Сюиты были созданы Бахом в то время, когда он служил в должности "директора камерной музыки" при дворе принца Кетенского (1717 - 1723). Княжество было небогатым, средств хватало лишь на оплату небольшой инструментальной капеллы. В обязанности композитора входило аккомпанировать монарху, который любил петь и играть на виоле. Естественно, это дало толчок камерному творчеству Баха - клавирному, органному, для струнных инструментов соло. Принц, исповедовавший кальвинизм, не признавал музыки во время богослужения, так что надобности в духовных кантатах или мессах не было.
Виолончельные сюиты, как и многое выходившее из-под пера Баха, считались в то время "ученой" музыкой, чем-то громоздким и тяжеловесным. Наступала эпоха рококо, в моде было искусство легкое и галантное - серьезность и драматизм баховских образов не у всех находили понимание. Известный критик Шейбе писал, например: "Бах затемняет красоту своих произведений чрезмерной сложностью. Оттого они столь мудрены для слуха!.." Даже сыновья Баха, тоже композиторы, не видели в творчестве отца ничего, кроме все той же старомодной учености.
Александр Рудин лишает баховские сюиты хрестоматийной "философичности". Они для него - не трактат Ньютона, не формула Лейбница в звуке, а песня и танец, что, собственно, и должно быть: сюита родилась из музыки европейского городского быта, аллеманда и куранта танцевались на французских придворных балах XVI - XVII веков, сарабанда - на испанских, жига была английским танцем. В исполнении Рудина все они звучали упруго, мягко. Это царство плавных мелодий, прерываемых пассажными "возгласами", орнаментальными виньетками, замысловатыми росчерками. Тембр инструмента теплый, округлый, "ариозный". А в прелюдии из Второй сюиты звучание виолончели неожиданно напомнило русскую протяжную песню.
P.S. А в следующий свой концертный вечер, тоже монографический, Александр Рудин и возглавляемый им камерный оркестр "Musica viva" погрузили слушателей в атмосферу музыки Чайковского. Концерт, состоявшийся в историческом здании Третьяковской галереи, имел, помимо собственно художественного, и познавательное значение: ведь прозвучали малоизвестные публике ранние сочинения 1863 - 1864 годов, а также два антракта из музыки к спектаклю "Гамлет" (1891 год). Все второе отделение оказалось посвящено "Евгению Онегину" - главы из романа Пушкина читал Борис Плотников, сцены из оперы Петра Ильича исполняли Ирина Ромишевская, Дмитрий Пьянов и Борис Кудрявцев. В антракте посетители могли ознакомиться с выставкой фотографий из фондов Дома-музея композитора в Клину.