После распада Союза русские театры продолжают существовать в бывших союзных республиках, и надобность в них не отпала, поскольку русскоязычное население по-прежнему живет и в Прибалтике, и в Средней Азии, но вот заниматься этими театрами не хотят ни Министерство культуры России, ни тем более местные министерства. Поэтому все ждут, когда ситуация рассосется сама собой и последние русские энтузиасты покинут свои здания, где смогут поселиться национальные коллективы. Ведь, по сути, это уже произошло в Ереване и в Тбилиси, где в так называемых русских театрах работают армянские и грузинские актеры, вынужденные только из-за марки театра играть спектакли на русском языке. К этому надо относиться как к данности, потому что актеры из России не поедут в Закавказье на зарплату в 35-45 долларов, тем более что и подработать там негде.
Или другой пример. На фестиваль в Петербург приехал русский театр из Душанбе с "Калигулой" Альберта Камю в постановке таджикского режиссера Султана Усманова и с участием таджикских мастеров в главных ролях. Да, они играли на русском языке, но по своему стилю, выразительным средствам это был чисто восточный спектакль. Куда же подевались русские актеры, спросите вы. Из-за военных конфликтов в Таджикистане они почти все уехали, а новых брать неоткуда, вот таджикам и приходится выручать русский театр, учиться разговаривать на языке Ломоносова и Пушкина. Кто знает, быть может, это и есть тот путь, благодаря которому русская театральная культура хоть как-то будет существовать в странах Восточной Азии и Закавказья, если России до нее нет дела.
Пока идет вся эта раскачка, некоторые художественные лидеры сами находят пути для сближения театральных культур. Второй раз приезжает на фестиваль в Петербург ташкентский молодежный театр под руководством Наби Абдурахманова. В своем городе он дает представления на узбекском и русском языках, увеличивая таким образом зрительскую аудиторию, вдвое больше продавая билетов. Абдурахманов пошел по этому пути не только из коммерческих соображений. Ведь чтобы сыграть русскую классику в первоисточнике, надо владеть искусством психологического перевоплощения, знать систему Станиславского. А это, как говорит Наби, стало достоянием всего мирового театра, поэтому узбекским актерам надо тоже ее осваивать. На фестивале он показал "Холстомера" Льва Толстого в инсценировке Марка Розовского. Конечно, с его стороны эта была неслыханная дерзость играть в Петербурге легендарный мюзикл, когда-то поставленный Георгием Товстоноговым с Евгением Лебедевым в главной роли. Не буду сравнивать эти абсолютно разные постановки. У Абдурахманова получился эпический спектакль, где лошади оказываются намного чище и преданнее людей. В то же время жизненный путь Холстомера напоминает судьбу человека, отверженного табуном (читайте - обществом) за "пегость", а потом загубленного хозяином и проданного цыганам. Одиночество как лошадиное, так и человечье, - страшная вещь. Зрители были поражены, насколько психологически точно молодой артист Анвар Картаев сумел соединить эти разные состояния одиночества в своей игре. С этим спектаклем молодежный театр уже побывал на фестивалях в Самаре и в Ростове-на-Дону. Деньги на поездки режиссер каждый раз выпрашивает где может.
Вообще приехать на фестиваль в северную столицу театрам было непросто. Душанбинцы добирались до Петербурга двумя поездами в течение шести суток, а артисты областного драматического театра из Гродно (Белоруссия) ехали 18 часов на микроавтобусе, получив от управления культуры на поездку всего 500 долларов. Да и те пришлось вымаливать. Судя по всему, начальству кажется, что театру не обязательно выезжать на какие-то там смотры. Первейшая его задача, по их мнению, заключается в том, чтобы каждый вечер заполнять большой зал на 750 мест, невзирая на небольшое население города. Наверное, в этой установке есть свой резон, только художественная изоляция гибельна для любого коллектива. И потом, "если бы мы не увидели спектакль "Рок-концерт с Григорием Гориным", то никогда бы не узнали, что в пограничном Гродно вот уже 9 лет работают талантливый режиссер Геннадий Мушперт и весьма интересные артисты.
Бывают такие постановки, где нет ни шикарного художественного оформления, ни роскошных костюмов, но они поражают своим содержанием, богатой режиссерской фантазией, способностью задевать зрителей за живое. Геннадий Мушперт, судя по его спектаклю, вовсе не идеализирует нынешнюю действительность. Выбрав для инсценировки три ранних произведения Горина ("Случай на фабрике N 6", "Феномены", "Реинкарнация"), он предлагает зрителям взглянуть на окружающую жизнь с точки зрения непреходящих человеческих ценностей. Начинается спектакль с того, что младший технолог Евгений Петрович, прозванный на заводе за кротость характера "диетическим мужчиной", под давлением жены соглашается брать уроки ненормативной лексики у шофера Фрякина. Ситуация абсурдная, и сыграть ее, кажется, невозможно, не оскорбляя при этом тонкого слуха зрителей. Но режиссер придумывает разные приспособления, чтобы заглушить музыкой, шумами непереводимую ни на какой другой язык "игру слов" Фрякина.
Анекдотическая встреча двух абсолютно не похожих людей, стоящих на разных ступенях социальной лестницы, постепенно обрастает новыми сюжетами. Оказывается Фрякин с блатной пластикой героев песенок Гарика Сукачева (под одну из них он врывается на подмостки) был курсантом кремлевского училища, стоял на посту у мавзолея, после чего у его родившейся дочери начались какие-то аномальные явления, в нее как бы переселилась душа Владимира Ильича. Смешно? Еще как смешно, зритель стонет от смеха, но в финале он замирает и у него комок подступает к горлу. Доведенный до бешенства технолог все-таки произносит одну из фрякинских тирад под заводской гудок и тут же замертво падает. Был человек - и нет его, только фотография в черной рамке осталась.
Какие сюрпризы ожидают питерцев на следующем фестивале "Встречи в России", пока не известно. Главное, чтобы он состоялся. По крайней мере фестивальный центр "Балтийский дом" все делает для того, чтобы приезжающим сюда русским театрам было хорошо и они чувствовали, что здесь им рады, здесь их ждут и здесь никто не считает их чужими в отличие от нашего Министерства культуры.