Ильхам Алиев и впрямь москвич со стажем. Почти половину из 41 прожитого года он провел в Первопрестольной. Став студентом знаменитого, а в советские времена еще и элитного МГИМО, он защитил в институте диссертацию, преподавал, а когда начались трудные для его отца Гейдара Алиева времена, занялся в Москве бизнесом.
Стоит, однако, пристальней вглядеться в московское прошлое президента. И патриарх кавказского политического небосклона Гейдар Алиев имел в свое время не только московскую прописку, но и многое, что также давало ему право называться москвичом. А ведь еще совсем недавно российские подробности в биографии азербайджанской политической элиты скрывались с такой же тщательностью, как некогда при большевиках дворянское происхождение.
Как-то в году, кажется, 1995-м Гейдар Алиев, принимая тогдашнего спикера Госдумы Геннадия Селезнева, заметил: "Если б я остался в составе политбюро, я б никогда не позволил развалиться советской стране..." Смысл и значение этого признания заслуживают отдельного рассмотрения. В данном случае биографический штрих представляет интерес с точки зрения того, как личная обида или неприязнь оставляют подчас глубокий непоправимый след не только в карьере крупных деятелей, но и в самой истории, нанося ущерб межгосударственным отношениям. Второе возвращение в большую политику Г. Алиева означало не только занятие президентского кресла. Он во второй раз должен был пойти на сближение с Москвой, искать ее поддержки. И все это после стольких незаслуженных обид. К тому же в отличие от советского времени, в Кремле уже не было ни прежних связей, ни дружески расположенных коллег. Правда, ушел в глубоку тень ревнивый Горбачев, но Россию возглавлял Борис Ельцин, другой соперник по политбюро, в своих "перестроечных" воспоминаниях посчитавший нужным рассказать о том, как он ходил к генсеку и "капал" на Алиева и других товарищей по политбюро. Г. Алиев был не тот человек, который легко забывал, а тем более прощал обиды. Глава АР оказался в ситуации, когда от политика требуется пожертвовать личным во имя государственных интересов.
Трудно сказать, какую роль сыграло личное отношение Ельцина к своему азербайджанскому коллеге. Но сейчас, когда завершается спор о переброске углеводородов Каспия на мировые рынки, исследователи единодушно отмечают, что в первой половине 90-х годов Москве явно не доставало прагматического взгляда на меняющуюся геополитическую ситуацию в Кавказском регионе. Так обозначился западный дрейф Азербайджана.
Баку не скрывал, что, осторожно меняя внешнеполитические приоритеты, он в западных столицах рассчитывает получить то, чего не удалось добиться в ходе неоднократных встреч с Ельциным: инвестиций, технологии и самое главное - решения коренной национальной проблемы - карабахской. Но даже в самые критические часы азербайджано-российских отношений (например, когда стала достоянием гласности передача Россией Армении вооружений на миллиард долларов) официальный Баку стремился как-то сбалансировать свои отношения с Москвой. В 1997 году президент Азербайджана, прежде чем направиться в США, где он был встречен с необычайным радушием, в Москве подписал договор о дружбе и сотрудничестве.
"Отношения Азербайджана и России имеют глубокие исторические корни", - подчеркивал он каждый раз, когда радикальная оппозиция требовала пересмотреть все то, что связывало страну с великим северным соседом. Так сформировалась гибкая политика балансирования между двумя могучими силами притяжения.
"Я не просто относился к нему с очень большим уважением, я относился к нему с любовью", - в этих словах президента Владимира Путина, произнесенных в день прощания с Гейдаром Алиевым, - не только дань дипломатической вежливости. Наверное, проявилась и чисто корпоративная солидарность двух представителей одной и той же школы - чекистской. Взаимопонимание между Г. Алиевым и В. Путиным установилось с первых минут их знакомства. Помнится, во время встречи в Минске новый российский президент заговорил о подозрительных азербайджано-чеченских связях. Г. Алиев мягко "снял" сомнения своего коллеги. Затем последовали практические шаги азербайджанских властей, позволивших снять напряжение в государственных взаимоотношениях, добиться взаимопонимания. Оказалось, что можно договориться и относительно Габалинской РЛС, можно наладить и бесперебойную работу Северного нефтяного маршрута, обеспечить поставки российского газа, сохранить безвизовый режим и многое другое, что мешало нормализации отношений. Азербайджанская сторона не может не испытывать удовлетворения от активного сальдо в партнерстве с Россией. Российский бизнес вложил в Азербайджан почти полмиллиарда долларов. Сюда, пожалуй, можно приплюсовать по миллиарду ежегодно поступающих от 2,5 миллиона азербайджанцев, зарабатывающих на нескудеющих просторах Евразии.
Как видно, младший Алиев собирается в Москву не протокола ради. Он готов к диалогу на прагматичной основе здравомыслия. В частности, младший Алиев рассчитывает на понимание усилий Баку в формировании своей многовекторной внешней политики, придании ей большей устойчивости. В Баку полагают, что, отталкиваясь от нее, можно двигаться дальше к согласованию интересов мировых сил, внимание которых оказалось сосредоточенным на его небольшой стране, обладающей тем не менее богатыми ресурсами и представляющей важный геостратегический регион. Судя по последним заявлениям Алиева-младшего, он, как человек, долгое время занимавшийся проблемами переброски каспийской нефти на мировые рынки, лучше, чем кто-либо, усвоил это своеобразие. Вывод, который молодой президент извлек из уроков противостояния мировых сил на крошечной точке Южного Кавказа, заключается в следующем: "...иметь хорошие отношения с одной страной вовсе не значит, что нужно быть в плохих отношениях с другими. Успех дипломатии Гейдара Алиева был связан именно с тем фактом, что он построил хорошие отношения со всеми".
Гибкая сбалансированная политика, которая позволяла бы не ущемлять интересов ни США, ни России, - это идеал, к которому будет стремиться Азербайджан под руководством Ильхама Алиева.
И. Алиев верит в перспективность отношений с Россией: "Нас радует то, что у России существует единая позиция... по отношениям с Азербайджаном... Прагматизм, который чувствуется в подходе российской стороны, способствует тому, что многие вопросы находят решение. В том числе и статус Каспия. Я уверен, что в ближайшее время между Россией и Азербайджаном будут подписаны документы, регулирующие этот вопрос. Нет такой проблемы, которую нельзя решить, главное, чтобы было желание. Сейчас мы чувствуем это желание со стороны России. И в первую очередь мы надеемся на волю России в решении карабахского вопроса".