Открывший заседание лидер аграриев Михаил Лапшин подчеркнул, что "страна в два с лишним раза превысила допустимый порог импорта". Если развитые страны производят в среднем почти 80 процентов продовольствия, необходимого для пропитания их населения, а импортируют лишь 20, на российских прилавках свыше половины снеди - из-за кордона. Мясной рынок мы сдали импортерам, что называется, с потрохами. Достаточно сказать, что 80 процентов потребляемой в стране говядины - заграничного производства. Хуже того, поставляемая к нам импортная еда наполовину недоброкачественная. Эти предоставленные специалистами данные дали повод Михаилу Лапшину еще раз заявить, что Россия превращена в свалку некачественного продовольствия.
Однако делать нечего - едим то, что есть на прилавке, потому что отечественное производство основных видов продуктов питания за годы реформ упало ниже некуда: мяса - в 5 раз, цельномолочной продукции и животного масла - в 3 раза, жирных сыров - более чем на 40 процентов... Никаких зримых признаков выздоровления российского АПК пока не наблюдается. Село, как известно, придавлено неподъемным долгом в 300 миллиардов рублей. Причем львиная доля этого бремени - пени и штрафы, до списания которых еще надо дожить.
Заместитель председателя думского Комитета по безопасности Павел Бурдуков, говоря об отсутствии у нас какой-либо аграрной политики, обратил внимание на тот факт, что мы одно из немногих государств мира, которое не имеет даже закона о продовольственной безопасности. Очередной его проект принят лишь в первом чтении. Дума должна вернуться к нему в сентябре. Но среди разработчиков бытует уверенность, что окончательно принять его в обозримой перспективе вряд ли удастся - слишком много противников.
Строго говоря, для таких опасений есть все основания, о чем "Труд" писал не раз. Дело в том, что продовольственный рынок в его нынешнем деформированном виде опекают многочисленные лоббисты как из исполнительных, так и из законодательных органов власти. Кто-то лоббирует интересы отдельных стран-импортеров (разумеется, не бескорыстно), кто-то - компаний, а кое-кто - и криминальных структур. Поэтому вдобавок ко всему продовольственные рынки крупных городов плотно опекают бандитские структуры. Ту же картошку берут у селян по 3 рубля за кило, а продают на московском рынке уже по 30. То-то за 6 месяцев цены на рынке подскочили еще минимум на 10 процентов.
Ярославские крестьяне не знают, куда сбыть мясо по 30 с лишним рублей за килограмм (да за такую цену покупатель оторвал бы его с руками!), только кто же ярославцам позволит в Москве и Питере торговать задешево?
Вопрос "кто правит рынком?", по мнению большинства участников "круглого стола", имеет самое прямое отношение к продовольственной безопасности страны, почти треть населения которой живет за чертой бедности. Скудные доходы и высокие цены на потребительском рынке делают недоступными для 40 миллионов россиян такие продукты питания, как мясо, масло, фрукты, овощи. Статистика это наглядно подтверждает: потребление мяса и мясных продуктов за годы реформ уменьшилось на 37 процентов, молока и молочных продуктов - на 43, яиц - на 21. Даже овощей россияне едят на треть меньше нормы. Сельский мужик ( и это, что называется, на подножном экологически чистом корме) не дотягивает и до 55 лет.
То, что российское село стало зоной социального бедствия, ни для кого не секрет. Крестьяне, которые призваны кормить страну, живут в ветхих домах, отрезаны от "большого мира" бездорожьем, еле сводят концы с концами на самую низкую зарплату, а то и вовсе без нее, практически лишены квалифицированной медицинской помощи. Социальные язвы глубинки в СМИ перечислялись тысячи раз что толку?
Практически все виды деятельности на селе сегодня убыточны. Этот вопрос поднял на заседании "круглого стола" депутат Госдумы, председатель Владимирского отделения АПР Геннадий Чуркин. Когда доля хлебороба в цене булки на прилавке - копейка (все сливки сняли посредники), а за литр солярки надо отдать десять килограммов зерна, надежды на светлое будущее испаряются, как роса на траве. При этом пахать, сеять, молотить не на чем - износ техники в хозяйствах достиг 70 процентов (все 90). Из оборота выпали уже 30 миллионов гектаров пашни, и она продолжает сокращаться, как шагреневая кожа, - ее сейчас активно прибирают к рукам далекие от сельхозпроизводства структуры, в том числе - криминальные.
Если и дальше так пойдет, от села - основы основ продовольственного сектора экономики - ничего не останется. А заодно и от многих других отраслей, напрямую связанных с селом. В итоге придется расстаться с мечтой о двукратном увеличении валового внутреннего продукта, на что сориентировал правительство и всю страну президент. Это опасение высказал на "круглом столе" глава Аграрного комитета Совета Федерации Иван Стариков, заметив, что согласно последней переписи с карты Российской Федерации исчезли 17 тысяч деревень.
Парадоксально, что в нашем законодательстве нет даже такого понятия - "сельхозтоваропроизводитель". Получается, что кормилец - вне закона. Государство вообще ушло из села, отказавшись даже от системы централизованного госзаказа, хотя руководители хозяйств который год просят: денег из бюджета нам не надо, помогите хотя бы продать по разумным ценам то, что выращено. В ответ - молчание.
Надо ли удивляться присутствию на наших прилавках теперь уже и новозеландской свеклы, будто в том же Подмосковье, на Смоленщине, Рязанщине ее напрочь разучились выращивать.
В АПР считают, что из продовольственной зависимости можно выбраться - была бы на то добрая воля государства. А поспособствовать обретению независимости должны четыре основополагающих закона - о сельском хозяйстве, о госполитике по преодолению кризиса в АПК, о поддержке личных подсобных хозяйств и садоводческих кооперативов, о социальном развитии деревни. По мнению лидера аграриев Михаила Лапшина, для любого государства небезопасно держать в "черном теле" треть своего населения. У нас именно столько - 50 миллионов душ - проживает в глубинке. Половина из них - за чертой бедности...