- Юрий Петрович, наши читатели подчас недоумевают: почему Россия, имея огромные природные
- Юрий Петрович, наши читатели подчас недоумевают: почему Россия, имея огромные природные богатства, до сих пор не выбилась в число стран, по-настоящему развитых в экономическом отношении? Есть в редакционной почте и такие письма, авторы которых убеждены, что сырьевая направленность российской экономики объективно мешает ей прогрессировать. Хотелось бы услышать ваше мнение.
- Россия действительно обладает уникальным минерально-сырьевым потенциалом. В наших недрах сосредоточены 30 процентов мировых запасов природного газа, 50 процентов алмазов, 25 - никеля, 17 - олова, почти 10 процентов нефти. Мы занимаем первое место в мире по лесным ресурсам, у нас самые большие запасы пресной воды - более 20 процентов всего мирового объема.
Но само по себе природное богатство, конечно же, не может обеспечить экономическое процветание. Мы никогда не станем, к примеру, Саудовской Аравией, где небольшое по численности население купается в нефтедолларах. У нас страна большая, да и условия добычи тех же углеводородов на "северах" гораздо сложнее. Так что если разделить "выручку" от объемов продаж российских полезных ископаемых на число жителей, получим цифры, порядка на два ниже тех же саудовских. Простая арифметика приводит к выводу: Россия обречена на неустанную напряженную работу, чтобы не оказаться сырьевым придатком других государств.
При том убежден, что сырьевая экономика - отнюдь не синоним экономики слабой, отсталой, если, разумеется, природные ресурсы - углеводороды, лес, руды металлов - с помощью современных технологий будут превращаться в новую высококачественную, конкурентоспособную продукцию. Понятно, что экспортировать сырую нефть или круглый лес гораздо менее выгодно. Правда, сейчас мировые цены на нефть стабильно высоки, и Россия не страдает от нехватки нефтедолларов. А вот от леса получаем всего два процента в объеме ВВП - смех и слезы.
Существующие экономические механизмы в работе с природными ресурсами нас никак не устраивают. Их надо делать гораздо более гибкими и эффективными. Или решительно менять. Разве это по-хозяйски - не задумываясь о завтрашнем дне, проедать запасы полезных ископаемых, созданные еще при Советской власти? Более чем десятилетний простой в геологоразведке привел к тому, что сегодня Россия больше занимается добычей, чем восстановлением и наращиванием запасов природных ресурсов. Практически полностью исчерпан поисковый задел по нефти, возник острый дефицит на участки, которые подготовлены для дальнейшего геологического освоения.
Что касается наших лесов, то для их эффективного использования прежде всего нужны хорошие дороги. Таковых практически нет. А по бездорожью из леса ничего не вывезешь. Мы сейчас совместно с Минтрансом разрабатываем программу строительства лесных дорог. Но даже если проложим дороги в лес к заготовителям, это еще не гарантия, что много заработаем. Реальность такова, что из приграничных территорий лес станут вывозить за рубеж и продавать в виде примитивного кругляка, а из центральных районов лес далеко везти нет никакого экономического резона. Где выход? Нужно строить на местах лесоперерабатывающие предприятия, чтобы продавать не сырье, а готовые изделия, дающие более солидную прибавочную стоимость.
- Ваше министерство подготовило новый вариант закона "О недрах". Что в нем главное?
- Ныне действующий закон оставляет очень размытой границу ответственности между интересами государства и бизнеса. Бизнес практически мало за что отвечает. Получил месторождение - хорошо. А что с ним будешь делать? Какие применишь технологии, какой в результате получится коэффициент извлечения полезных ископаемых? Все это никак не контролируется со стороны государства. Четыре года - с 1991 по 1995-й - лицензии на добычу выдавались вообще без каких бы то ни было условий. Так что и спросить, как использовались недра, нет возможности. По сути, утрачено само понятие ответственности за рациональное использование средств. С одной стороны, нынешнее законодательство ненадежно и непрозрачно для бизнеса, с другой - неэффективно для государства. Мириться с этим нельзя.
До последнего времени право на пользование недрами выдавались так. Мы внезапно узнавали, что такое-то месторождение выставляется на аукцион или на конкурс, где условия были не совсем прозрачными. Стало быть, многое тут зависит от субъективных решений тех или иных чиновников.
Теперь мы в принципе отказываемся от конкурсов. Проводим только аукционы. Причем список их публикуем на год вперед. Победитель определяется на достаточно прозрачных принципах. В иных случаях в 20-30 раз увеличилась стоимость продаваемых запасов полезных ископаемых.
Принципиально важно, что Закон "О недрах" - это прежде всего точное обозначение ответственности и полномочий каждой из сторон - государства и недропользователя. Последний должен быть надежно защищен, знать наперед, что если выполняет все правила "игры", ему ничего не грозит. Если же он их нарушает, придется отвечать. И не по прихоти чиновников, а по закону.
- Юрий Петрович, в чем все-таки преимущество договоров перед лицензиями?
- Тут несколько аспектов. Прежде всего по такой системе строится сегодня все законодательство Российской Федерации. От принципа разрешительного переходим к принципу договорному между государством и любым субъектам предпринимательской деятельности. Такой подход более гармонично вписывается в общую систему нашего законодательства. Есть определенные обязательства у того, кто разрабатывает недра, есть они и у государства. Существует такое понятие - оборот прав. В рамках лицензирования такой оборот в принципе невозможен. Обратите внимание, разработкой месторождений в рамках старой системы могли заниматься лишь крупные компании, у которых достаточно собственных активов для обеспечения кредитов. В рамках же договорного процесса благодаря обороту прав мелкие и средние компании имеют возможность выходить на рынок, получать кредиты и разрабатывать месторождения.
- Немало разговоров в последнее время о природной ренте...
- Чаще всего в этой связи дебатируется вопрос о возможности или невозможности дополнительного изъятия средств у добытчиков недр. Тут у государства существуют две функции. Первая - фискальная, вторая - стимулирующая. Сегодня в налоговом законодательстве отрегулирована только фискальная часть. Но во всем мире давно и успешно действуют законы, стимулирующие компании вкладывать средства в геологоразведку, в освоение новых месторождений. У нас ничего подобного нет. И я, честно говоря, полагаю, что наша налоговая система в этом отношении никуда не годится.
- Приходилось слышать, что в стране нет денег для активизации геологоразведочных работ...
- Дилетанты могут так говорить, а специалистам известно, что сегодня страна получает от продажи полезных ископаемых очень большие деньги. Взять некоторую часть от этой суммы для воспроизводства того, что мы продаем, - это будет справедливо. Ну вот вам простой пример. Если в крестьянской семье, имеющей корову, вдруг решили ее не кормить, это показалось бы чем-то диким, невероятным... Так и с природными ресурсами. Не будем вкладывать средства в их воспроизводство, наша "корова" станет давать с каждым годом все меньше "молока".
Кстати, есть расчеты. Один рубль, потраченный государством на геологоразведку, способен привлечь десять инвестиционных рублей.
Правительством одобрена разработанная Минприроды долгосрочная программа изучения и воспроизводства минерально-сырьевой базы на 2005-2020 годы. Цель этой программы - сохранение объемов запасов при растущей добыче, а также выход по ряду полезных ископаемых на уровень не только простого, но и расширенного воспроизводства.
- Реальна ли задача?
- Вполне. За 15 лет действия нашей программы в изучение недр будет вложено почти 2,5 триллиона рублей, из которых объем государственных бюджетных средств составит 255 миллиардов, все остальное дадут сами недропользователи. На воспроизводство минерально-сырьевой базы России в 2005 году намечено направить 7,7 миллиарда рублей. А к 2020 году государственные вложения на эти цели возрастут до 21 миллиарда.
- Много шума наделало ваше недавнее заявление о том, что иностранные компании не будут допущены к участию в аукционах...
- Не надо искать тут каких-то подспудных политических моментов. Все страны так или иначе защищают свою экономику. Стесняться об этом говорить - смешно. Меры по защите собственного рынка предпринимают и небольшие государства, и такие гиганты, как США. Наши оппоненты говорят, что предложенные нами меры ударят по притоку инвестиций в Россию. Хотел бы в этой связи пояснить: в предложениях Минприроды нет запрета иностранцам участвовать в разработке месторождений. Мы просто говорим: коллеги, давайте сделаем так, чтобы контроль (51 процент акций) оставался у нас, у российской стороны. В остальной, миноритарной части работайте на здоровье, никто вам мешать не собирается.
- Интересно, какими будут ваши следующие шаги?
- То, что сейчас предпринимаем, - лишь начало, первый этап. Мы твердо знаем, что и как надо делать, чтобы российская сырьевая экономика получила новый импульс развития, становилась бы более динамичной и эффективной. Затем предстоит второй этап работы, на мой взгляд, более сложный. Нам придется вместе с Минпромэнерго, Минэкономразвития и Минфином взяться за создание, скажем так, системных условий для развития промышленности, находящейся на стыке с недропользованием. Речь прежде всего о передовых технологиях, в том числе в добыче нефти, строительстве ледостойких платформ для работы на шельфе полярных морей, для глубокой переработки углеводородов, леса...
Хотим мы того или нет, придется искать точки соприкосновения в этой работе с целым рядом министерств, ведомств, научных центров. И это будет, по сути, уже не отраслевая программа, а общегосударственная.