Тогда этот "улов" брянских таможенников попал во все криминальные сводки, а затем получил широкий общественный резонанс. Дело в том, что Анастасия Воронина-Франсишку оказалась дочерью известного украинского актера Вячеслава Воронина и не нуждающейся в особом представлении Лидии Федосеевой-Шукшиной. Российский обыватель, привыкший к публичным скандалам, гадал, что предпримет знаменитая мать по спасению своей непутевой дочки. Лидия Николаевна не обронила ни слова, а Настя по приговору суда отправилась на 3,5 года в колонию N5 Вышнего Волочка. Два года назад я навестил ее. Тогда она тепло вспоминала своего отца, мужа-ангольца Нелсона и темнокожую дочурку Лаурочку, с которой после окончания срока собиралась уехать на родину мужа, где до этого прожила с ним несколько лет, но из-за войны покинула полюбившуюся ей страну. А еще жаловалась на здоровье (см. "Труд-7", 9 октября 1998 г.).
...Недавно решил справиться о Насте, позвонил начальнику "пятерки" Галине Владимировне Ивановой, и она сообщила, что Воронина-Франсишку освободилась по амнистии, дала мне ее киевский адрес. В телефонном разговоре Настя, смущаясь, как мне показалось, заявила, что готова дать мне интервью за 150 гривен. "Сами понимаете, какое мое материальное положение..."
В назначенное время я и наш киевский собкор Станислав Прокопчук были у нужного дома по улице Жукова. Нас встретил солидный, статный мужчина лет шестидесяти с ротвейлером на поводке.
- Вы журналисты из "Труда", - утвердительно сказал он, глядя на букет в моих руках. - Настя вас ждет, - и представился: я ее отец, Вячеслав Анатольевич Воронин.
...За два года она почти не изменилась внешне. Разве что чуть похудела, да цвет волос другой, но схожесть с матерью по-прежнему бросается в глаза. Беседовать решили на кухне.
- Чай, кофе? - предложила Настя и положила на стол пачку сигарет. - Можете курить.
- Спасибо, бросил.
- А я вот никак не могу. С легкими плохо, а все смолю. Надо бы обследоваться.
- А в колонии разве вас не проверяли?
- Я там многие анализы сдавала, но после освобождения мне их на руки не выдали. Не положено...
- Досрочное освобождение из заключения было для вас неожиданным?
- Обычно по моей статье сидят от звонка до звонка. Поэтому была уверена, что меня не отпустят. Так что получить свободу на 10 месяцев и 6 дней раньше срока было для меня нежданной радостью.
- Настя, я понимаю, что вам, наверное, неприятно вспоминать о времени, проведенном за решеткой...
- Давайте договоримся: вы спрашиваете о чем угодно, а я решаю, на какой вопрос могу ответить, а на какой нет.
- Хорошо. Можете рассказать о своих самых негативных впечатлениях от жизни в колонии?
- Попробую. Хотя, что значит - "самых негативных"? Других у меня просто не было. То, что я увидела там, с чем столкнулась, живущим на воле трудно понять и представить. В пятой колонии содержатся в основном "многократки", то есть женщины, имеющие не одну судимость. Там каждая зэчка - сама по себе. Казалось бы, горе должно объединять людей, вызывать в них сочувствие, сострадание к судьбе себе подобных. Этого на зоне нет. Твои проблемы никого не интересуют. Формально ты находишься в коллективе отряда, а по сути - одна. В колонии процветает доносительство. Причем многих и уговаривать не надо: "стучат" добровольно, сами предлагают администрации свои услуги. За это их поощряют мелкими подачками. Я-то, наивная, считала, что такое "сотрудничество" должно быть в секрете, как-то завуалировано. Меня с детства учили: доносчику - первый кнут. Стукачи в каждом слове пытаются найти скрытый смысл и наперегонки бегут к начальству. Но, видимо, и его достает такая активность "доброжелателей". Были случаи, когда руководители колонии на отрядных собраниях, не называя фамилий, одергивали осведомительскую активность...
- А вы чем объясните такой масштаб доносительства в женской колонии?
- В первую очередь стремлением расположить к себе начальство, получить какую-нибудь хлебную или спокойную должность, желанием и на зоне устроиться поудобнее. Зачастую старшинами и бригадирами становятся зэчки, которые на свободе ничего собой не представляли.
- Мне казалось, что на теплые места назначают авторитетных среди осужденных людей.
- Мы же договорились: я высказываю сугубо личные мнения и наблюдения. Так вот, в нашей колонии среди активисток были и алкоголички, и просто забитые, ограниченные бабы. Скорее всего, на свободе их постоянно унижали, а на зоне они обретают свое "я" и отыгрываются на тех, кто не может постоять в этих условиях за себя.
Слабым, больным здесь особенно тяжко. Такие, как правило, не выполняют нормы выработки на производстве. Значит, не имеют права покупать в ларьке более 5 пачек сигарет и 250 граммов чая в месяц. Тех, кто отказывается работать, отправляют в ШИЗО. Будешь дальше придерживаться "отрицаловки", то есть перечить начальству, пойдешь на "перевоспитание" в ПКТ (помещение камерного типа. - В.Л.) или на строгие условия содержания.
Особенно усердствует в наведении дисциплины и выполнении всевозможных правил младший состав - контролеры. Иногда, чуть что не так, могут и дубинкой резиновой врезать... Но есть среди сотрудниц колонии и порядочные, чуткие женщины. Начальником нашего отряда была такая, дай Бог ей здоровья... А вообще, я о порядках на зоне книгу хочу написать, там и расскажу подробно о житье-бытье зэчек.
- Вам писали письма, присылали посылки, может, кто приезжал на свидание?
- На свидание никто не приезжал. Да и сама я никого видеть не хотела. О дочери Лауре и отце часто думала, но встречаться с ними в колонии - нестерпимая мука и для меня, и для них... А вот письма и посылки после вашей публикации обо мне в "Труде" шли регулярно. В тюрьме люди черствеют душой. Но вы не представляете, как я была удивлена, нет - поражена, когда получила первые письма от своих детсадовских воспитательниц, от своих одноклассниц из Жердевки (село в Тамбовской области, где Настя жила у бабушки по отцу и училась в начальных классах. - В.Л.), которых не видела больше двадцати лет. Они присылали и посылки, и денежные переводы. Низкий вам поклон, дорогие мои. Я буду вам благодарна всю оставшуюся жизнь. Писали и совсем посторонние люди. Спасибо всем, кто поддержал меня в беде. Жаль, что письма не сохранились. Их нельзя брать на волю, поэтому я их уничтожила. Но адреса у меня остались, и я, как только оправлюсь от зоны, всем обязательно напишу.
- После освобождения вы сразу поехали домой в Киев?
- 14 июля я вышла на свободу, получив под расчет 199 рублей. На билет до Киева не хватило, и я поехала в Питер к Ольге (дочери Л. Федосеевой от В. Шукшина. - В.Л.), с которой мы переписывались. Ее не застала, зашла к подруге, с которой сидела в Вышнем Волочке, заняла у нее денег. Дома была 20 июля. Спешила к дню рождения Лауры (25 июля ей исполнилось 14 лет. - В.Л.), но она в это время отдыхала в Карпатах...
Возвращалась домой через Москву. Признаюсь, подмывало желание зайти к матери. Номера ее телефона я не знала, но адрес был. В последний момент испугалась: вдруг дверь не откроет. Или встретит меня и скажет: тебе скоро 40 лет, непутевая, что ты от меня-то хочешь? А я и ответить не знаю как. Я же прекрасно понимаю, что мать давно поставила на мне крест.
- А дома как вас встретили?
- Нормально. И отец, и Лаура понимают, как мне сейчас нелегко. Лаура учится в интернате N14, была в "Артеке" на соревнованиях, стала чемпионкой Украины по многоборью среди школьников. Мы с ней ладим.
- Как дальше жить собираетесь?
- Этот вопрос не дает мне покоя. На шее отца сидеть не могу. У него своя семья. Надо работать, но куда идти - не знаю. В колонии шила телогрейки, а здесь, наверное, придется зарабатывать на хлеб торговлей на базаре. Продавцу ларька платят 10 гривен в день. Гроши, конечно, но что делать?
- Два года назад вы говорили, что после освобождения вместе с Лаурой поедете в Анголу. Надеетесь разыскать там своего мужа Нелсона?
- Я хотела бы туда уехать, но не к мужу. С ним все оборвалось. Я хотела бы вернуться в Анголу и поступить на службу в португальскую фирму, в которой когда-то работала.
- Извините, Настя, но мне кажется, вы отрываетесь от жизненных реалий. Язык подзабыли, денег нет, там вас никто не ждет...
- Я боюсь остаться без работы, а в Анголе, уверена, ее найду... А может, вы и правы, не знаю. Но без перспективы страшно жить, поэтому в моменты отчаяния и появляются навязчивые мысли, фантазии... Я же раньше знала иностранные языки, окончила госкурсы. Вот обновить бы те знания... Но бесплатно этого сделать нельзя. Замкнутый круг: нет работы - нет денег.
- А старые друзья, родственники не могли бы помочь вам?
- У меня нет таких. Что касается старых связей, которые привели меня за решетку, то я порвала их решительно и бесповоротно. Родственников богатых тоже нет. Кроме матери. Я не имею к ней никаких претензий. Все прошло, перекипело. Но у нее растет внучка, и, если мать материально поможет мне воспитать Лауру, я ей буду очень благодарна...
Пока мы беседовали на кухне, Вячеслав Анатольевич съездил за внучкой в интернат. Темнокожая, стройная Лаура хорошо, слегка смущаясь, говорит по-русски. В интернате ее никто не обижает. Более того, она была избрана "мисс школы". В Анголу бы поехала, но не насовсем. Мечта? На следующей Олимпиаде стать чемпионкой.
Вячеслав Воронин старается держать себя в форме. И это ему удается, коль приглашают сниматься. В настоящее время играет роль депутата, связанного с мафией, в сериале "Оборотень". "На пенсию в 79 гривен прожить невозможно", - утверждает артист. Он с теплотой вспоминает общение с Василием Шукшиным, с которым вместе учился в институте. На Лидию Николаевну давно зла не держит. "Если бы она сейчас позвонила в дверь, - рассуждает Воронин, - я бы искренне пригласил: заходи, милости просим. Без поцелуев, но интеллигентно бы встретились, поговорили"...
Прощаясь, пожелал Вячеславу Анатольевичу здоровья и новых ролей. Лауре - хорошо учиться, стать олимпийской чемпионкой. А Анастасии - быть любимой ближними и обрести себя в новой жизни.