Литературный обзор
Для человека Родину любить — дело естественное, но не простое. В 1930-е, в годы розовощекого советского патриотизма, никаких сомнений вообще не полагалось, хотя поводов к ним было навалом. В 60-е вера, надежда и любовь объединились в одно освободительное чувство. И возникло оно от противного. А сегодня родные, пусть и уменьшившиеся просторы можно просто любить — не включая телевизор, а вольно путешествуя по прошлому и настоящему, вспоминая родных людей.
Юрий Мамлеев «Воспоминания»
Свой последний земной труд писатель-метафизик завершал уже в больнице, перед своей кончиной в 2015 году. Но получился не автопортрет, а полотно, запечатлевшее людей и страну на фоне слома времен. Выходец из аристократической семьи, Мамлеев всю жизнь ностальгировал по потерянной России. К 1953 году стал, по собственному признанию, убежденным антикоммунис-том, а позже — одной из знаковых фигур московского андеграунда. Но, несмот-ря на это, сын репрессированного отца не проклял Сталина и не заклеймил его эпоху. Считал Победу 1945 года провозвестием Новой России. Всеми силами старался преодолеть советскую обыденность и прорваться в неизведанное. Необычны и эти мемуары с чередой портретов тех, с кем Мамлеев общался в Москве, США, Париже. Жанр, как понимаете, не нов, но в этой книге присутствует та доверительно-исповедальная интонация, какая бывает у человека, верящего в бессмертие души.
Федор Синицын «Советская нация и война. Национальный вопрос в СССР. 1933-1945»
«Немцы, когда Судеты захватывали, тоже писали, что они немцев защищают» — это сказано третьекурсником Академии химзащиты в 1939 году, когда Красная армия вошла на территорию Польши. Этого «уродливого детища Версальского договора, жившего за счет угнетения непольских национальностей» (цитата из речи товарища Молотова на сессии Верховного Совета). Это лишь один штришок к картине теории и практики межнациональных отношений в довоенном Советском Союзе. Сразу после революции эта доктрина начиналась, по сути, с официальной русофобии, а за время Великой Отечественной заметно изменилась — до определения русского народа как «первого среди равных». Что было подтверждено вождем, произнесшим знаменитый тост на приеме в Кремле во славу русских с неистребимым грузинским акцентом. Впрочем, в книге не забыты и другие страницы из истории межнациональных отношений. Выселение немцев Поволжья и народов Кавказа и Крыма, зверства фашистов по отношению к славянам на оккупированной территории и многое другое — трагические иллюстрации к проблеме. Как и фотографии демонстрации трудящихся с требованием включить Прибалтику в состав СССР, за которыми вскоре последуют высылки в Сибирь:
Василий Голованов «На берегу неба»
У автора, любящего познавать пространство и время в путешествиях с открытым сердцем, все повествование идет от первого лица. Этот сборник — про то, что жизнь быстротечна. И что такого замечательного дня, как этот, сегодняшний, точно не будет. Настроение текущей минуты мастерски схвачено автором и в крошечных новеллах («Шиповник», «Звездный бульвар»), и в повести «Танк». Тут память детства соединяется с ощущением абсолютного, ничем не замутненного счастья, когда бродили Василий с дедом по лесу. И там, в надежной тиши, которая слаще любой музыки, найдя хороший гриб, дед начинал петь песни: Сильная, утешающая и помогающая разобраться в себе проза.