- Я действительно уже попросила оформить развод. Но, видно, не того адвоката наняла. Мне нужно разводиться в Москве, потому что Владимир Петрович живет и прописан в столице, а я в Петербурге. Если бы мы оба были петербуржцы, все бы давно совершилось. К сожалению, нужно признать: мой брак - это ошибка... Как после этого не верить в судьбу? Много лет назад я спела: "Если я тебя придумала, стань таким, как я хочу!" Может быть, я и влюбленности себе придумывала - кроме, конечно, Александра Александровича Броневицкого, моего первого мужа, руководителя ансамбля "Дружба", отца моей дочери Илоны Броневицкой. Остальные "мужчины моей мечты", увы, оказались придуманными...
- Эдита Станиславовна, ваша красивая и бурная творческая биография описана во многих книгах и эстрадных энциклопедиях... Куда в меньшей степени известно то, с чего начиналась и как складывалась ваша личная жизнь. Ходили слухи о любве-обильности певицы-красавицы Эдиты Пьехи...
- Вот уж чем не страдала - так это любвеобильностью! Я выросла в шахтерском поселке на пять улиц, где никуда не скрыться от любопытных глаз. Если меня провожал молодой человек, об этом всю неделю говорили соседи, а мама допытывалась: "Что вы с ним делали? Целовались?" Я отвечала, нет, мама, не целовалась, я же знаю, это грех. Мама никогда в жизни не изменила моему отчиму. Закоренелые католические устои... Я читала интервью американской поп-дивы Мадонны, что ей очень мешало в жизни католическое воспитание, но она прорвалась сквозь это, а вот во мне оно сидит каким-то комплексом. Я другая, я старомодная. А мужчины думали: "Ох, какая недоступная, цену себе набивает!" На самом же деле я в интимных вопросах довольно замкнутая, и только очень душевный человек может раскрыть меня.
Мой первый муж, руководитель ансамбля "Дружба", где я была солисткой, Сан Саныч Броневицкий, зрелый мужчина (на шесть лет старше), долго за мной ухаживал и сумел как-то дать мне понять, что вечных девочек не бывает. Сан Саныч ростом был чуть выше Наполеона, при этом страшный умница и обладатель очень выразительных глаз. Меня безумно любил и ревновал. При этом слыл большим любителем слабого пола...
- И вы его, наверное, изо всех сил ревновали?
- Броневицкий своей безумной ревностью выбил из меня всякое желание ревновать его. Помню, в Париже мы с дочерью Илоной пошли в Лувр, а Сан Саныч - на "Эммануэль", по тем временам запрещенный у нас фильм. Я его стыдила, а он спорил: "Я же мужчина! А вот тебе это вредно!" На полном серьезе боялся, что, насмотревшись порнофильмов, заведу любовника... В другой раз я отправилась во Францию на фестиваль в Канны вместе с Муслимом Магомаевым. Так мой муж, не сказав мне ни слова, оформил визу (это в советские-то времена!) и приехал, чтобы меня "застукать" на месте преступления. Под покровом ночи, по практически гладкой стене он, словно альпинист, пробрался в мой номер и прорычал: "Говори, где спрятался Магомаев?" И это после 20 лет совместной жизни!
Однако со временем я поняла: любит - еще не значит, что не изменяет. Я была доверчивой, долгое время не подозревала, что муж ходит налево, пока однажды не возвратилась в Ленинград из Москвы самолетом, а не поездом. Вошла в квартиру и застала женщину, застегивающую блузку. Наивная, подумала: "Она, наверное, мылась". До меня не сразу дошло, что к чему... А муж объяснил: "Это редактор с телевидения". С тех пор я стала приглядываться к мужу, да и люди добрые то и дело ставили меня в известность о похождениях супруга.
Я не устраивала сцен. Что толку? Ну разошлись бы мы не через 20 лет, а намного раньше. Зрители не услышали бы и половины наших лучших песен... Однако наши отношения потеряли прежнюю теплоту и доверительность. Под занавес мы три года жили в разных комнатах, каждый своей жизнью. Не выдержав его бесконечных романов, я завела свой - с Шестаковым (Геннадий Шестаков, полковник КГБ, ставший впоследствии вторым мужем певицы. - М.С.) и, наконец, объявила Броневицкому: "Я развожусь с тобой и выхожу замуж!" Он был потрясен: "Ты? Как? Что? Кто он?" Не мог допустить мысли, что я, служившая ему в течение 20 лет, вдруг выйду из-под контроля. Боже, что тут разразилось! Он и кричал, и плакал! Я сказала: "Шура, надо было раньше об этом думать! Мы стали с тобой лишь партнерами по сцене. Ну, хочешь, я не уйду из "Дружбы"!" На это он закричал: "Нет, ты уйдешь из "Дружбы"!" А потом объявил: "Ты от меня все равно не уйдешь!" Тут во мне что-то "включилось". Объяснила ему спокойно: "Знай, я уйду, а ты вскоре женишься на женщине намного моложе меня. Но запомни мои слова: она тебе отомстит за меня, за твои измены! И, в конце концов, ты умрешь в одиночестве..."
- Что же произошло дальше?
- Он действительно легко и быстро женился. Она была на 20 лет моложе, в пику мне он сделал ее солисткой "Дружбы". Любила ли она его? Не знаю. Но изменяла - это знали все. На гастролях в Нальчике Сан Санычу стало плохо - тромб в сердце, а некому было руку подать, вызвать "скорую". Его жена ушла в гости к музыкантам на ночную тусовку, заперла номер на ключ. Броневицкого нашли утром, на полу, с телефонной трубкой в руках... Его тело пролежало три дня в морге, неприспособленном для хранения. Когда наконец его привезли в Ленинград, на панихиде гроб уже нельзя было открывать. Ушел из жизни мой суженый всего в 50 с небольшим... На будущий год мы с Илоной хотим справить его 75-летие, сделать концерт его памяти. Сан Саныч вполне мог бы жить и творить... Самое страшное, что я сейчас понимаю: мне надо было пожертвовать собой и не уходить от мужа. Тем самым я бы ему жизнь сохранила. На будущий год мы могли бы отметить "золотую свадьбу".
- Но если бы вы не ушли от Броневицкого, пришлось бы простить его измены...
- Надо внести ясность. Это был его образ жизни. Он часто говорил: "Я тебе не изменяю, я тебя люблю!" И ведь не врал. Просто был рабом своего мужского физического влечения, сексуальной распущенности. Он и после развода твердил: "Я тебя одну люблю"... Может, надо было дальше терпеть? Многие жены известных людей всю жизнь терпят, закрывают на это глаза. А у меня вот не получилось.
- Эдита Станиславовна, дело прошлое, но неужели вы сами не изменяли, чтобы отомстить мужу-сластолюбцу?
- Однажды в Сочи мне очень понравился молодой мужчина. Илонке было лет десять, и вот мы идем по пляжу, встречаем его: высокий, молодой, красивый, с роскошной шевелюрой, огромными глазами. Преследовал меня дня три, потом все-таки подошел. Выяснилось, что он ленинградец, манекенщик. Мне он так понравился, что мысль мелькнула: "Вот бы утонуть в его объятиях!" Мы вернулись в Ленинград, он мне назначил в кафе одно, второе, третье свидание, а я все ждала, когда же он меня куда-нибудь позовет? И вдруг он назначает встречу в какой-то... подворотне. Я в ужасе: что он задумал? Потребовала объяснений и получила сполна. Мой воздыхатель признался: во-первых, он голубой, во-вторых, ему позарез нужна "Волга" без очереди, и я должна помочь ее получить... Вот тут и кончилось мое желание изменять. Я шла и плевалась всю дорогу: "Так тебе, Пьеха, и надо!"
- Почему довольно быстро распался ваш второй брак с бравым полковником КГБ?
- Второй муж был красив, за чужими юбками не бегал, считая это ниже своего мужского достоинства, но глаза у него все время бегали в поисках стакана водки... Это его и сгубило.
- Перед третьим браком вы долгие годы держали паузу и, казалось, на этот раз не ошибетесь. Как красиво начиналась 11 лет назад ваша новая семейная жизнь...
- Да уж. С Поляковым мы два года по телефону разговаривали, и только на "вы". Потом он признался, что я ему нравлюсь. Первые годы семейной жизни с Поляковым мне казалось, что с ним я обрела тепло, мы созванивались по нескольку раз в день, я думала, что Володя - моя скорая помощь. Я всегда чувствовала себя Вассой Железновой: сама построила дом, руководила мужским ансамблем, сама зарабатывала и обеспечивала семью. А Поляков дал мне почувствовать себя женщиной. Но несколько лет назад что-то в наших отношениях разладилось. Мы не ссорились, не конфликтовали, просто разбежались... Наверное, мы слишком разные люди. Он сделал много хорошего для меня, тем не менее два несовместимых существа бесконечно долго не могут быть рядом. Зачем мучить друг друга? Он перестал мне звонить, "забывал" с днем рождения поздравить... А я, знаете ли, девушка гордая! Вот и появилась в моем репертуаре песня "Прощаться не будем".
Кто-то из журналистов написал, что лучшая песня Пьехи еще не спета, но он ошибся. Моя лучшая песня - это моя дочка Илона, подарившая мне замечательных внуков - Стаса, талантливого молодого певца, и Эрику, студентку Московского архитектурного университета. А я сама хоть и пою: "Никогда любить не поздно", однако прекрасно понимаю, что по-настоящему счастлива была на сцене, но не в личной жизни.