"АРТИСТ ИЗ ВАС НЕ ПОЛУЧИТСЯ"
- Как вы росли?
- В нашем бараке жили железнодорожные рабочие - представляете, что это такое? Практически все мои соседи-ровесники либо спились, либо попали в тюрьму. А в моей судьбе произошел счастливый случай. В этом бараке жила графиня, идейная революционерка, которая была на каторге, Екатерина Николаевна Тонфельд. Обрусевшая немка. Ее сын был большим начальником, руководил железнодорожным узлом Люблино-Перерва. Он не раз предлагал ей жить вместе с ним либо устроить так, чтобы ей дали квартиру. Но она говорила: "Леня, я буду жить там, где живут твои рабочие. Я для этого делала революцию!"
Как-то она зашла к моему отцу, который работал кузнецом в депо, и сказала: "Сеня! Я вышла на пенсию, но не могу сидеть сложа руки. Давайте я буду заниматься с вашими детьми!" И в 5 лет я уже знал, кто таков Герман из оперы "Пиковая дама".
- Легко поступили в театральный?
- Да что вы! Когда я попытался поступить в Щепкинское училище, не прошел не только ни одного тура - даже собеседования. Женщина, которая меня слушала, сказала: "Вам, молодой человек, надо идти в инженерный вуз. Артист из вас не получится". Я пошел в цирковое училище, на клоунаду. Так что моя первая профессия - клоун-пантомимист.
Я сам принимаю в свою студию при театре абсолютно всех. Понять за 5 минут, талантлив человек или нет, невозможно. Потом я уже смотрю, кто чем интересен и в чем заключается его талант. Сколько раз из "Щепки" исключали учившуюся вместе со мной на параллельном курсе Инну Чурикову!
ЭТО СТРАШНОЕ СЛОВО "ПОТОМ"
- Правда, что среди ваших учеников Хазанов и Бичевская?
- Если мы напишем, что мои ученики - Жанна Бичевская, Геннадий Хазанов и Юрий Куклачев, народ удивится. Сколько же мне должно быть лет, чтобы Хазанов был моим учеником? А все дело в том, что после окончания циркового училища я работал там режиссером-педагогом. А они поступили на вечернее эстрадное отделение - так и оказались моими учениками.
- С чем был связан ваш уход из Театра на Таганке?
- Когда Любимов меня пригласил, я сказал, что меня интересуют не столько роли, сколько возможность принимать участие в постановках. Он мне это обещал, но сказал: "Потом". Я играл в спектаклях, ставил пантомимы - "потом" все не наступало. И Валера Золотухин мне объяснил: "Да он тебе никогда ничего не даст поставить! Ты что, этого не понимаешь? Это же его театр!" Тогда я решил уйти.
- Не страшно было оказаться на улице?
- Нет. Но мне говорили: "Как ты можешь уходить из такого (!) театра?" Я открыл театр-студию "Гайдар" во Дворце пионеров в Люблинском районе. Меня вызвал к себе секретарь райкома партии и спросил: "Что там за ажиотаж? Во Дворец пионеров на спектакли едут со всей столицы?" Я отвечаю: "Это успех!" А он: "Нет, нам этого не нужно!". И мне пришлось искать другое место. Была и еще одна причина. Во Дворце пионеров всего боялись. В спектакле у меня Джульетта сидела на коленях у Ромео. Сейчас даже смешно это вспоминать, но тогда мне говорили: "Это распутство!"
ПЬЕСЫ НЕ ДЛЯ ЧТЕНИЯ
...Мне предложили стать руководителем Театра-студии киноактера. А это - подразделение Мосфильма, там одних народных артистов СССР было 8 человек. В труппе были Николай Крючков, Нонна Мордюкова, Елена Сафонова, Светлана Светличная, Татьяна Конюхова.... Для меня это оказалось потрясением.
- Как вам удавалось находить общий язык со звездами такой величины?
- Я ведь пришел из молодежного театра, на спектакли которого народ валил валом. А их театр к этому моменту закис. Но они увидели, что появился деятельный человек. Труппа раскололась на тех, кто мне верил и шел за мной, и тех, кто категорически отказывался меня воспринимать. Для них театр стал таким перевалочным пунктом: когда не снимаются, играют спектакли. Но как только их приглашают в картину, тут же забывают о театре. Мне удалось эту ситуацию переломить.
Но, "наевшись" там популярности, я опять потянулся к молодежи.
- Почему? Ведь когда играет звезда, спектакль точно будет иметь успех. И совсем другое дело - неизвестные ребята...
- Только в смене поколений и есть смысл нашего существования. Мы ездим по школам с моим проектом "Театральный урок" - в течение 45 минут прямо в классе показываем ребятам спектакли по классическим произведениям. Если бы в спектаклях принимала участие популярная актриса, подростки все равно относились бы к ней как к актрисе. А мы привозим "Бесприданницу", где главной героине Ларисе 18 лет, ее бросил парень, отвернулся друг, а на горизонте маячит Карандышев, тот еще муж... Эта пьеса про сегодняшний день! И когда эту роль исполняет моя студентка, ей верят. Она не играет, а живет.
Мы ставим классику, которая звучит современно.
- И это изменит отношение подростков к классике?
- Пока существуют Гюго и Бальзак, существует Франция. Пока существуют Толстой и Чехов, существует Россия. Есть кино, но оно - мгновенно, кино стареет. А литература вечна. Она, как земля: что вырастет - неизвестно, но есть основа, и это главное. И литература - основа всего. "Войну и мир" можно поставить в балете, в опере, сделать шоу, но все равно изначально должно быть это произведение. Увы, литературу в школах преподают плохо. 80% школьников, которые сидят на наших театральных уроках, никогда не были в театре. И никогда не пойдут. Мы не можем полностью изменить их отношение, но когда по партам с заднего ряда идет Городничий в "Ревизоре", они понимают, что классика - это не всегда скучно.
Мы сами делаем страшную ошибку, заставляя школьников читать пьесы. Они же написаны не для чтения, а для постановки в театре. А мы заставляем читать "Грозу", "Вишневый сад", "Горе от ума"... Это что, детектив? Один говорит, другой говорит, один говорит, другой говорит. А на наших уроках они видят эту историю. И ребятам нравится. Мы заставляем их задуматься... У нас очередь из школ на три года вперед расписана.
РАЗБОРЧИВЫЙ ПОВАР
- Правда ли, что вы открыли театральную студию в колонии для подростков?
- Да. Общество ставит крест на тех, кто попал за решетку. А когда люди освобождаются, мы стараемся от них отмежеваться. Но они же живут среди нас!
Я в колонии познакомился с талантливым 14-летним Сергеем. Спрашиваю: "За что сидишь?" - "За убийство". Начальник колонии рассказал, что у Сергея мать пьет и приводит домой собутыльников. Как-то один из них начал бить женщину. Сын оттолкнул мужика - тот упал и умер. Но что было делать мальчику, если мать бьют на его глазах? Он досрочно освободился. Если придет, возьму в свою студию.
Мы должны менять негативное отношение к судимым. Мы вместе с ГУИНом организовали международный фестиваль, в котором будут принимать участие отбывающие наказание и состязаться в разных номинациях: кино, театр, пантомима, песня, оригинальный жанр. Кстати, в местах заключения много фокусников. Ловкость рук у карманников потрясающая.
- Вы - деспотичный режиссер?
- Театр - это коллективное творчество, но режиссер один знает, каким должен получиться спектакль. А каждый из артистов тянет одеяло на себя. Этого нельзя допускать. Нужна команда единомышленников, которые бы понимали, что они делают одно дело, а не работают только на свою популярность. Можно сделать одну роль так, что пропадет спектакль, исчезнет его идея. В этом смысле я деспотичен. И переубедить меня, когда я уже "вижу" спектакль, вряд ли удастся. Плохой режиссер обычно ничего не видит и берет в постановку все подряд, все идеи. Но если вы свалите в кучу прекрасные продукты и сварите их, вы же это есть не будете! Деспотичен ли повар, который в рассольник не бросает медвежатину? Да нет, это нормальный отбор.
- Что стало самым большим огорчением за 40 лет вашей творческой деятельности?
- Мой уход из Театра на Красной Пресне, когда я понял, что артисты достигли своего "потолка" и не хотят дальше развиваться.
Тот шаг стал прогрессом. Но больно до сих пор.
ВИЗИТНАЯ КАРТОЧКА
Вячеслав Спесивцев известен прежде всего как создатель и руководитель Московского экспериментального театра. Еще раньше он создал студию "Гайдар" и Молодежный театр-студию на Красной Пресне, был худруком Театра-студии киноактера. Все его постановки имели большой успех, а лауреат Нобелевской премии Габриэль Гарсия Маркес, побывав на репетиции "Осени Патриарха", написал так: "Разрешаю Вячеславу Спесивцеву делать с моими произведениями все что угодно, но только ему в его театре".