- И в былые времена у меня были поклонники, но таких отчаянных что-то не припомню, - шутит Капитолина Андреевна. - А вообще приятно, когда на концерте, - правда, я сейчас редко выступаю, - вижу юные лица. Думаю, ну, слава Богу, "наелись" рэпов, "тяжелого рока", дешевой попсы - потянуло на хорошую музыку, душевные песни. Но я не брюзжу: и в наше время были песни, которые стыдно вспомнить.
- Когда вы запели?
- Я родом из Танкеевки, была такая деревенька на Волге. А волжане все поют, мои родители пели в церковном хоре. Позже, когда семья переехала в Махачкалу и папу объявили врагом народа, ему припомнили и эти "церковные концерты". Не дожидаясь суда и верной ссылки, родители, прихватив меня, бежали в горы. На Кавказе мы скрывались больше года, пока не узнали, что обвинение снято.
Мне было лет шесть, когда в доме появился патефон с пластинками Изабеллы Юрьевой, Александра Вертинского. Они стали моими пожизненными университетами. В доме пионеров научилась играть на домбре и под этот инструмент "нахально" пела все их песни: успех был просто сумасшедший - меня пригласили в самодеятельность Махачкалинского рыбозавода.
Когда началась война, с этим же репертуаром выступала в госпиталях. Музыкального образования так и не получила, хотя позже училась и в Гнесинке, и в училище при Москонцерте. Преподаватели считали, что голос у меня поставлен от природы, портить его учебой не надо. И я была рада такому заключению: ведь студенческая стипендия никак не соответствовала амбициям молоденькой девушки, которой надо было и помогать родителям, и наряжаться...
- Как вам удалось стать солисткой оркестров, которыми руководили Леонид Утесов, Эдди Рознер?
- Профессиональная карьера началась в оркестре Литвы, который приехал на гастроли в Махачкалу. Это случилось в 44-м году. К тому времени я была женой фронтовика, родила сына. Мама согласилась нянчить внука и разрешила мне ехать с оркестром в Москву. Во время концерта в ЦДРИ я познакомилась с Леонидом Осиповичем. Он пришел за кулисы и предложил петь у него. Маэстро был тогда несколько подавлен: по "рекомендации "сверху" (мол, нечего разводить семейственность) он вынужден был уволить из оркестра свою дочь Эдиту Леонидовну. Ее место волей случая заняла я. Утесов почти ни в чем не отказывал мне, но отношения у нас были сложные. Сам любимец публики, он, думаю, считал, что все лавры должны принадлежать только ему.
Припоминаю еще один момент, который обидел Утесова и сказался на наших взаимоотношениях. Меня пригласили на закрытый концерт для членов правительства, а Леонид Осипович был в то время в немилости, потому приглашения не получил. Идет застолье, вижу лица Буденного, Ворошилова, Рокоссовского, Казакова, Булганина... Я спела несколько песен и вдруг слышу, как Булганин спрашивает: "Откуда взялась такая красавица?". Маршал Казаков отвечает: "А это наша: ее муж - генерал артиллерии Лазаренко". Потом Леонид Осипович долго подковыривал меня: "Вот "наша" Капа, жена генерала".
- Действительно ревновал?
- Утесов мог, как артист, ревновать только к успеху у зрителей, а как мужчина?.. Не думаю. Все, тот же Булганин, ухаживали за мной без особых вольностей... Помог даже перевести мужа из Киева, где он служил, в Москву... По рекомендации Булганина меня приглашали на так называемые концерты для Сталина. Но я выступала при вожде и ранее. В 1945 году, когда праздновали Победу, был дан прием в гостинице "Метрополь", и я пела. Позже, если случалось на концерте быть Сталину, меня предупреждали: "Пой старинные русские романсы, они очень нравятся Иосифу Виссарионовичу". Возможно, это в память о жене Надежде Аллилуевой, которая, по слухам, великолепно исполняла романсы...
- Я слышала, вы ушли из оркестра Утесова, "хлопнув дверью"?
- Уж где нужно было хлопнуть дверью, так это у Эдди Рознера. Мы познакомились с ним после того, как Рознер отсидел восемь лет на Колыме. К публике он не ревновал, но умело пользовался уголовным жаргоном. Я была рослая, намного выше него, и почти каждое утро он встречал меня словами:
- Маленький жлобец, пошли зав-тракать!
Азартнее человека я не встречала. Он ненавидел советскую власть и обожал играть в карты. Берлинскую консерваторию окончил с золотой медалью по классу скрипки, но, когда до Европы докатился джазовый бум, Рознер увлекся трубой. Однажды он и Утесов встретились в ресторане, и между ними произошел такой разговор:
- Сколько вам платят в вашем оркестре? - не без ехидства поинтересовался Леонид Осипович.
- Шесть тысяч, - услышал в ответ.
- Я вам буду платить вдвое больше, мне нужен хороший трубач.
- Благодарю, - ответил Рознер. - Но я не люблю, когда кто-то впереди меня машет руками.
Вот такие взаимоотношения были между этими музыкантами, которые тем не менее не мешали им создавать настоящую эстраду, растить мастеров.
- Мне кажется, мужское соперничество несколько отличается от женского, где все изощреннее, больнее. Как в этом смысле складывались отношения трех звезд советской эстрады - Нины Дорды, Гелены Великановой, Капитолины Лазаренко?
- Во все времена среди артистов редки искренние дружеские отношения: что ни говори, а зависть берет свое. Сколько раз я видела таблички: "Вход в зрительный зал с цветами запрещен". Это так на концертах старались "доброжелатели". Но с Ниной Дордой у нас были хорошие отношения, мы и сейчас встречаемся. Гелена Великанова ревностно приглядывалась к тому, как я одета. Это черта "въелась" в нее. Спустя годы Катя Шаврина рассказывала, как Великанова закатила сцену, увидев на начинающей певице ее единственное концертное платье из бархата. Оказалось, Великанова собиралась приобрести такое же, но "какая-то выскочка" опередила ее. Она самолюбиво диктовала очередность выступлений артистов в концертной программе. Если ее имя значилось в программе после меня, то закатывала Брунову скандал.
- Но вам грех жаловаться на невнимание к себе: как говорится, вы были обласканы властью.
- Я и не жалуюсь, просто вспоминаю. При Хрущеве я объездила весь мир. Увидев на концерте или приеме, Никита Сергеевич приветствовал меня: "Вот и моя хохлушечка, иди, садись рядом"..." В 1962 году я была в составе культурной делегации в Америке. Нас принимали потрясающе. Интерес к СССР был огромным, тем более что накануне Хрущев, выступая на трибуне ассамблеи ООН, снял ботинок и, стуча им по трибуне, обещал показать всем кузькину мать. По-моему, американцы тогда были на самом деле напуганы.
- У каждого из нас есть особые, щемящие воспоминания...
- Я вспоминаю танцплощадку, 1941 год. Мне 16 лет. Звучит "Рио-Рита", и ко мне идет молоденький лейтенант, только выписавшийся после тяжелых ранений из госпиталя. Потом - долгие чаепития, я прошу маму разрешить выйти замуж за лейтенанта Лазаренко... Вспоминаю милые старые московские кинотеатры, где пела перед сеансами. В памяти встает по-холостяцки неприкаянная квартирка Вадима Козина на Магадане, куда непременно приходили гастролировавшие здесь столичные артисты.
- Почему он был сослан на Колыму?
- Как рассказывал сам Козин, в 1944 году, накануне дня рождения Сталина, его вызвал к себе Берия и спросил, почему в его репертуаре нет песен о вожде. "Лаврентий Павлович, я же тенор, пою романсы, лирические и цыганские песни, а тут - Иосиф Виссарионович! У меня не получится". Словом, петь о Сталине он отказался и поплатился за это пятилетней ссылкой... Такую версию, во всяком случае, я знаю. Отбыв срок, он мог вернуться в Москву, но боялся. Это сейчас у нас вольные нравы, а тогда человек с нетрадиционной сексуальной ориентацией мог здорово за это поплатиться.
- Иные нынче времена, иные и песни. Творчество каких современных певцов, композиторов вам близко по духу?
- Предпочтение отдаю и верна тому, что сейчас называют ретро. Не случайно ведь и молодежь сегодня охотно обращает свой слух к "песням отцов". Нравятся Кобзон, Киркоров, "ранняя" Пугачева. Хорошие мелодисты Александр Морозов, рано ушедший от нас Евгений Мартынов. Других и не вспомню, поскольку многие нынешние поп-звезды не научились даже чисто говорить.
Сейчас решила сделать записи своих самых любимых песен, которые исполняла на эстраде в течение 55 лет творческой жизни. Будут исполнены и русские романсы. Говорю об этом не случайно, поскольку знаю, каким благородным делом занимается "Труд", проводя Всероссийский конкурс молодых исполнителей русского романса. Пусть удача сопутствует газете, ее многочисленной армии читателей.