Когда Клавдия вошла в дом, Яков сидел на кровати и плакал навзрыд, держа в руках листок бумаги. За 37 лет, что они прожили вместе, Клава никогда не видела мужа в таком подавленном состоянии.
— Они живы, — проговорил Яков.
— Кто?
— Мои жена, дочь, брат:
От неожиданности Клава чуть не упала.
— Но ведь ты говорил, что все погибли.
— Я ошибался.
Клава подошла к Якову и села рядом.
— Ничего, пусть приезжают, — взяла она Якова за руку:
Когда они впервые увиделись, он ещё не был Яковом. Его называли Ясабуро. И Клава, и Ясабуро были на принудительном поселении. Она — отсидевшая семь лет лагерей за хищение государственного имущества (по глупости поставила подпись в липовой накладной). Он — японский шпион.
Впервые Клава увидела японца в столовой. Ей было около тридцати, а ему — около сорока. Он был одет в старую залатанную одежду, но вел себя с удивительным достоинством. Однажды Ясабуро подошел к ней и попытался заговорить на ломаном русском.
Между ними не было ничего общего, кроме их одиночества. Клава была сиротой, а её
Когда срок Клавдии истек, она переехала в Амурскую область. Она думала, что больше никогда не увидит странного японца. Но тот стал писать ей письма. К удивлению Клавы, он признавался в любви и умолял, чтобы она разрешила ему приехать. «Кроме тебя, в этой стране у меня нет никого. Давай будем вместе. Ради нас я готов на все», — просил Ясабуро.
В поселке Прогресс к появлению японца отнеслись с подозрением, хотя к тому моменту Ясабуро Хачия уже сменил имя и фамилию, став Яковом Сальниковым. «Шпион — как пить дать», — судачили местные и за глаза прозвали Якова полковником.
Яков устроился работать парикмахером в местном доме быта. Цирюльным ремеслом он овладел в совершенстве, и вскоре женщины со всего поселка выстаивались в длинные очереди, лишь бы попасть к нему. По вечерам Ясабуро косил сено для коровы, которую они завели с Клавдией. Разводил пчел.
Лишь одно омрачало семейную жизнь Якова и Клавы — постоянный страх, что его заберут. Да и председатель колхоза любил подшутить над чужаком.
— Клава, собирай мужа, завтра за ним приедут, — сказал он однажды женщине. Всю ночь супруги провели не смыкая глаз. А утром выяснилось, что Якову надо ехать в часть стричь офицерских жен.
Страх не покидал Якова и Клаву до самой реабилитации. И все же со временем сельчане перестали коситься на японца. А Клавдии даже стали завидовать: она ходила с новой прической каждый день.
— Дай бог всем жить, как мы с Яшей. Не припомню такого, чтобы мы с ним хотя бы раз поругались, — улыбается Клавдия Леонидовна. — Жалко только, детей не получилось. Годы лагерей не прошли даром.
Они прожили вместе почти сорок лет. И собирались умирать в один день. Специально для этого Яков заготовил два гроба и припрятал их на чердаке дома. Но в 1996 году его жизнь вновь круто изменилась.
Все началось с того, что знакомые Клавдии рассказали про историю Якова Сальникова японцам, приехавшим из Токио. Те заинтересовались необычной судьбой соотечественника и вызвались помочь разыскать его родных. Спустя несколько недель Якову в поселок Прогресс пришла телеграмма. «Живы брат, жена и дочь. Скоро прибудут в гости».
О встрече Якова Сальникова с родственниками ещё очень долго судачил весь поселок. Соседи во всех подробностях пересказывали своим друзьям, как к дому Клавдии подъехала машина, и оттуда вышла целая куча японцев. Как громко плакал Яков, обнимая гостей.
Почти 50 лет — именно столько времени прошло с того момента, когда Яков в последний раз виделся со своей семьей. Когда за ним пришли, его дочери был всего год. Но его жена чудом смогла добраться из Кореи до Японии. Все следующие годы Хисако пыталась найти своего мужа. И хотя ей говорили, что он погиб, она продолжала ждать его, открыла в банке счет на его имя и клала на него деньги. Она построила дом и записала его на пропавшего супруга. А у входа прикрепила табличку: «Дом Ясабуро Хачия». Каждый день она ходила на пристань встречать пароход, надеясь, что приплывет её любимый. Когда выяснилось, что он и вправду жив, отправиться за ним в далекую Россию Хисако уже не могла
Собираясь обратно, родственники заговорили с Клавдией о том, чтобы забрать с собой и Якова Ивановича. «Если там с ним все будет хорошо, то я не против», — ответила она. Супруги проплакали всю ночь.
— Она ждала меня 50 лет, я не могу бросить её, — объяснял Яков.
— Я все понимаю, поезжай, — отвечала Клавдия. — Если не понравится, попроси у них денег до Хабаровска.
С того момента, как её любимый муж покинул её, прошло 13 лет. Они созваниваются каждую субботу.
С тех пор как он уехал, они виделись дважды. В начале двухтысячных, когда Хисако была ещё жива, Яков настоял на том, чтобы Клавдия приехала к нему в гости. И хотя тактичная супруга все время
Он много раз звал Клавдию переехать жить к нему, но она отказывается: чужая страна, чужие люди, а в поселке, к которому она привыкла, хоть и одиноко, но все знакомо. Каждую неделю Клавдия продолжает получать письма от Якова. И ждет новых звонков от него.
— Когда Яша был ещё маленький, гадалка предсказала его матери, что всю жизнь он проживет на чужбине, а умирать приедет домой, — говорит Клавдия. — Так и получилось. Но я ни о чем не жалею. Мы были счастливы вместе и любим друг друга. Просто так сложилась наша судьба.