Вам 60? Самое время танцевать
Степень цивилизованности общества определяется отношением к обездоленным детям, старикам и инвалидам. Как к этим людям относится столица России? Сегодня речь о поисках равных возможностей.
Любопытный факт: в центры социального обслуживания (ЦСО) московские старики охотнее всего приходят… на танцы. «В Москве действует около 900 различных кружков для пенсионеров, но в последнее время мы стали открывать салоны: музыкальные, литературные, танцевальные, – говорит директор департамента соцзащиты Владимир Петросян. – И выяснилось, что именно танцевальные наиболее востребованы. В ближайшее время танцевальные площадки должны появиться как минимум в каждом округе. И вообще подавляющее большинство пожилых людей приходят в ЦСО за общением…»
Продолжить эту тему несложно. Мы уверены, что обездоленные дети – и бродяжки, и воспитанники самых лучших детских домов – прежде всего мечтают о маме и папе, собственной семье. Убеждены, что главная цель инвалида по физическому (не психическому!) здоровью – приобрести специальность и найти работу. Не только ради хлеба насущного, но чтобы почувствовать себя не овощем, а личностью.
Это нормально, если люди просто пытаются стать такими, как все. Не нормально, что это очень непросто. Выброшенные по самым разным причинам из обычного социума, они отчаянно мечтают туда вернуться. Но вскоре понимают, что упасть легче, чем подняться. И хорошо если находят в этом мудрую и своевременную помощь общества, государства, власти… А если нет?
Еще недавно наша власть, в том числе московская, взамен создавала для «отверженных» отдельные псевдосоциумы: тюремно-лагерного типа дома и поселки для инвалидов и престарелых, примерно такие же детские приюты. Власти удобнее, но и общество не возражало: с глаз долой – из сердца вон. Так после войны Москву «очищали» от инвалидов-фронтовиков. Но и совсем недавно – меньше 10 лет назад – в столице всерьез будировали идею строительства в Подмосковье спецпоселков для переселения за МКАД одиноких москвичей пенсионного возраста.
Сегодня ситуация меняется, и успешнее всего у столичных властей пока реализуется программа помощи трудным семьям и – простите мне этот термин – «социализации» детей. В отличие от многих других регионов России, где лучшей помощью детям неблагополучных родителей по-прежнему считается «конвейерная» отправка в детдом. Хотя известно, что около половины воспитанников этих приютов вырастает в уголовников, треть бомжует, каждый десятый кончает с собой, а 40% детей становятся сиротами уже в учреждении: семья после изъятия ребенка быстро опускается.
В Москве теперь в подобных случаях первым делом начинают помогать семье: материально, организационно, морально. Здесь конвейера быть не может по определению – это «штучная работа», но… «У нас в городе за последний год на 400 случаев лишения родительских прав стало меньше! – с гордостью говорит Владимир Петросян. – Это прекрасно, что 400 детей остались в своих семьях с родными мамами и папами…»
А еще за прошлый год почти 400 московских детей обрели новые семьи: 271 ребенок передан на воспитание, 108 усыновлены. Причем процесс идет по нарастающей: годом раньше аналогичные цифры были на 70% скромнее.
Но самое главное: Москва избавляется от прежних детских домов, создавая взамен центры семейного воспитания, где детишки в группах по пять-семь человек тоже начинают чувствовать себя как дома. Для этого прежние «казармы» перестраиваются и перепланируются в квартиры для многодетных семей. «К 2016 году такая реорганизация произойдет во всех без исключения детских домах Москвы», – обещает Петросян.
С трудоустройством инвалидов ситуация значительно сложнее, хотя по общероссийским цифрам Москва чуть ли не в разы опережает другие регионы. Но опередить нетрудно, ибо в России нет адекватной системы учета как общей численности, так и численности работающих инвалидов. А экспертные оценки ужасают: в настоящее время в стране работает от 3,4 до 6,8% общего числа инвалидов, а в трудоустройстве нуждаются как минимум более 5,8 млн инвалидов.
Для сравнения: в Великобритании трудоустроены 40% инвалидов, в США – 24%. Но само главное отличие в другом: трудоустройство инвалидов в России до сих пор считается одним из средств социальной помощи, социального обеспечения. В результате подавляющее большинство этих людей могут рассчитывать лишь на самые малоквалифицированные рабочие места и абсолютно нищенскую зарплату.
Почему так?
В юности моим соседом по московской коммуналке был однорукий слепой адвокат Саша. Глаза и руку он потерял на фронте, но, выйдя из госпиталя, окончил юрфак университета и потом до пенсии трудился в одной из юридических консультаций Москвы. У него были заботливая жена и оплачиваемые собесом помощники – как правило, студенты-юристы, которые читали ему документы и книги, писали запросы и ходатайства, служили поводырями, если слепому коллеге необходимо было ехать в следственный изолятор или в суд, а также по личным надобностям. Адвокатом, видимо, он был неплохим – клиентуру имел обширную.
Был в моей журналисткой практике и случай, когда пришлось заниматься увольнением слепого учителя истории небольшой поселковой школы в Карелии. Учителем он был хорошим, но характер имел беспокойный, а потому отказывался ставить незаслуженные тройки лентяям и прогульщикам. За что был благополучно «зааттестован» собственными коллегами, в том числе директором – его бывшей ученицей. И лишь после выступления газеты справедливость восторжествовала.
Но в Москве и сегодня есть великолепные учителя – инвалиды по зрению. Например, краснодипломник мехмата МГУ, учитель информатики Владимир Соколов. Не сомневаюсь, что имеются отличные юристы с «ограниченной трудоспособностью по физическому здоровью». Слышал о «дэцэпэшнике», который от простого бухгалтера дорос до главного экономиста крупной коммерческой фирмы, и начальники его просто боготворят.
Увы, эти примеры единичны, но истинные таланты в этом мире очень редки в принципе – вне зависимости от перенесенных травм или изначального нездоровья. Прошедшая минувшей зимой Паралимпиада в Сочи показала: наши спортсмены – самые лучшие в мире. Но побеждают они не благодаря, а вопреки: все пришли в спорт уже в сознательном возрасте, когда люди начинают понимать, что справиться с инвалидностью можно только благодаря немалым усилиям и работе над собой. И теперь очень не любят, когда их называют «людьми с ограниченными возможностями». Один из участников сочинской Паралимпиады исчерпывающе заявил в ответ: «Меня ограничивают только проемы ваших дверей».
Тот же принцип должен быть положен в основу и при трудоустройстве инвалидов, считает президент региональной общественной организации инвалидов «Московский городской клуб инвалидов «Контакты-1» Екатерина Ким.
«В решении проблемы трудоустройства инвалидов мы не сможем избежать необходимости изменения самих людей, имеющих инвалидность, но желающих жить полноценной жизнью, учиться и работать. Сами инвалиды должны, безусловно, понять, что, выбирая дорогу жизни в основном русле, они должны будут принять суровые реалии и отвечать высоким требованиям. Трудно усидеть на двух стульях: с одной стороны, требовать работы с приличной заработной платой, с другой – говорить работодателю: «Я – инвалид, мне трудно работать, мне нужны льготы и привилегии». Наш принцип должен быть таким: что бы ни делали, мы должны делать это в десять раз лучше, чем человек, не имеющий инвалидности. Только в этом случае мы будет конкурентоспособны. И только тогда нас признают равными среди равных…»