Последний срок получил за корову. И предпоследний тоже. Дело было так. После очередной отсидки приехал в родное село Алексеевку. Осмотрелся - работы нет. Потолкался и пошел к главе администрации района. Тот направил его в жилкомхоз - крыть крыши. Работал в бригаде шесть месяцев от зари до зари, пока не наступили холода. А потом запил от безделья и увел корову с чужого двора. Утром протрезвел, хотел было зарезать скотину, но она оказалась "в глубокой стельности", как написано в решении суда. Рука не поднялась. Пошел в милицию каяться, хотя понимал, что срока не миновать. Несмотря на проявленный гуманизм к животному, загремел Александр Михайлович в зону на 5 лет. Отсидел, но в очередной период безделья украденную корову зарезал на мясо. Есть-то хочется. И мотает новый срок - 4,5 года, в самарском учреждении УР 65/26.
Здесь подобных непутевых мужиков примерно полторы тысячи. У большинства "ходка" тоже не первая. Словно отторгает здешний народ вольная жизнь - слишком много в ней неразрешимых для слабовольного зэка проблем. Начинаются они сразу после окончания срока наказания с получения билета на проезд к дому и сухого пайка. Заработанная в колонии сумма редко превышает 2 - 3 тысячи рублей. Ведь часть денег удерживают за питание и прочие государственные "услуги". Приходится тратить заработок и на бытовые нужды. Короче, выходит зэк на свободу с тощим кошельком.
Поэтому начальник колонии Николай Андреев на заседании комиссии по условно-досрочному освобождению (УДО) в первую очередь интересуется: есть ли у его подопечных жилье и работа на воле? Сергею Калинину, к примеру, обещают место на частной ферме, а жить будет с матерью. Большинству других освобождающихся никто ничего не обещает.
Ежегодно УДО в этой колонии получают около четырехсот человек. К ним надо добавить тех, кто отбыл полный срок. Почти все они выходят в неизвестность. Такая же ситуация по Самарской области в целом. Всего в регионе чуть меньше пятнадцати тысяч осужденных, семь тысяч в прошлом году освободились. Часть из них уже вернулась в зону. Сколько - точно никто не знает.
- Освободившиеся из колоний никому не нужны,- говорит руководитель Самарского правозащитного центра, старший советник юстиции Владимир Индиряков, которому часто приходится помогать вчерашним зэкам устраиваться в новой жизни.
На бирже труда их не ждут. На заводы, где есть общежития, не принимают. В городе можно устроиться дворником, но без крыши над головой на мизерную зарплату не прожить. Остается - воровать...
Руководитель регионального общественного фонда "Доверие" Владимир Маслов на личном опыте убедился, как трудно адаптироваться после зоны. У него высшее образование, инженер, но долго не мог устроиться даже на самую тяжелую работу. Как узнают, что бывший зэк, - будь здоров. Вот почему и решил создать фонд помощи осужденным. Идею поддержали епархия, депутаты, юристы. Замыслы у Владимира Дмитриевича большие: создать банк данных, взять под контроль каждого, кто готовится к освобождению, с помощью биржи труда помочь с работой. Нужны общежития для бездомных. Но у фонда нет ни средств, ни власти. Ясно, что одним общественникам эту сложную работу не потянуть.
В России из мест не столь отдаленных ежегодно освобождаются сотни тысяч людей. Практически они обречены на равнодушное отношение к себе со стороны властей, ведь в стране нет ни одной государственной службы, которая бы занималась проблемами бывших зэков. В последние годы у нас многое сделано по гуманизации пенитенциарной системы, улучшению условий содержания в СИЗО и колониях. И это хорошо. Но, оставляя отбывших срок наказания без работы и крыши над головой, государство лишает их возможности начать новую законопослушную жизнь.
- Куда ехать после освобождения , не знаю, - сказал мне Алексеев на прощание. - Жена бросила. Может, примет сестра...
А если не примет? Александр Михайлович в ответ только махнул рукой: дескать, коров на мой век хватит...