- Два моих деда и прадед воевали в России, - спокойно поясняет Тамо. - Один - на борту немецкой субмарины, ее затопил советский корабль. Второй, танкист, - на Курской дуге. А прадед с армией Паулюса побывал в сталинградском "котле", бежал из советского плена. Мои родственники убили здесь много людей, - добавляет он, глядя мне в глаза. - Убили бессмысленно, это меня тяготит. Я хочу... как это сказать по-русски?
- Избавиться от вины?
- Нет, уменьшить ее в моей душе. И моей работой здесь помочь перечеркнуть то негативное, что есть по отношению к немцам в вас, русских...
Вообще-то желающих променять казармы бундесвера на альтернативный "Восточный фронт" не много. Может, оттого, что напрямую госаппарат Германии организацией "альтернативки" в России не занимается. Забота об этом возложена на плечи общественных организаций. Таковых на сегодня всего две. Одна - "Акция искупления" - со штаб-квартирой в Берлине - направляет к нам добровольцев из Восточной Германии. Другая - "Социальная служба по укреплению мира" - квартирует в расположенном позападнее Дортмунде.
В Москву попадают, как правило, небедные немцы. Дело в том, что, прежде чем угодить в "русские снега", волонтеру нужно оставить на счету отправляющей организации залог - около 6 тысяч долларов США. Срок альтернативной службы - 18 месяцев для членов "Акции искупления" и 13 месяцев для дортмундских протестантов. Ежемесячно на кредит-карту волонтера в Москву организация перечисляет 300 долларов. Половина из них предназначена для оплаты жилья, другая уходит на текущие расходы. Жить на 150 долларов в месяц немцам непривычно, поэтому волонтерам помогают родители. Как показывает практика, последним это вполне по карману (в свое время альтернативную службу в российской столице проходил, к примеру, сын главного редактора популярного журнала "Штерн"). Помимо денег, претенденты сдают языковой тест и проходят собеседование. Выдержавшие экзамен (конкурс достигает 5 - 7 человек на место) оказываются в Москве.
Работа заключается в том, что примерно 40 часов в неделю каждый волонтер проводит, всячески помогая пенсионерам. То, что российскую часть проекта курирует "Мемориал", наложило отпечаток на их контингент. Это репрессированные в 30 - 50-х годах, а впоследствии реабилитированные москвичи. Таковых в столице насчитывается сегодня около 7 тысяч человек. В основном - немощные одинокие старики.
Как пояснила руководитель российской стороны Елизавета Джирикова, за каждым добровольцем закрепляют по три "пациента". Помощь такая - убрать квартиру, сходить за покупками. Вывезенную из Германии предрасположенность к порядку российские пенсионеры только приветствуют. "Правильные" немцы трепетно следят за тем, чтобы старики вдоволь гуляли. Для чего безропотно стаскивают, если нужно, тяжелую инвалидную коляску с "пациентом" с верхних этажей. Правда, по хозяйству толку от них немного: дело ограничивается чисткой картошки да мытьем посуды.
- Первое, что сказала моя жена, - ноги немца не будет в нашем доме, - говорит Йозеф Соломонович, один из подопечных Тамо.
Он, профессор биологии, ныне почти слеп и пользуется слуховым аппаратом. Не по-стариковски опрятен, квартира содержится в чистоте. Последнее - заслуга Тамо. Йозеф Соломонович живет вместе с женой. Обоим старикам по 95 лет, их родителей расстреляли немцы в начале войны.
Профессор говорит, что часто вспоминает, что случилось в Виннице летом 41-го года. Как в дом его родителей вошел "вот такой же немецкий парень, как Тамо". Скомандовал выходить на улицу. А там уже стояла 18-тысячная толпа евреев. За городом каждый сам своей лопатой рыл общий ров. Потом их расстреляли... В Виннице в то время готовились разместить первую на территории Советского Союза ставку Гитлера. За неделю парни ("такие, как Тамо"), положили там во рвы до 500 тысяч человек со всей округи.
- В том, что происходит сегодня в моей семье, в десятках других семей в России, как в капле воды отражается важный процесс, - считает профессор. - Это осознание немецкой нацией своей не то что вины, но исторической ответственности за происшедшее...
Тамо, сносно говорящий по-русски (сказывается обучение русскому с 7-го по 13-й класс средней немецкой школы), принимает посильное участие в разговоре. Говорит, что познакомился в России с прекрасной девушкой, собирается уже в марте жениться на ней.
- Почему ты отказался от службы в армии? Ты пацифист?
- Нет, - медленно подбирает слова Тамо. - Если кто-то нападет на мою семью, буду стрелять. Но учиться убивать в бундесвере я не хочу.
Немцы, проходящие сегодня альтернативную службу в Москве, - для нас экзотика. Да и вряд ли наша, российская, "альтернативка" будет похожа на немецкую. Хотя, сомнений нет, такая служба в России поможет снять немало болезненных вопросов. В том числе - связанных с организацией социальной поддержки многих беспомощных стариков.