Из дневника минометчика
«Труд» публикует выдержки из дневника сержанта Красной армии Александра Курдюкова
Мой давний знакомый, участник двух войн Александр Васильевич Курдюков прожил жизнь бурную, богатую событиями яркими и трагическими. Уже после его смерти внук передал мне пожелтевшую тетрадь — записки сержанта Красной армии Саши Курдюкова. Некоторые из них приводим ниже.
«25 мая 1939 года. Сегодня у нас, выпускников Московского техникума по оборудованию швейных фабрик, распределение. Запросов много — из 12 городов, тянем жребий. Мне достается Воронеж.
27 ноября 1939 года. Вызывают в военкомат. Получаю шинель, обмотки, ботинки, отправляют служить в Чернигов.
29 ноября 1939 года. Я зачислен в минометный взвод. Миномет 82-го калибра, он разбирается на три части: ствол, плита опорная и двунога. Мне выпало таскать ствол… Приучали нас переносить морозы. Утром в мороз бег на полтора километра без шинелей, в гимнастерках без ремней. Живем в лесу.
20 декабря 1940 года. Теперь понятно, к чему нас готовили. Каждому выдают по маскхалату и везут на Карельский перешеек. Мороз за 40 градусов. Закапываемся в снег и так сидим. Легкие при вдохе скрипят по ребрам, портянки примерзают к ногам…
Конец августа 1941 года. Получаем приказ выдвигаться с орудиями на Киев, навстречу врагу. Идем через Конотоп, Белополье, Путивль. Разведка докладывает: идет танковая колонна. Мы разворачиваем батарею и, когда до колонны остается километра полтора, ударили по ним из гаубиц. На левом фланге развернули «сорокапятки» курсанты Харьковского противотанкового училища. Несколько танков горят, остальные отходят. Идет в атаку немецкая пехота. Мы из-за орудийных щитов стреляем по ним из карабинов. Рядом разрывается снаряд, дальше ничего не помню:
Зима 1943-го. Выбиваем немцев из станицы Крымской. Повсюду торчат черные трубы, только одна изба цела. Заходим туда втроем передохнуть. За столом старая женщина с колодой карт. Пока пьем из ведра воду, она предлагает погадать. Мне нагадала, что домой вернусь, но больной. Через день я ранен в ногу и снова в госпитале, теперь в Краснодаре. После госпиталя я в 6-й гвардейской бригаде армии А. Гречко. Между Новороссийском и Темрюком во время обстрела новое ранение — в левую ступню. Забинтовал ногу, ползу, на берегу Кубани меня подбирают санитары. В госпитале вводят противостолбнячную сыворотку, загипсовывают ногу и везут в Хосту. После осмотра главврач говорит, что возможна гангрена, у них медикаментов нет, и советует ехать в Москву.
Май 1943-го. В Москве останавливаюсь у сестры матери, тети Фроси. Она и племянники меня не сразу признают. Вид все-таки дикий: в руках посох, одна нога в гипсе, другая в ботинке. Ковыляю в горвоенкомат, за направлением. Военком отмахнулся — мол, его дело посылать на передовую, а не устраивать в госпитали. Нервы не выдержали, врезал по столу посохом. Меня отправляют в камеру пересылки. Через неделю вызывает замначальника тюрьмы, спрашивает, что умею делать. Узнав, что работал механиком, выписал предписание в Краснопресненский военкомат и оттуда на Трехгорку автослесарем. Но с пропиской канитель. Отдел кадров направляет в горотдел на Якиманку. Там начальник комиссии читает заявление и ставит наискосок резолюцию: «Прописать!» Вернулся в мастерскую окрыленный. Жизнь только начинается!..