнуйтесь, скоро приедет конвой и все изменится. А сейчас вытряхните свои спальные мешки, чтобы не спать в пыли. Сегодня вам предстоит еще один адский день". Солдаты начинают вытряхивать спальные мешки, но пыль от одного мешка попадает на другой и в итоге все спальные мешки выглядят даже хуже, чем раньше.
О личной гигиене здесь лучше и не вспоминать. Восемнадцать солдат одновременно снимают обувь и майки и начинают усиленно тереть себя маленькими влажными салфетками, типа тех, которые выдают в самолетах. В руках солдат эти салфетки выглядят совсем крошечными.
В результате данной гигиенической процедуры в палатке становится невыносимо находиться из-за того, что воздух наполнен "ароматом" низкосортных дезодорантов. Но ведь это не кемпинг, а военный лагерь, и день должен продолжаться по плану: настал момент всем идти в туалет (если это можно назвать туалетом). Идут группами по четыре человека, потому что запрещено покидать лагерь в одиночку из-за риска потеряться в песках. Все вооружены саперными лопатками.
Все знают, что иракцы находятся где-то поблизости и могут атаковать с минуты на минуту. Однако это мало кого беспокоит: все надеются, что такая жизнь не продлится долго, и, затянув пояса, ждут конвоя, о котором все говорят и который рано или поздно все-таки приедет.