Салават КАДЫРОВ, Верхний Уфалей Челябинской области
Мы ехали! Ах, как мы ехали!
Мы
Салават КАДЫРОВ, Верхний Уфалей Челябинской области
Мы ехали! Ах, как мы ехали!
Мы спешили, за горизонт смотрели,
В ночь непролазную охали-ахали
И сладкие коврижки свои ели.
Пока чай в граненых стаканах
Нам не чинно так разносили,
Люди выходили на полустанках
И без вести пропадали в России...
Карл родил Владимира,
Владимир родил Иосифа,
Иосиф родил Никиту,
Никита родил Леонида,
Леонид родил Юрия,
Юрий родил Константина,
Константин родил Михаила,
а Михаил никого не родил.
Так прервалась династия
верующих в райскую жизнь.
Екатерина Первая
и Яков Михайлович
не виноваты в том,
что я не знаю,
как называть город,
к которому я привязан.
В этом виноват я,
что не придумал своего названия,
чтоб Екатерина не резала ухо,
а Яков - сердце.
Мальчиши-кибальчиши,
Малыши-карандаши
Правильно на свете живут:
Квас пьют, хлеб жуют.
А мальчиши-плохиши,
Вымогатели и торгаши,
Ширяются, курят дурь
Под хруст зеленых купюр.
Педагоги идут - салют кибальчишам!
Депутаты идут - кукиш плохишам!
А мальчишам всем малышам
Не с кем поговорить по душам.
Меня нельзя,
Тебя нельзя,
Его нельзя.
В стране Можно
никого нельзя,
а в стране Нельзя
можно всех.
Юрий ИВАНОВ, Деревня Бардово Псковской области
ПАСТЬБА
Сапог, плаща и шапки груда -
пастух копной сидел в седле.
Анатомическое чудо
Его держало на земле.
Хромой, кривой, мосластый мерин
Стоял, губами шевеля,
И зрак его смотрел в поля.
И мир, на этот взгляд, был скверен:
Никто ни в чем здесь не уверен.
Звучит начальственное мненье,
То пастырь щелкает кнутом.
И все отходит на потом:
И хмарь, и хворь, и дурь сомненья.
Так начинается движенье -
Парнокопытные стада,
Заводов кухонных руда,
Богов двуногих утоленье...
Я подвержен обычным порокам:
Целованью отвергнутых жен,
Сигаретой отмеренным срокам
Я не верю. И пью самогон.
К смерти я отношусь несерьезно,
В русских весях отпетый буддист,
Словно в кроне родимой березы,
Закачался вдруг пальмовый лист.
Что вы, мама? Меня не корите!
Заунывное пение мантр,
Как Давида вранье на иврите,
Тот же отдых души и ума.
Мне простят православные предки
Бритый череп и желтый халат.
Они сами собрали объедки
со стола иудейских ребят.
Ой, Перуне, Ярило и Макошь!
Вас на пенсию с треском ушли.
Не забыли поставить, однако,
Там, где капи, церквей корабли.
Я ведь тоже искал Беловодье
От Амура до псковских болот,
Знал людей, но знавал и отродье,
Совершая свой жизневорот.
Под судьбой, под звездой или Богом
Души Будд в свой назначенный час
Растворятся в небесных чертогах,
За собой призывая и нас.
Но когда надоест изученье
Жизни, смерти, любви и окрест,
Все равно: без мученья, с мученьем -
Лягу в землю под русский я крест.
Не знаю, в какую погоду
Меня понесут хоронить,
И сколько припрется народу,
Чтоб водкой мой гроб окропить.
Но мнится мне: майской порою
Под мленье и щелк соловьев
На кладбище прах мой зароют
У храма больших муравьев.
И тенью поднявшийся в небо
По веткам склонившихся ив,
Узнаю, кому на потребу
прожил я, про Бога забыв...
Владимир АШАРС, Лесозаводск Приморского края РОССИЯ
... но удивительно - стоишь!
Тебя ведь нет на самом деле -
Обезображенный фетиш
На изуродованном теле.
И умираешь, но живешь.
Как будто радостна без смысла,
Как обезумевшая вошь
На середине коромысла.
Все та же истина - в вине -
Неодолимое проклятье!
И мир трясется в страшном сне:
А вдруг родишься без зачатья!
Мир неуютен, но прекрасен.
И тот, что рядом. И внутри.
Непредсказуемо опасен
И неделим на два и три.
И непреложны, как вериги,
Его размытые черты
Для ошалевшего расстриги
От полноправья красоты.
Он, осенясь, почтет за диво
И этот день, и эту ночь.
Уже всерьез, а не игриво,
Стремясь понять - не превозмочь.
ОХОТА
По белоснежной целине
Сквозь березняк в сорочьем гаме -
И струйка пота по спине,
И хрусткий наст под сапогами.
И скоро путь не разберешь -
Вовсю кровит на небосклоне.
И пересиливает дрожь
К цевью пристроченной ладони.
И на последнем рубеже,
Там, где кончается охота, -
Как будто вспышка на меже,
Короткий взрыв косого взлета.
Взметнулась птица в вышину,
Не отсиделась, не сумела.
И выстрел гробит тишину,
Да так уродует умело...
Но неужели не скорблю?
И так уж чист под образами?..
Но снова взлет! И снова бью!..
Пока не встретились глазами.
Николай КУКУШКИН, Село Рощино Приморского края
ХОЛОДНАЯ ВЕСНА
Холодная весна идет по балкам,
По рыжим и плешивым косогорам,
По лозняку, что встал средь половодья
Щетиной черной, мрачный и колючий.
По голым, уже высохшим дорогам
В султанах пыли мчат автомобили
Промерзших посиневших пассажиров
В тепло уютных комнат и в постель.
Весна идет, идет... И на помойках,
Отчаявшись, копаются собаки.
И роются в навозных кучах куры,
Копаются в картофельной ботве.
Весна идет, весна... И на задворках
Мелькнула дева голыми ногами
Из-под халата, вздыбленного ветром,
И скрылась в деревянном нужнике.
МОЛИТВА
Услыши, Господи, меня,
Мою негромкую молитву.
Пролей свет розового дня
На черно-белую палитру,
Открой мне цвета смысл и суть,
Расчет оттенков ювелирный,
И как мне рыбкой проскользнуть
Между Добром и Злом всемирным.
Молчит Творец, не внемлет Он,
И я кладу, слезу глотая,
Белила, сажу на картон,
Все остальное отметая!
ИЗ ПОЧТЫ "ПРИЮТА":
"По сути, вы стоите у истоков создания клуба единомышленников. Человек - это коллективное существо, чьей потребностью является общение, через которое он самовыражается и самоутверждается. И хорошо, если его окружают близкие по духу люди. Вот, наверное, для таких "беспризорных самородков" и нужен ваш "Приют" (Наталья Долгова, пос. Кучугуры Краснодарского края). На нашем сайте www. trud. ru в разделе "Конкурсы" по-прежнему ждут вас. Присоединяйтесь к дикороссам. А мы будем рассказывать о самом интересном из этой переписки (рукописи можно также отправлять Ю. Беликову по адресу: 614068, Пермь, а/я 8603, "Приют неизвестных поэтов", или по электронной почте: belikov@perm.raid.ru. О том, как живут поэты-дикороссы, можно узнать на сайте www.dikoross.ru).