В Чечню Юрий прибыл в июле. Один раз позвонил домой. Успел даже передать с земляками письмо. И молчание. Таня стала теребить военное начальство. Ей ответствовали: все, мол, в порядке, просто он сейчас на задании и писать некогда. В декабре часть, в которой служил Юрий, вывели в Буденновск, а писем все не было.
Получив похоронку, Таня поехала в Буденновск. Но и в части ей никто ничего толком не объяснил. Контрактники, воевавшие вместе с мужем, к тому времени разъехались по домам, а офицеры, словно сговорившись, ничего не могли вспомнить.
Если погиб, должен же быть труп, рассуждала она. Или хотя бы останки. Тане посоветовали поехать в Ростов. Там в спецлаборатории, где находятся неопознанные тела, может, и труп мужа обнаружится.
Таня, как и сотни таких же несчастных женщин - то ли вдов, то ли нет, прошла через жуткую процедуру опознания тел российских воинов. Точнее того, что от них осталось. Юрия в кошмаре ростовской лаборатории не оказалось. Тогда военное начальство изменило формулировку приказа: вместо страшного "погиб" появились слова, дающие надежду, - "пропал без вести".
Все эти годы Таня ищет мужа. Верит, что он жив. И вдруг эта пленка, показанная по телевидению. И недрогнувший голос ведущего сообщил, что казненный солдат - Юрий Ситраков.
Для нее, для двоих детей, для родителей это стало еще одним тяжким испытанием.
О существовании пленки Татьяна узнала не с экрана телевизора. Примерно год назад видеокассета попала в руки спецслужб. Но качество ее было таково, что эксперты обычно не работают с подобным материалом. Тем не менее в Ростове пленку буквально по миллиметру восстановили. Потом пригласили Татьяну и показали.
Она сразу сказала: казненный парень - не Юрий. Сотрудники лаборатории, однако, были иного мнения. Ей стали объяснять, что играет роль освещение, ракурс и т.д. Она смотрела вновь и вновь и все твердила - не он.
Таня привезла в Ростов семейные фотографии. Там Юрий снят тоже при разном свете и в разных ракурсах. Смотрите, убеждала она эксперта, занимающегося "ее делом", разлет бровей иной, форма ушей иная, скулы, наконец, другие.
Примерно неделю назад тот самый ростовский эксперт - майор Борис Школьников сам позвонил домой Ситраковым и сказал, что будет повторная, генетическая экспертиза трупа, найденного на месте казни.
Снова у семьи появилась надежда. А как же пленка, показанная по ТВ? Татьяна попросила в лаборатории переписать ей эти кадры. Отказали, ссылаясь на тайну следствия. Какая же может быть тайна, если пленку на всю страну показало ТВ?
И еще вопрос: если предстоит повторная экспертиза, значит, и у специалистов появились пусть маленькие, но сомнения. А коли так, коли в трагедии не поставлена последняя точка, позволительно ли кому-либо выносить свой поспешный приговор. По сути дела, даже не солдату, а его близким.