Об одном из таких случаев и повела Нина разговор.
Марина Невзорова появилась в квартире Филатовых примерно за год до смерти ее хозяина. Вначале как корреспондент, а потом как начинающий автор детективов. Она попросила мастера помочь ей с публикацией повести "Колье Марии Антуанетты". Примерно год назад Марина явилась в знакомый уже дом с издателем, который предложил Шацкой написать книгу о своем муже - историю их любви. Заключили договор, и Шацкой выплатили гонорар, который благодарная вдова честно поделила пополам между собой и Невзоровой.
- На эти деньги Невзорова купила иномарку, съездила за границу и могла купить себе еще одну иномарку, - говорит Шацкая. - Мы с Леней о таких деньгах в свое время даже мечтать не могли. После этого Марина месяц жила у меня на даче и записывала мои воспоминания. Но то, что получалось, мне категорически не нравилось. В пересказе не хватало главного - души. Ощущения того внутреннего напряжения, которое переполняло нас с Леней во время наших тайных встреч, а это длилось почти 10 лет, моих и его терзаний по поводу неопределенного будущего...
Я сказала Марине, что буду писать сама, а ей предложила перепечатать мои дневники, которые вела в 1973 - 1974 годах, когда у нас с Леней только все начиналось, его письма ко мне, телеграммы, записочки. Забрав все мои материалы, которых хватит на целый роман, Невзорова исчезла на целое лето. И до сих пор ни слуху, ни духу, ни приветов, ни звонков.
- И что вы теперь намереваетесь делать?
- Не знаю. Знаю только, что эта женщина ведет себя непорядочно.
- Да, хорошенькая история. Ну а своим друзьям - Леониду Ярмольнику, Володе Качану рассказали об этом? Ведь они помогли бы вам вытаскивать Филатова из болезней. Помогли бы и в этот раз.
- А как же без друзей? Ярмольник просто золотой человек, он и лекарства доставал, и в санатории Леню устраивал, и врачебных светил приводил. Володя Качан почти каждую неделю к нам захаживал, читал свои повести, анекдоты рассказывал. А после того, как Лени не стало, договорился с режиссером Иосифом Райхельгаузом о моем устройстве в театр "Школа современной пьесы". Теперь я играю Полину Андреевну в трех "Чайках": в мюзикле Андрея Журбина, в чеховской и акунинской пьесах. Это отвлекает меня от грустных мыслей, и я вновь, спустя десять лет после перерыва в работе, чувствую себя актрисой.
- Трудно было вновь входить на сцену?
- Представьте себе, нет. Конечно, тут многое зависит от коллектива, от общей атмосферы. А она у Райхельгауза прекрасная, не то что у Юрия Любимова, где я постоянно доказывала, что могу играть главные роли, даже если приходилось вводиться в спектакль с одной репетиции.
- Скажите, смерть вашего мужа примирила Любимова с тем, что когда-то Леонид Алексеевич ушел от него к Губенко?
- Не думаю. На панихиде Юрия Петровича не было. Более того, на это время он назначил репетицию, и никто из актеров не смог прийти попрощаться с Леней. Только Валерий Золотухин (бывший муж Шацкой. -Л.Л.) посмел ослушаться и даже сидел у Лениного гроба. Но в тот момент у меня по отношению к нему ничто не дрогнуло, ни хорошее, ни плохое... Наверное, все давно перегорело, в том числе обиды, хотя я до сих пор помню, каким он, с позволения сказать, был "заботливым" мужем. Мне постоянно приходилось что-то перекраивать, шить, чтобы выглядеть более или менее прилично...
Я помню, как долго не могла привыкнуть к тому, что Леня привозит мне и сыну красивые вещи из-за рубежа и радуется этому, словно ребенок. Любовная лодка у нас не могла разбиться о быт, мы слишком дорожили друг другом. Ведь начиная с 1994 года, когда Леня тяжело заболел (обнаружилось, что обе почки у него не работают, поэтому их пришлось удалить и еще три года ждать донорской почки), - так вот, все это время я постоянно находилась рядом с ним. Помню, как в больницах мне ставили в палате узенькую кроватку и я отлучалась домой только затем, чтобы сготовить и привезти в кастрюльках еду. И так изо дня в день. Но это не было мне в тягость. Сейчас я вспоминаю то время как счастье.
- А мама Леонида разве не помогала вам?
- Конечно, помогала, однако Леонид почему-то был более спокоен, когда рядом с ним находилась я. Клавдия Николаевна, конечно, сильный человек, но после смерти единственного сына не смогла больше оставаться в Москве и вернулась обратно в Пензу, где сейчас живет с семьей своего брата. Летом она любила бывать с нами на даче, которую я выстроила, не поверите, за четыре месяца. Я понимала, что после того, как Лене пересадили почку и она вроде бы неплохо прижилась, надо постоянно быть начеку. А свежий воздух ему просто необходим. Вначале он и слышать не хотел ни о какой даче, но когда я его привезла в двухэтажный деревянный дом, то он по достоинству оценил все прелести тихой загородной жизни. Начал гулять, бегать по дорожкам и даже без одышки взлетать на второй этаж...
- Что послужило причиной резкого обострения болезни? Почему он так быстро сгорел?
- Несмотря на то что Леня быстро уставал, он продолжал участвовать в концертах. Они ему были нужны не столько из-за денег, сколько из-за общения с публикой. Это придавало ему силы. Во время этих концертов я постоянно находилась за кулисами и внимательно наблюдала за ним. 10 октября 2003 года заметила, что у него дрожат руки, и очень удивилась, сказав: "Неужели ты по-прежнему волнуешься на публике?" Леня ответил, что ему холодно, но в последующие два дня был бодр, весел, много шутил, и ничто не предвещало беды. 13 октября ночью он попросил включить в его комнате обогреватель, сказав, что его знобит. Я ему поставила градусник, который показал 37,2, а утром вызвала "скорую помощь". Приехавшие врачи обнаружили у Лени хрипы в легких и отвезли в Кремлевскую больницу. Началось воспаление легких, потом отек. Из-за того, что не давали лекарство для поддержания почки, она начала отторгаться, и спасти его уже было нельзя. Впервые я почувствовала себя бессильной. Я держала его руки, разговаривала с ним, но понимала, что он не слышит и все дальше уходит от меня. Это был такой ужас, что словами передать невозможно. 25 октября он скончался. Мне хотелось умереть вместе с ним.
- Скажите, а когда вы смотрите фильмы с участием Леонида, вам не кажется, что на короткое время вы вновь как бы встречаетесь с ним?
- Кажется. Но больше я люблю слушать его голос с закрытыми глазами, представлять его движения, улыбку, манеру держаться. Тогда и я начинаю улыбаться. Он был настолько светлым, глубоко верующим человеком (хотя и крестился поздно - в 33 года), что все люди, которые находились рядом, тоже становились чуточку лучше.
- Вот и ваш сын тоже светлый человек, служит Богу...
- Да, он служит священником в одном из приходов Подмосковья и живет в согласии и мире с собой и своей паствой. Воспитывает пятерых детей. Я, конечно, горжусь им и насколько могу помогаю ему.