Андрей Макаревич:
- В 1968 году я испытал, пожалуй, свое самое сильное жизненное
Андрей Макаревич:
- В 1968 году я испытал, пожалуй, свое самое сильное жизненное потрясение. Я пришел из школы, а мой отец как раз переписывал на только что купленный магнитофон взятую у соседа пластинку "Битлз". То, что я испытал в это мгновение, врачи, наверное, назвали бы психологическим шоком, а священники - мгновенным просветлением. Я моментально понял, какой должна быть настоящая музыка, понял, почему меня до сих пор вообще не интересовала музыка, понял, насколько плохо и неправильно было сделано все, что я слышал до сих пор. И главное, я понял, чем я должен заниматься в жизни. Последующие несколько лет прошли под флагом буйного помешательства на квартете "Битлз". С утра до ночи в моем доме и в домах моих друзей звучала их музыка. Она звучала 24 часа в сутки. Иногда измученные битлами родители выгоняли меня на балкон. Тогда я уходил туда вместе с магнитофоном. Мы знали их песни до каждого вздоха, до каждого скрипа на пластинках, с которых эти пленки когда-то переписывались. Скоро магнитофон был уже не нужен, мы могли играть все их песни у себя в головах в любое время, особенно на скучных уроках. У каждого из нас в доме в красном углу располагался специальный алтарь, на котором стояли небольшие пластилиновые битлы, как бы исполняющие музыку. Особое удовольствие доставляло вылепливать крошечные гитарки, усилители и барабаны. На это место мы молились. У нас даже были специальные священные песни, которые могли помочь в трудную минуту. Перед экзаменом нужно было прослушать второе исполнение песни "Сержант Пеппер", и она хранила тебя от неудач. Я думаю, что заряд, который я получил тогда, двигает меня по жизни до сих пор.
Михаил Боярский:
- Если бы я не приобщился к их музыке, то считал бы себя неудачником, а если бы ее вообще не существовало, то стал бы совсем другим человеком. Творчество "Битлз" - это серьезное, во многом недооцененное явление: в нем и политика, и искусство, и социальные аспекты, и эстетические - да какие угодно! Благодаря своей музыке эти ребята перевернули земной шар, и то, что они действительно талантливые, гениальные, красивые мужики, - это бесспорно! Кроме того, они настоящие композиторы, каких поискать, а точнее, равных им просто нет, все остальные - подражатели. Недавно я познакомился с Маккартни и думаю, что выше этого в моей жизни будет только знакомство со Всевышним.
Вячеслав Малежик:
- "Битлз" - это пароль, своего рода визитная кар-точка. У меня вообще-то сложилась определенная система ценностей. Если человек говорит, что он битломан, и, задав два-три вопроса, я убеждаюсь, что так оно и есть, то я уже не со-мневаюсь: по большому счету он меня не предаст. Думаю, можно говорить о вдохновении, о харизме, но, наверное, прежде всего "Битлз" - это люди, которых Господь Бог выбрал в качестве проводника между небом и землей.
Борис Гребенщиков:
- Я понимал, что жить так, как мои родители, просто бессмысленно - у меня вызывала глубочайшее омерзение сама идея, что можно жить так, как они, при том что я очень хорошо к ним относился. Просто они были списаны жизнью со счетов, мимо денег, что называется. И когда я услышал рок-н-ролл в целом, и "Битлз" в частности, я понял, что мне подоспела помощь: вот другие существа, которые точно определяют то, что я чувствую. О том, что "Битлз" значат что-то иконографическое, что-то огромное, я понял еще задолго до того, как их услышал. Когда в школе на переменках продавали их фотографии по десять копеек, мне приходилось вместо завтрака эти самые десять копеек тратить на фотографии. Откуда я знал, что нужно покупать их фотографии? Но было ясно, что это именно то, что надо, что это настоящее. Слава опережала их, в них была какая-то энергия, которая шла еще до музыки. И это было жутко интригующим.
Подготовил