— Прежде всего поздравляю с выходом альбома «Одиночка». Скажите, те посторонние разговорные реплики, которые попали в трек «Одиночка», они туда попали сознательно?

— Да, это вставлено сознательно. Хотя записано действительно «не для печати». Мы часто записываем наши репетиции, а они у нас обычно проходят в достаточно дружеской вальяжной атмосфере. Заходят друзья-музыканты, даже те, кто не принимает участия в записи, пьют чай… Нам важно их присутствие, чтобы они послушали со стороны, как мы играем… И нам показалось — вдруг эта атмосфера заинтересует тех, кому любопытно, как рождаются наши песни, как мы готовимся к встречам со слушателями.

— Но знаете, этот трек уже родил волну критики в Интернете. Вас осуждают за нецензурную лексику, которую вы, правда, слегка вуалируете: «Пошел в пи…у».

— Все-таки ничего бранного я, по-моему, не произнесла (смеется).

— Да, сказано как бы в подушку, но народ тут же расшифровал. Девочки пишут: МакSим для меня больше не существует, я-то думала, она такая, а она такая…

— Чего ж скрывать, бывает, ругаюсь во время творческого процесса. Я вообще идеалистка-максималистка, и если у нас что-то долго-долго не сходится, то могу сильно поругаться. Но судить обо мне впрямую по трекам нельзя. Многие, послушав песню «Одиночка», написали: «Ах, МакSим, значит, курит? Ах она такая-растакая!» Так что: если завтра напишу песню о космосе — по-вашему, я там побывала?

— Вы человек властный или просто резкий? Можете кому-то уступить, подчиниться?

— Подчиниться — может быть, не совсем про меня, скорее послушаться. Людей, которых уважаю, считаю профессионалами. Я даже беру с них пример, это мне приятно. Стараюсь здраво подходить к тому, что делаю, понимаю: это никак не венец моего творчества, мне хочется дальше расти как профессионалу, и есть у кого учиться.

— У кого же?

— Да в основном это неизвестные публике музыканты. Я ведь не в тусовке так называемой. Не хожу в гости к звездам, к нам никто из знаменитых людей не приезжает. Может быть, я для них еще мала или характерами не очень сошлись, редко встречаемся — я действительно не ходок на пафосные мероприятия. Ну кто мне нравится — Григорий Лепс, Леонид Агутин с Анжеликой Варум, Земфира… Они задевают душу, это в песне самое главное.

— В «Радиоволнах» ваш тонкий голос и правда напоминает вокал Анжелики Варум.

— Вы первый, от кого такое слышу. Но вообще приятно, спасибо, она великолепный артист. Другое дело, что просто подражать кому-то совсем даже не хочется.

— На одном из фанатских сайтов пишут, будто в ваших ближайших друзьях Бьянка и Билан.

— Не соответствует истине на 100 процентов. Если и общаемся где то, то на уровне «здравствуйте-здравствуйте», всё.

— Это не результат обиды на ваш стремительный рывок в 2007 году, когда на церемонии MTV вы вдруг обошли того же Билана, Сергея Лазарева, Вику Дайнеко, став лучшей певицей и поп-проектом года?

— Абсолютно нет, этих отношений не было ни до, ни после. Просто вне сцены и совместных мероприятий мне это как-то неинтересно. Предпочитаю одиночество ненужному общению. Я лучше посижу лишнюю ночь в студии, что-то попишу. Другое дело, что это из Москвы кажется — быстрый рывок, а альбом «Трудный возраст» существовал уже около 10 лет к тому времени, как стал популярным. В регионах он выходил в пиратских изданиях под всевозможными названиями. Где-то «Макси-М», где-то даже «Тату». Поскольку мое имя было никому не известно.

— Кстати, что за история с «Тату»? Я-то думал, что это шутка, пародия: лежит в Интернете видео «Тату», а подложена ваша фонограмма. Но кто-то считает, что это плагиат.

— Вы знаете, с этой песней случилось, наверное, самое большое мое расстройство. Мои друзья написали ее для меня, когда я была еще школьницей, лет в 13–14. Тогда самой группы «Тату» еще не существовало. А когда она появилась, почему-то в их пиратских альбомах стали ее помещать как бы под их флагом. Мне это было страшно неприятно и обидно. Хотя могла бы и порадоваться: вот везде крутят мою песню. Но это вызывало только слезы. Лишь спустя какое-то время, когда мы подписали контракт с «Гала-рекордз» эта песня зазвучала от моего имени.

— С участницами «Тату» Юлей и Леной отношения наладили?

— Да мы с ними так же незнакомы, как с большинством артистов. В разных кругах вращаемся. Мне нравится рок-альтернатива, какие-то полузакрытые гранжевые концерты. Например, Ноггано (один из проектов российского рэпера Басты. — «Труд-7»), Вадим Степанцов. Они, конечно, страшные хулиганы и пошляки, но работают как артисты очень интересно.

— Ну, про семью еще поговорим, а вот про альбом и песни хотел спросить: у вас очень много «босоногих» образов, вроде: «Под шагами босоногими метель и лед»… Это воспоминание о голодной и холодной юности? Или, может быть, вы «морж»?

— (Хохочет) Ни то ни другое. Хотя «История первой любви» — как раз из тех немногих моих песен, которые действительно автобиографичны. У всех, и у вас, наверное, бывали такие моменты, когда хотелось уйти откуда-то немедленно, даже не надевая ботинок.

— Прямо как у Лидии Руслановой в «Валенках» — «по морозу босиком к милому ходила».

— Наподобие. Только в данном случае не к милому, а от (смеется). Потом, правда, быстро возвращалась.

— У вас в песнях есть замечательные образы — например, «не сердись, не снись»… Но рядом — совсем, извините, заурядные стишки, какие многие шести-семиклассницы пишут.

— «Любовь» и «Чужой» — действительно из моих школьных годов. Когда, что называется, эмоции через край. Они мне самой сейчас кажутся страшно наивными, смешными, тем не менее навевают воспоминания, заставляют вновь пережить то время. Я многое бы в них изменила, но тогда я была такой, и считаю, они сохраняют право на существование. Поэтому включаю иногда в альбомы что-то из совсем старенького.

— Да там даже грамматически не все благополучно: «Теперь его вечер так длин»… Долго расшифровывал, что бы это могло значить. Не думаете поправить, или для вас важна эта корявость?

— (Смеется) Мне не хочется совсем уж стандартного — «опять весна, стою у окна» и т. д. Хочется новых поворотов, может быть, не совсем литературно верных, но понятных, это главное. Если что-то заставило вас поразмыслить, то это тоже, может быть, хорошо.

— А нет ли мысли отставить на время песни и написать настоящие стихи?

— Я пишу, но знаете, когда что-то тебе очень близко, сложно вынести это на публику. Как жутко я переживала, когда решилась петь свои песни на концертах. И сейчас переживаю перед выступлением, но это уже проще после сотен исполнений в разных обстоятельствах и для разной публики. А стихи должны еще какое-то время пожить у меня в тетрадках, чтобы я решилась ими поделиться.

— Читал, что ваша любимая поэтесса — Ахматова.

— И Цветаева, и вообще Серебряный век.

— А не думали о написании романа, что среди дам теперь модно?

— Роман — вряд ли. Я их в принципе не люблю. У меня другое ощущение слова, времени. Очень медленно читаю — тем медленнее, чем больше мне нравится книжка и тот стиль, в котором она написана. Бывает, прочту абзац и размышляю над ним полчаса. Сейчас взялась за историю Отечества, потому что мне интересно совсем не то, что преподают в институте. А до этого читала Сергея Довлатова. Относиться к очень серьезным вещам с таким юмором, как в его рассказах, мало кто может.

— И вам бы хотелось писать такие новеллы-зарисовки?

— Ну не совсем так, а в более нежном, что ли, менее мужском ключе. И я бы очень скрупулезно подходила к выбору каждого слова, стремясь как можно точнее сказать, что хочу. А для этого нужно время — во всех смыслах, включая большой жизненный опыт. Так что пока это не задача сегодняшнего дня.

— Совсем другая тема. Вы в рейтинге Forbes на 17-м месте с очень солидной суммой — 1 миллион 200 тысяч долларов ежегодного дохода…

— (Смеется с легким смущением)

— Замечательно вы отреагировали, деньги в принципе и стоят того, чтобы над ними смеяться. Особенно, когда их достаточное количество.
— Скажу честно, мне не на что жаловаться. Хотя я не избалована какими-то излишествами. Но хочу заметить, что сумму, которая там указана, получила не только я, но и вся компания Gala Records в целом. И слава Богу: я считаю, если творческий человек начал слишком сыто жить, он больше ничего не напишет.

— А не припомните ситуации, когда вам не хватало на что-то очень потребное — допустим, на платье или босоножки? Или гитару для коллектива?

— Хорошо помню, что с первой зарплаты купила себе ботинки-гриндерсы, которые тогда были в моде и которые бы мне никогда не купила мама. Потому что она говорила: девочка должна носить женственную обувь. Но мне хотелось быть совсем другой… Вторая покупка — я приобрела клавиши и была страшно рада, хотя еле дошла с ними домой… А так чтобы прямо нечего было поесть… Ну был момент, когда я приехала в Москву и после нескольких замечательно проведенных дней вдруг поняла: не на что уехать домой. Но для меня это не составляло проблемы: вырваться на время из тепличных условий и от любящих родителей было так весело.

— Можно сказать, что ваш успех был в какой-то мере неожидан для вас самой? Или вы — как Алла Пугачева, которая, говорят, еще в музыкальном училище всем обещала стать великой?

— Я шутила на эту тему. У нас со школьной подругой даже осталась бумажка, класса с шестого, где мы учились красиво расписываться, так как вскоре предстояло получать паспорт. Оценивали, как у кого получилось. И она мне написала: когда-нибудь этот автограф будет стоить миллион (смеется). Никто, конечно, всерьез на эту тему не задумывался. Скажу честно, когда я стала сочинять и петь, думала лишь о том, чтобы заработать себе на хлеб, а вовсе не о миллионах.

— А что испытали, узнав о фантастическом тираже первого альбома — 1 300 000?

— По правде говоря, эта цифра для меня ничего не значила. Все познается в сравнении, но я же не знала результатов других исполнителей… А само написание песни мне всегда давалось очень легко и быстро. Я, слава Богу, не пою о революции, о политике, о спорте, о еще каких-то тяжелых вещах. Пою о том, что чувствую. Но думать о том, что я гениальна, конечно, глупо.

— Ваши песни такие спонтанные — создается ощущение, что вы не в состоянии написать что-то на заказ — только по зову сердца.

— Они спонтанные, но не до такой степени, чтобы сидеть и ждать: вот придет муза, и тогда можно начинать творить. У меня ведь есть и обязательства перед компанией, где ко мне очень хорошо относятся. И я чисто по-человечески чувствую, что очень много людей теперь уже от меня зависят. И в какой-то момент понимаю: пора бы уже песню написать. И это происходит как-то очень легко и быстро. Тем более что мысли накапливаются постоянно.

— После первого головокружительного успеха обычно бывает спад, который большинство не выдерживает, и только настоящие звезды потом взлетают еще выше. У вас был такой момент? Что помогло выкарабкаться?

— Наверное, он был еще раньше, когда я была популярна в своем городе — Казани. Только закончила школу — и сразу стала выходить на большие стадионы, работала на Дне города по поручению министерства образования. И мне казалось, что все в жизни уже свершилось. Но очень быстро пришлось переключиться на маленькие рестораны. И тогда я решила, что всё, жизнь закончилась. Потеряла на этом очень много друзей, близких людей…

Потом это преодолела. Но вот совсем недавно, посреди огромного количества гастролей, когда я не могла себе позволить выйти и отработать хуже, чем обычно — а я на концерте всегда выкладываюсь до конца, будто это последний раз… в общем, из-за страшной перегрузки появились большие проблемы со здоровьем, я вообще думала, что мне до психушки недалеко. Хотелось уже, чтобы все прекратилось, я была готова заниматься чем угодно, только не петь со сцены. Меня утешали: тебе еще рано так говорить. Но наверное, у этих людей не было такого количества живых концертов, как у меня, — до двух в день. Кто то, правда, хвалится, что дает пять концертов в день, но это, уж извините, только под фонограмму. Никогда не поверю, что можно столько живьем петь.

— Вы как-то признались, что звездная болезнь и вас не миновала.

— Ну вот тот самый переход с центральных стадионов в маленькие рестораны. Я туда попала в 16–17 лет с полным ощущением своей звездности и, конечно, разговаривала со всеми не лучшим образом. Входила в гримерку и разбиралась, почему тут у меня, грубо говоря, апельсины, а не мандарины лежат.

— А сейчас, если подадут лимузин не того цвета или длины, устраиваете скандал, как Киркоров?

— У нас нет никаких вывертов. Хотя я представляюсь попсовой артисткой (рок-певицей себя не считаю, пусть и пою живьем). Многие думают — раз поп-певица, значит какой-то просто волшебный райдер. На самом деле это не так, я реально смотрю на вещи: достаточно, чтобы артистам было тепло и они были бы накормлены. Мы же приезжаем не красиво проводить время, а работать. Самое главное — это технический райдер: качество и мощность звука, света. Вот его, к сожалению, в маленьких городах выполняют крайне редко. Бывает, что концерты не начинаются, пока не привезут качественный аппарат. Но чего-то запредельного я не прошу, у нас самих даже пульт аналоговый, не цифровой.

— Вы начали как певица подросткового репертуара. Но прошло время, выросли и вы и ваша публика. Есть у вас песни, которые вам бы хотелось навсегда забыть?

— Есть, но чаще всего я не могу себе этого позволить. Потому что у публики — свои требования, и я должна их выполнять. Хотя часто просят песню «Чужой», которую я терпеть не могу.

— Приходится бывать на мероприятиях, где под ваше пение публика жует?

— В те моменты, когда я вынуждена была петь в ресторане и страшно переживала из-за этого, мне старшие друзья сказали одну маленькую мудрую фразу: если ты выходишь к жующим зрителям, сделай так, чтобы они прекратили жевать.

— Принято считать, что основные гонорары звезды получают на корпоративах, а не на открытых концертах. Т. е. на концертах они делают себе имя, а на корпоративах его продают.

— Ну значит я пока еще делаю себе имя, и у меня для этого есть сколько-то времени, и хочется сделать его по-настоящему достойным.

— Пресса всячески смаковала ваш конфликт с Пугачевой, когда та вычеркнула вас из программы «Песня года». А потом вы прекрасно побеседовали с Аллой Борисовной в прямом эфире ее радио «Алла». Как реально складывались отношения, были острые углы, их заглаживание?

— Честно скажу, когда пресса расписывала в красках наш «конфликт», мы даже не были знакомы. Этот слух возник между какими-то сумасшедшими моими гастролями, и когда меня вычеркивали, я понимала, что у меня образовался целый выходной день. За что была страшно благодарна. Никаких обид даже в помине не было. На свое мероприятие я тоже многих не пригласила бы.

— Хотел расспросить о вашей семье. Кто ваши родители, где работают — или вы все ваше семейство уже взяли к себе на содержание?

— Мои родители живут в Казани и упорно не хотят куда-либо переезжать. Мама всю жизнь работала воспитательницей. Сейчас уже не работает, но я надеюсь, что это ей не в тягость (Смеется). Просто она за много лет так и не научилась НЕ работать. Никак не могу ее заставить ходить на премьеры или в фитнес-зал. Максимум, что она себе позволяет, — это просто прогуляться или пообщаться с друзьями. Когда появилась внучка, мама стала часто сюда приезжать, она ведь профессионал в воспитании детей. Так сказать, дипломированная бабушка. А у папы — свой гараж, где он занимается любимым делом — чинит машины, его от этого не отговорить.

— В вашей собственной семье — вечная трудная коллизия, когда женщина более богата и знаменита, чем мужчина. Как в таком случае сохранить любовь?

— Честно скажу: не знаю. У нас еще очень молодая семья, проблем много, не только та, о которой вы сказали. Мое главное правило — не заморачиваться подолгу на одной теме. Долгое нудное разбирательство ни к чему хорошему не приводит. Надо относиться ко всему проще. Наверное, поживу еще лет 20 и дам более дельный совет. Пока их у меня нет.

— А случались ситуации, когда прийти к общему знаменателю было трудно?

— Постоянно. Алексей — Лев по Зодиаку. А я по природе лидер. И он мне дает возможность чувствовать, что я лидер, а я ему даю возможность считать, что он царь вселенной. Наверное, это и есть любовь.

— Вы часто расстаетесь, или профессия держит вас всегда вместе?

— Нет, теперь уже работаем отдельно. Сначала он работал в моем коллективе звукорежиссером, там и познакомились. А сейчас работает на ТВ. Встречаемся только дома. И это гораздо комфортнее. Ведь у вокалиста и лидера коллектива всегда во всем виноват звукорежиссер. Леша мог это стерпеть как один из членов коллектива, но как мой муж — конечно, уже нет.

— Вашей дочке Сашеньке в марте будет год. Что-то членораздельное уже произносит?

— Конечно: «мама», «папа», «да». Интересно, она часто говорит: «На!» Но никогда не говорит: «Дай!»

— Обычно дети осваивают эти понятия в обратной последовательности. Ваша Саша — альтруистка?

— Просто мы это слово всегда говорим в длинной комбинации: «Дай, пожалуйста». Ей это сложно. Но вообще мне хочется, чтобы она росла в очень доброй атмосфере. Она, например, не знает, что такое телевизор, радио. Знает только виниловые пластинки — старые, с музыкальными сказками, записанными еще Государственным оркестром. И озвученные замечательными актерами, не так, как это делается сейчас, а действительно приятно слушать. И абсолютно точно — это откладывается в ее менталитете, развивает фантазию. Я знаю, что детям, которых приучили к телевидению, книжки уже неинтересны. А она читает много книжек.

— Как это?!

— Да, правда потом их ест (смеется). Вернее, грызет. На самом деле мы ей читаем книжки, показываем картинки. Она уже и станцевать может под веселую песенку. Хотя пока мало стоит на ногах. То есть придерживается за что-нибудь и приплясывает. Это трудно описать. Еще поет, причем чисто, с отличным чувством ритма. В основном из «Чебурашки».

— Со словами?

— Чужому человеку не разобрать, но она очень старается. А вот что такое колыбельные песни, она с самого рождения не очень поняла. Может их слушать, но никогда под них не засыпает.

— Чем же усыпляете?

— Как-то под музыку вообще. Когда она только родилась, засыпала под записи певицы Шаде.

— А на ваше пение как реагирует?

— Отлично понимает, чей это голос. Сразу говорит: «Мама?» Подбирается к стенду, где на полке стоят все мои награды, платиновые и бриллиантовые диски, мои фотографии на обложках. До получаса может там стоять и время от времени повторяет: «Мама. Мама».

— Говорят, вы обходитесь без няни.

— Первые месяцы обходились, но теперь, с выходом альбома и началом гастролей, пришлось ее пригласить. Хотя муж неплохо справляется, да и я буду гастролировать не так, как раньше, когда уезжала сразу на месяц, а так, чтобы давать три концерта и возвращаться на день-два домой.

— Вы рассказывали, что некоторые песни приходили к вам в самых экзотических местах.

— (смеется) Ну в каком смысле экзотических, это не Мальдивы или Сейшелы. Экзотическими местами я называю, например самолет, или поезд, или гостиницу… Самая экзотическая ситуация — когда я записала текст песни на полу, потому что больше не на чем было. Дело, повторю, не в том, что вот «муза застала». А просто кем-то сказанная случайная фраза вдруг послужит идеей песни, как бы сама собой очень хорошо ляжет на определенную мелодию.

— В некоторых клипах сняты очень экзотические места — например, в «Нежности» какой-то амфитеатр, похожий на античный.

— Сейчас уже не помню, съемок было много. Наверное, это где-то за границей.

— Вы бы никогда не могли спеть в концерте классическую вещь? Вот как Барбра Стрейзанд иногда поет «Аве Мария» Шуберта или даже романсы Дебюсси.

— Знаете, мне пока боязно. Это же совершенно другой подход. У нас концерты проходят в достаточно вальяжном настроении. Если я вдруг запою арию — будет не к месту. Это раз, а два — тут нужен такой профессионализм, я должна быть абсолютно уверена, что спою на 100 процентов чисто и так, как это было задумано изначально. Что вы думаете, я такая великая певица? Признаемся честно — нет. А поскольку работаю только живьем, всякое случается, чего скрывать, иногда могу и не туда спеть. В арии это будет совсем неуместно.

— В Интернете висит такое видео: «МакSим опозорилась на сцене».

— Это был очень смешной концерт уж не помню где (во Владивостоке. — «Труд-7»), когда отключился ушной монитор, я совсем не слышала ансамбля, только отзвук от стены. Пела, куда попадала.

— В общем, «попадали». Хотя видно, как смущенно смеетесь. Но все же это не знаменитая запись Киркорова, подловленная на каком-то из его концертов, где он поет совсем мимо нот, думая, что в это время в зал идет его фонограмма.

— Знаете, так можно любого артиста можно подловить. Если, например, это телесъемка, тебе, к сожалению, просто не дадут спеть живьем. Особенно на метровых каналах — там этим просто не занимаются.

— И вас так заставляли?

— Конечно. Хотя я это страшно не люблю.

— Я заговорил о Барбре — а с кем из мировых артистов вам бы мечталось спеть дуэт?

— Не скажу, что так уж мечтаю, хотя если будут интересные предложения и песня, которая мне близка, то отчего ж нет.

— Кто из мировых звезд особенно близок?

— (тяжелый вздох, пауза) Мне сложно сказать. Маленькой я слушала таких жестких взрослых мужиков, как «Пинк Флойд» и «Дип Пёпл», с ними сейчас не очень споешь.

— Но у тех же «Пинк Флойд» есть очень тонкая, красивая музыка.

— Они, по-моему, улетевшие совершенно из этого мира. Мне тоже очень нравится, у меня и сейчас лежат их сборники на виниле — не привезенные с Запада, а те, которые уже выпускала наша «Мелодия». Тем не менее у нас, как понимаете, совершенно разные стили и вряд ли бы мы сошлись на какой-то общей композиции.

— Увлечение винилом — следование моде, или просто в доме осталась старая техника?

— Нет, мы купили новый проигрыватель, а вот пластинки достались от дедушки. Знаете, их очень приятно слушать. В отличие от сегодняшнего винила, который все равно пишут в компьютер, потом перегоняют, но звучание-то остается цифровым.

— А это важно? Я, например, воспитан на виниле, но, честно говоря, не различаю виниловый звук и цифровой, кроме того что винил потрескивает, а цифра — нет.
 

— Мне кажется, если вы внимательно послушаете две версии одного трека, сразу уловите разницу. Цифровой звук технически более качествен, но и более резок — ты как бы слышишь отдельно каждую нотку. А когда звук пишется на магнитофонную ленту и потом переносится на винил, он получается как бы более теплым, округлым. Слышишь произведение целиком — так, мне кажется, гораздо душевнее.

— В одном из клипов вы поете на передаче «Дом-2», и Ксюша Собчак, прикалываясь, изображает из себя вашу подтанцовщицу. Вы общались?

— Нет, мы не общались.

— Считается, что Ксюша очень умна, а её имидж — это такая игра.

— Может быть. Но мне на нее смотреть страшно неприятно. И очень не хотелось бы, чтоб поколение, для которого я выхожу на сцену, и тем более моя дочь, лицезрели таких персонажей. Разве что только по принципу «от противного», «как нельзя делать».

— Ну, она и сама, когда над кем-нибудь стебается, сравнивает себя с волком — «санитаром леса», который очищает популяцию от увечных и больных зверей. Вам наука нападения тоже не совсем чужда — вы ведь занимались карате.

— Я слышала только об одном санитаре леса — это дятлы, а вид спорта, которым я занималась, это такое полуконтактное, нежесткое карате. И я его никогда на практике не применяла. Понимала, что от занятий спортом сила моего удара нисколько не изменится. А если б все же пошла с кем-нибудь драться, могли бы счесть за приставание. Так что если дралась когда-нибудь, то только в детстве, до всякого карате.

— Вы не заметили, что большинство сайтов о вас оформлено «девчачьим» розовым фоном?

— Знаете, я просто не общаюсь с компьютером. Может, это моя ошибка. Но не имею ровно никакого понятия об Интернете, и что обо мне там пишут, знаю только понаслышке. Мне даже мои интервью до сих пор распечатывают на бумажке, я пишу ответ в тетрадочку, которую привожу в офис. Ну, а если кто-то видит меня на розовом фоне, то это его личное дело, я не против.

— Машина у вас не розовая, я надеюсь?

— Нет. Летом у меня вообще не машина, а мотоцикл (смеется).

— Да, в неведомом вам Интернете есть ваш снимок с очень крутым байком.

— Это просто для фото взяли такой, а мой собственный не спортивный.

— Аккуратно ездите?

— Как правило, не спеша. В автомобиле сама за руль вообще не сажусь. Потому что не совсем адекватно понимаю габариты. В общем, я на дороге в машине — это, конечно, опасность.

— Но мотоцикл опаснее?

— Не скажите. Зависит от скорости. Потом — мой мотоцикл громкий, далеко слышно. Когда едешь, такой низкий-низкий звук от него исходит, и всем слышно: едет опасность.

— Пассажиров берете, или никто не решается?

— Наоборот, меня саму часто возит муж.

— И у него тоже мотоцикл?!

— У нас их целых три!

— Для кого ж третий — для Сашеньки на вырост?

— (смеется) Нет, это старинный советский «Урал» с коляской.

— Дедушкин, как и пластинки?

— Ну, это такое семейное увлечение, или развлечение. Я не очень разбираюсь в технике, тем не менее само присутствие вот таких заслуженных аппаратов мне очень нравится. А как удобно ехать в коляске!

— Понятно, что ваш возраст и здоровье позволяют вам не слишком печься о своей внешности. И все-таки, может быть, есть какая-то диета, система упражнений, чтобы поддерживать себя в форме?

— Не могу сказать, что такая уж поклонница спорта. У меня много движения в концертах, за два часа на сцене столько набегаешься. А насчет диеты… не знаю, напишете ли вы это дословно… В общем, я стараюсь не жрать.

— Чего ж тут такого, тем более это же завет великой Майи Михайловны Плисецкой.

— Так и есть. И в этом, мне кажется, решение проблемы для огромного большинства людей. Хотя поесть, честно скажу, люблю.

— Что именно?

— Да все, что едят нормальные люди, — шашлыки, макароны, картошку…

— Но внешне вы совсем не похожи на любительницу макарон и картошки.

— Тут одно важное условие — это можно съесть за несколько часов до концерта в обед. А наедаться после концерта, тем более ночью — категорически нельзя.

— Не было мысли попробовать себя в качестве актрисы? Ведь в качестве исполнительницы песен вы в сериалах уже участвуете.

— Причем иногда даже без моего ведома, как недавно выяснилось. Я услышала на известном всем телеканале свою песню в начале сериала, хотя о ее использовании там даже не подозревала. Мы задали дирекции канала свои вопросы. Не знаю, чем это закончится. Хотя сам интерес ко моим песням приятен… А в общем-то я, конечно, не актриса. У нас очень много людей, которые этому учились, они профессионалы и знают, как это сделать. А я иду к профессионализму совсем в другом. Мне не хочется, чтобы моя работа была похожа на детские забавы в песочнице.

— Строго говоря, вы по образованию пиарщица?

— Да, окончила Казанский государственный технический университет имени Туполева, гуманитарный факультет, отделение «связи с общественностью».

— А-а, это же бывший Казанский авиационный институт, там знаменитое КБ «Прометей», которое первое в нашей стране занялось светомузыкой. Они еще 40 лет назад делали замечательные светомузыкальные фильмы. Без всяких цифровых технологий, просто руками. Слышали имя их руководителя — Булата Валеева?

— Что-то ужасно знакомое…

— Будете в своем городе, полюбопытствуйте. Это одна из гордостей Казани.

— Спасибо. Мой диплом назывался «Формирование и продвижение имиджа личности в шоу-бизнесе». Правда, на практике все оказалось совсем не так, как в теории.

— Ну это как водится. Только зачем вам, с вашим 17 местом у «Форбса», писать какие-то научные работы?

— Считаю, что достаток — не верх мечтаний. И это не мои, а наши общие с компанией деньги. Мне было искренне интересно учиться. Хотя вопрос — можно ли в нашей стране получить образование по специальности «связи с общественностью», если наши преподаватели сами не получали этого образования. Но те вещи, что нам преподавали — менеджмент, корпоративный имидж, — все равно пригодятся.

— Еще вопрос, который задаю всем, и все отвечают по-разному и интересно: какое место на земле самое прекрасное?

— Это, конечно, дом моих родителей в Казани, там мне спокойнее всего. Они живут в спальном районе в самой обыкновенной девятиэтажке. Рядом школа, куда я ходила. Это место, где я выросла, и стоит попасть в тот двор, как снова чувствую себя ребенком.

— А по поводу вашей собственной квартиры осуществили мечту, о которой пели: «Перекрашу квартиру в розовый цвет. В спальне будет ночь, а на кухне рассвет»?

— Ну, эту песню я писала еще в съемной квартире. Там, конечно, страшные разгильдяйства происходили, море моих друзей-музыкантов побывало, очень много творчества было.

— Вы писали стихи под квартиру или квартиру отделывали под стихи?

— Я ее отделывала мысленно. Потому что если бы перекрашивала в реальности, мне бы потом пришлось делать ремонт. Кстати, с одной из моих съемных квартир так и произошло. А тут и перекрашивать ничего не надо было: цвет обоев бежевый, и когда всходило солнце, стены сами собой становились ярко-розовыми.

— А где сейчас живете?

— Можно сказать, в деревне. Мы единственные жильцы в округе — обитаем в деревянном домике среди снегов. Все удобства, конечно, есть. Просто никто, кроме нас, пока не поселился в этом поселке. Зима, никто не строится, тишина и спокойствие, мы топим камин и смотрим фильмы…

— Марина… Извините, можно вас так называть?

— Абсолютно нормально.

— Хочу поблагодарить, мы с вами больше часа общались, и ни на секунду не возникло никакого напряжения в разговоре, хотя обычно в общении со звездами такие моменты часты. Вы и в этом отношении — уникум.

— Спасибо и вам.

Растиражированная формула «Все мы вышли из гоголевской шинели» (есть еще вариант «из-под шинели») — одна из самых загадочных. Толком даже неизвестно ее первородство. Одни приписывают этот,...

Экранизацию пушкинского «Евгения Онегина», которая идет во всех кинотеатрах страны, снял Сарик Андреасян, и это главный анекдот сезона. За режиссером прочно закрепилась репутация бойкого ремесленника, который в своих...

На экраны большим тиражом выходит фильм «Сто лет тому вперед» по мотивам повести замечательного писателя-фантаста Кира Булычева. На самом деле, с книгой, равно как и с ее первой, достаточно подробной...

Казалось, самым плодовитым деятелям российского кинематографа братьям Андреасян — на пару они выдают десятка два проектов в год — ничем публику уже не удивить. Вот сделали же экранизацию «энциклопедии...

Но речь, разумеется, пойдет не об отложенных стартах «Ангары» и не о разбившемся луноходе. А о том, почему за последние десятилетия некогда красный-прекрасный день календаря заметно поблек...

Московский международный кинофестиваль пройдет с 19 по 26 апреля 2024 года, сообщили его устроители. ММКФ — один из старейших кинофорумов в мире. Впервые его провели еще в 1935 году, возглавил...

Во вторник, 16 апреля, исполнилось 100 лет Зое Богуславской. О писательнице говорили на разных каналах. «Первый» посвятил ей программу «Золотой век», а «Россия 1» —...

Снял эту жесткую, провокативную ленту британский писатель, сценарист и режиссер Алекс Гарленд, причастный к созданию таких громких картин, как «Пляж», «Пекло», «28 дней спустя», «Из машины»,...

В онлайн-кинотеатре KION — новый сезон сериала Валерии Гай Германики «Обоюдное согласие». Режиссер, известная интересом к острым социальным темам, верна себе и в нынешней работе. Мы видим, как...

Печально, когда в историю уходят мастера, про которых думаешь, сколько они могли еще сделать. Когда речь о гении, это чувство обостряется до предела. Эпитеты, конечно, вещь опасная, ведь даже в эпоху Возрождения не каждый...

В нынешнем апреле будет отмечаться 100-летие со дня рождения великого литовского и советского актера Донатаса Баниониса. Кино — особое искусство, не дающее человеку бесследно кануть в Лету. Можно долго рассказывать...

Все активнее обсуждается новость о возможности съемок в 2024 году продолжения сериала «Не родись красивой». Без малого 20 лет назад главную роль в тех суперуспешных 200 сериях сыграла Нелли Уварова, вызвав...

Есть, с недавних пор, обычай на Руси — в пятницу вечером объявлять, кто у нас очередной обладатель статуса «иностранный агент». Сегодня, 5 апреля, как ожидают допущенные к кухне эксперты,...

В прошлую пятницу, 22 марта, Сеть разрывало сообщениями о теракте. Было немало и таких, где пользователи кляли руководство федеральных каналов, не захотевших отменить вечерние развлекательные шоу. Эмоции понятны: «Крокус»...

В прокат выходят фильмы двух больших европейских режиссеров — итальянца Маттео Гарроне и француза Стефана Бризе. Оба автора увенчаны наградами национальных кинопремий, оба не раз соперничали между собой на международных...

У маркетологов есть такое понятие — «мотив покупки». Что заставляет человека приобретать вещь не самую жизненно необходимую, недешевую, да еще, как правило, для разового использования? Да, я говорю...