- Мишин был первым заместителем Королева с 1946 года, с самого начала становления отрасли, а после смерти Королева, с 66-го по 74-й, возглавлял головное ракетно-космическое предприятие страны НПО "Энергия". Я знал его, как мне кажется, всю сознательную жизнь - примерно с 1956 года, когда был студентом Московского авиационного института, где Мишин организовал ракетно-космическую кафедру, и до самых его последних дней, когда он передал мне свой доклад о многоразовых ракетных двигателях. Передал со словами, что, "по всей видимости, уже ничего не сможет сделать". Этот доклад адресован специалистам, которым не безразлична судьба отечественной космонавтики.
...Он родился в 1917 году в деревне Бывалино Московской области. В 1932-м пошел работать учеником слесаря в ЦАДИ - Центральный аэродинамический институт. Затем - ФЗУ, фабрично-заводское училище. После окончания учебы работал в цехе особых заданий, изготовлял опытные образцы для механизмов сбрасывания бомб. Мишину было 29 лет, когда он поступил в МАИ. Диплом получил в 1941-м. И сразу же - "военный" завод N 293, где уже через три года стал начальником конструкторской бригады.
В 1945-м был отправлен в Германию в составе технической комиссии, которая занималась исследованием немецких трофейных ракет ФАУ-2. Королев в то время находился в заключении в Казани, занимался там ускорителями для самолетов. Как и многие другие наши ракетчики, он прошел лагеря и этапы. Оттуда его вызвали по личному приказу Сталина и направили в Германию. А Мишину был поручен поиск секретных немецких архивов, где содержалась вся техническая документация на самолеты. И ему удалось обнаружить документы в Праге. Королев, видимо, сразу понял, насколько ценен Мишин как специалист, и взял его к себе первым замом.
Первый ракетный пуск Ф-1 состоялся в 1947-м на полигоне в Капустином Яре. А в 1948-м вся немецкая документация была переведена на русский язык. Родилась ракета Р-1, сделанная полностью из наших материалов. Ее "преемница" Р-2 имела дальность уже не 300, а 500-600 километров, другой, более мощный двигатель. Именно эта ракета сейчас и стоит как своеобразный исторический памятник при въезде в подмосковный Королев на Ярославском шоссе. Это вовсе не немецкая ФАУ-2, как писали некоторые популярные газеты.
- Ходили слухи, что Мишин по инициативе КГБ был приставлен к "врагу народа" Королеву как бы надзирателем"...
- Печать "врага народа" преследовала Сергея Павловича очень долго, даже после реабилитации. Под каждым документом, который подписывал Королев, должен был поставить автограф еще и его первый зам. Главного конструктора это, конечно, задевало. Однако Королев всегда доверял Мишину как специалисту, брал его на все крупные совещания. И Мишин в целом оправдывал это доверие.
- Случались ли между ними конфликты? Насколько различались их методы работы?
- Оба отличались непростыми характерами. Мишин был бескомпромиссным человеком, подчиняться никогда не умел. И это очень мешало ему в жизни. Бывало, они не разговаривали по месяцу, и первый шаг к примирению всегда делал Королев.
- Почему закончился катастрофой полет первого пилотируемого "Союза" с космонавтом Комаровым на борту? Корабль был запущен уже после смерти Королева. Говорили, что по вине Мишина.
- "Союз" был задуман еще Королевым, и для того, чтобы получить у чиновников добро на его пуск, Сергею Павловичу пришлось сильно попотеть. Он был властным, вспыльчивым человеком, но все-таки умел находить общий язык с начальством. Так вот, как-то на наше предприятие приехал министр среднего машиностроения Афанасьев. Я оказался свидетелем такой сцены: Королев спускается его встречать, а мы, молодые инженеры, стоим в фойе возле телефона-автомата. Сергей Павлович подмигивает и говорит нам: смотрите, дескать, ребята, что приходится делать на старости лет, и учитесь! Афанасьев приближается к двери, и вдруг Сергей Павлович срывается с места, как будто он всю дорогу бежал, как мальчишка, и очень натурально изображает одышку. Министр конфузливо улыбается: "Ну, Сергей Палыч, зачем же ты так уж"... Потом Королев повел министра в фанерный макет корабля, сделанный в натуральную величину. В бытовом отсеке был специально задуман бар. Там он посидел, закусил и... подписал все нужные документы. Для Мишина такое было бы совершенно неприемлемо.
После смерти Сергея Павловича доработать "Союз" Мишину не дали - гнали, торопили сдать корабль к очередному празднику. А "королевской" дипломатией он не владел и в очередной раз сдался. "Союз" запустили 23 апреля 1967 года - нужен был "подарок к Первомаю". А в результате погиб Комаров. Василий Павлович рассказывал мне, что, когда летели с Гагариным на место гибели Комарова, Юра плакал. Ведь первоначально на "Союзе" планировали отправить в полет Гагарина...
Мог ли Василий Павлович что-то изменить? Да, он мог отказаться сдавать корабль "к празднику", но не пошел против начальства. В 1966 году за два дня до смерти Королев позвонил Мишину из больницы: "Что делаешь?" "Пишу рапорт об увольнении, - отвечает первый зам. - Работать в таких условиях не могу". И Королев отговорил: порви свой рапорт, надо бороться...
- Я слышала, что Мишин был против использования ядовитого ракетного топлива, отдавал предпочтение керосину и кислороду...
- Я лично участвовал в разработке новой ракеты Н-1. Помню, прибегает возбужденный, раскрасневшийся Мишин, кричит: "Бросьте это дело, вы играете со смертью!" Мы еще не знали тогда, что на Байконуре случилась страшная трагедия, взорвалась ракета, погибли 74 человека, в том числе маршал Неделин, от которого осталась одна звезда. Горстки пепла не осталось, а золотая маршальская звезда не обуглилась... Когда Мишину об этом сообщили, он стал очень бояться за людей, которые работали под его руководством. Вообще и Мишин, и Королев были противниками опасных токсичных компонентов в ракетных двигателях. Считалось, что они могут самовоспламеняться и приводить к трагедиям. А мы как раз такими разработками и занимались.
- В "Энергии" рассказывают, что Мишин в свою бытность "главным" установил на предприятии дисциплину, которую называли "василь-палочной". Даже, дескать, забегал в женские туалеты и выгонял дам работать...
- Всякое бывало. Но он был предан своему делу и от других того же требовал. Я считаю, что заслуг у него больше, чем недочетов. Но мешало то, что порой он проявлял недостаточную твердость. Когда готовилась первая стыковка в космосе, я был свидетелем разговора Мишина с генералом Каманиным, который отвечал за подготовку космонавтов. "Почему не пускаешь Берегового в космос? Я буду жаловаться в ЦК!" - кричал Каманин. "А вот сдаст экзамен на "пятерку" - тогда и полетит", - отвечал Мишин. В печати-то сообщалось, что все наши космонавты сплошь отличники, а на самом деле так было далеко не всегда. Береговой тогда сдал экзамен на "3", потом пересдал на "4". В итоге Береговой все-таки полетел. Но состыковаться не смог...
- Как руководитель головного космического предприятия страны воспринял известие о своей отставке?
- Переживал, конечно. Ему было всего 57 лет. Я ему не раз говорил, что отставка - это очень хорошо, иначе бы он прожил недолго. Мишин был уже на пределе, постоянно болел, страдал гипертоническими кризами и частыми простудами. Помню, ему все время кололи в вену сосудистые препараты. По космодрому ходил в специальном теплом комбинезоне, чтобы не простыть.
Мишин ушел с головой в преподавательскую работу, стал профессором МАИ. Много писал. В его трудах говорится о преимуществах беспилотной космонавтики, которая дешевле и безопаснее, чем пилотируемая, о многоразовых ракетных двигателях. Предлагаются оптимальные пути их развития. Я был одним из немногих, с кем он постоянно обсуждал эти проблемы...
Академик Мишин похоронен на Троекуровском кладбище в Москве. Гражданская панихида прошла в его родном МАИ. Площадь была запружена людьми. Коллеги, космонавты, друзья и близкие люди не скрывали слез, говоря о том, что из жизни ушел редкой чистоты и порядочности человек. Это был, может быть, "последний из могикан", из "старой четверки", человек одной песни, одной, но пламенной страсти. Одна жена, с которой прожито больше 50 лет, одна работа, которой была отдана вся кипучая энергия...