История болезни с далекоидущими выводами
Пятьдесят депутатов Госдумы подписались под коллективным письмом в адрес главы государства, в котором попросили Владимира Путина положить конец «реформам» отечественной медицины, которые не лечат, а калечат...
В этой истории как в капле воды отразились итоги тех реформ, о которых регулярно с оптимизмом рапортует Минздрав населению и президенту. Это не анекдот, а обычный по нынешним временам диалог. «Девушка, а почему у вас анализы такие хорошие? Я вам с такими анализами направление на госпитализацию в областную больницу не дам. Говорите, врач направил? Ну так пусть он за вас анализы и сдаст, если такой добрый...»
Пациентка Александра Б. услышала этот бесплатный совет в поликлинике областного центра, в котором живет все свои 22 года. Из них последние семь лет девушка потратила на то, чтобы выяснить, какая хворь вытягивает из нее все соки. Саша в отчаянии. Она не в состоянии учиться, работать, любить и рожать детей, а лишь глотает горстями таблетки и ведет счет неделям, проведенным в стационарах.
А началось все с того, что в выпускном классе девушка перестала... выздоравливать. Одна простуда переходила в другую. Терапевтического эффекта от лечения хватало в лучшем случае на пару недель, а затем все повторялось: слабость, температура, боли в мышцах и суставах. Врачи неизменно ставили один и тот же диагноз — ОРЗ. Поначалу все списывали на усталость и утомление после сдачи ЕГЭ и поступления в институт, но шли месяцы и годы, а ситуация не менялась. Александра сгорала на глазах. В независимой лаборатории сдали первые анализы. Результаты однозначно указали на сильные воспалительные процессы.
Каких только диагнозов девушке не ставили! Для начала ей удалили гланды (позже выяснилось, они были совершенно ни при чем). Потом грешили на гайморит, едва не увезли на операционный стол. Начались проблемы с суставами, стали болеть и отекать ноги... В ревматологическом отделении одной из московских больниц, в которую девушка легла на обследование на деньги, собранные по родственникам, ей предложили сдать анализ на волчаночный фактор. Результат оказался положительным. Диагноз Саша и ее родные восприняли как приговор. Ведь требуется длительное комбинированное лечение с применением сильнодействующих гормональных препаратов и химиотерапии.
Но решили не сдаваться судьбе. Дома, точнее, в областной больнице, не обрадовались пациентке с диагнозом, требующим дорогостоящего лечения. Ее бесконечно футболили по кабинетам. Здесь Саша уяснила одну странность. Сдаешь кровь в поликлинике — здорова, показаний к госпитализации нет, идешь в негосударственную лабораторию — вот она, системная красная волчанка (СКВ), никуда не делась, надо срочно лечиться.
В итоге госпитализироваться в областном центре так и не удалось. Анализы все время были «недостаточно плохими». Чтобы не потерять драгоценное время, пришлось собирать деньги по родственникам и снова ехать в Москву, в ту самую больницу, где девушке и поставили СКВ. Но пауза между госпитализациями оказалась слишком большой. Активность болезни возросла, эффект от первого курса химиотерапии был потерян. В бесплодных препирательствах с Минздравом растворился год...
Эта история разворачивается на моих глазах. Но таких примеров борьбы с Минздравом не на жизнь, а на смерть, увы, очень много. В основе каждой — противостояние больного с чиновником в белом халате. Именно с чиновником, потому что врач работает в рамках системы, а они, эти рамки, становятся все жестче и безжалостнее. И не врачи инициировали реформы, в результате которых на один округ Москвы (с населением в 1,3 млн человек) остался единственный роддом. И не участковые терапевты виноваты в том, что поликлиники занимаются приписками в картах пациентов, внося туда данные о фиктивных обращениях, назначенных процедурах и диспансеризациях. (Столичная прокуратура сейчас проводит проверку информации о таких приписках. Аналогичную проверку начал и Минздрав, по результатам которой девять медучреждений в столице были оштрафованы).
Как утверждается в письме депутатов президенту страны, так называемая оптимизация отечественной медицины негативно сказывается на количестве медицинских организаций, врачей и мест в больницах. По данным Счетной палаты, в регионах сокращения проводятся без предварительного планирования и учета последствий. Наибольшее сокращение коснулось врачей клинических специальностей — более 19 тысяч человек. Это обернулось ростом фактической занятости оставшихся специалистов с 8 до 10-12 часов в день. А сроки ожидания медпомощи в ряде регионов превышают необходимые в два и более раз. Не выдерживает критики и излюбленный тезис чиновников об избыточности койко-мест в российских больницах. Объективные расчеты показали нехватку как коек, так и десятков тысяч врачей различных специальностей.
Зафиксировали аудиторы Счетной палаты рост как внутрибольничной смертности, так и числа летальных случаев на дому. Так, число пациентов, умерших на дому, в 2014-м по сравнению с предыдущим годом увеличилось в Липецкой области на 1965 человек, Московской — на 1519, Орловской — на 580, Архангельской — на 544, Республике Дагестан — на 518, Кабардино-Балкарской Республике — на 1120... При этом объем платных медицинских услуг по России в последние годы вырос почти на 25%. И это в условиях, когда около 20 млн граждан живут за чертой бедности или в непосредственной близости от нее.
Получается, что сегодня ситуация в отечественной медицине, пожалуй, даже острее той, что была в 1990-е. Тогда хотя бы по инерции продолжали работать осколки советского, всеобщего и по-настоящему бесплатного здравоохранения. Из той уже далекой гавани мы вышли, а к другой не пристали. Пускаем пузыри в бурном море....