Олег Озеров:
- Начну с того, что соглашусь: чем больше мы живем, чем дальше от нас по времени Великая Отечественная, тем больше вопросов об этой войне возникает, тем больше нового и неизвестного ранее мы о ней узнаем. К примеру, мне до сих пор не ясно, что же произошло в самом начале войны, почему наша, не столь уж и слабая армия терпела поражение за поражением, почему к зиме 41-го страна была поставлена на грань катастрофы? Да, конечно, теперь известно и о репрессиях в Красной Армии, и о недальновидности Сталина, и о превосходящих силах противника. И все же... Я прочитал немало книг о войне, но до сих пор мне не удалось увидеть ни одного фундаментального и до конца правдивого исследования этого самого драматического периода. И по сей день для большинства и фронтовиков и людей гражданских он как бы покрыт флером тайны. Или возьмите другую проблему. Знаете ли вы, сколько советских людей воевало с фашизмом в рядах Сопротивления, на оккупированных немцами территориях европейских государств, как звали этих людей? Это тоже неисследованная страница той войны. А ведь она очень драматична, поскольку в Сопротивление советские люди попадали, как правило, бежав из фашистского плена. Так было и со мной. Я воевал с фашистами во Франции вместе с французами и со своими соотечественниками. Советских людей в рядах французского Сопротивления было около 20 тысяч! Но когда уцелевшие вернулись после войны на Родину, то с удивлением и обидой узнали, что все они не считаются участниками Великой Отечественной. А ведь у многих были ранения, и тяжелейшие, многие показали себя настоящими героями. Но на Родине к нам относились, скорее, как к бывшим пленным, с подозрением. И только в 1991-м специальным постановлением правительства России советских бойцов Сопротивления решено было считать участниками войны. Но большинства из нас уже не было в живых, не дожили мои товарищи до этой "милости" родного государства...
Григорий Бакланов:
- Самое ужасное, что советские люди после войны действительно были разделены как бы на проверенных и тех, кому всю оставшуюся жизнь суждено было числиться под подозрением. Если ты был на фронте и Бог не оберег тебя от плена, а в плену сохранил жизнь - ты у себя на Родине оставался под подозрением. Если ты оказался волею случая на оккупированных территориях - тоже подозрительно, не наш ты человек. Я помню популярный анекдот того времени, который, правда, рассказывали шепотом. Сидят два брата, выпивают... Дело после войны уже... Один был немецким полицаем, а другой - воевал в партизанском отряде. И вот тот, что ходил в партизанах, спрашивает у своего брата-полицая: да почему же так - тебе вот доверяет нынешняя власть, а мне - нет? Как будто не ты, а я был полицаем во время войны. "Эх, ты, придурок, - отвечает брат, служивший в гитлеровской полиции, - я что в анкете пишу? Брат воевал в партизанском отряде! А ты что пишешь? Брат - полицай. Вот потому тебе и нет доверия"...
Михаил Зайцев:
- Замечу, кстати, как поменялись время и нравы. Сегодня наших солдат, вызволенных из бандитского чеченского плена, встречают на родине с почестями, как героев. Им даже президент руку жмет...
Григорий Бакланов:
- Это верно. И слава Богу, что мы научились относиться так к своим людям. А вот в то время когда мое поколение вернулось с фронта с непередаваемым ощущением победителей, с поразительным чувством собственного достоинства, - в то время наше государство очень быстро дало понять нам, фронтовикам, что ни чувство собственного достоинства, ни эйфория победителей нам в реальной жизни не пригодятся, а, скорее, помешают. Нам очень быстро и строго указали на наше место в углу, определив основными героями, добывшими великую Победу, товарища Сталина и Коммунистическую партию. Помните, как у Окуджавы: "...А все-таки жаль, иногда над победами нашими встают пьедесталы, которые выше побед"... Поразительно, как быстро власть научилась унижать былых героев-фронтовиков. К примеру, постановили, что инвалиды, пришедшие с фронта без рук, без ног, с другими тяжелейшими ранениями, раз в полгода обязаны были проходить переосвидетельствование. Как будто у человека за полгода могла вырасти рука или нога. Спустя два года после Победы фронтовикам перестали платить за боевые ордена. Да и не в деньгах дело, вы же понимаете...А уж когда власть понимала, что перед ними люди, которые не только пули не боятся, но и еще посмотрели, как живет Европа - она просто сатанела от ненависти. Кстати, о Европе. Лет через 15 мы стали понимать и другое: все чаще и чаще, глядя на сытую жизнь в бывшей гитлеровской Германии, мы задавали себе страшный вопрос - а кто же, собственно, победитель и кто в конечном-то счете побежденный в этой войне?
Александр Чистяков:
- Как сын фронтовика хотел бы продолжить тему и сказать о долге государства фронтовикам, о том долге, который не отдан до конца и по сию пору. Увы, мы оказались не настолько благодарным и богатым государством, чтобы достойно отблагодарить фронтовиков, добывших нам ценой своей крови Победу. Мы долгие годы возводили монументы, вместо того чтобы покупать на те же деньги для них инвалидные коляски и хорошие квартиры. Может быть, понимая это нынче, уже несколько лет подряд, во всяком случае, правительство Москвы обращает внимание как раз на то, чтобы фронтовикам просто лучше жилось. Могу вам сказать, что уже в 91-м году правительство Москвы обеспечило нормальным жильем всех ветеранов войны в городе. А вот нынче эта проблема вновь возникла, потому что подросли в тех квартирах дочери, сыновья и внуки. Нужно выделить ветеранам-фронтовикам новые квартиры. И мы это сделаем. 5 лет назад в Москве было 200 тысяч участников и инвалидов Великой Отечественной. Сегодня их - 156 тысяч. Они уходят... Поэтому нам надо очень спешить, чтобы успеть сделать для каждого реальное доброе дело...
Елена Ржевская:
- Вот вы сейчас очень правильно сказали. А я хотела бы только два замечания сделать по этому поводу. Во-первых, достаточно было бы для нас хотя бы в канун юбилея Победы не говорить о ней злых и лживых слов. Ну, скажите, как отнестись к тому, что по шестому каналу российского телевидения нам рассказывает о Великой Отечественной с интонациями почтенного лектора перебежчик Резун? Он же зачастую просто лжет и подтасовывает факты. Я вам говорю это как профессиональный исследователь истории Великой Отечественной. И, во-вторых, нам сегодня особенно очень важно понять, почему 136 гитлеровских дивизий с необычайной легкостью всего за 30 дней (!) одолели 135 великолепно вооруженных дивизий европейских стран. И почему им не удалось одолеть нас за пять лет.
Ответ известен давно, но как-то мы его забываем. Так вот, я вам его напомню. Они завоевали тогда Европу, потому что и Гитлер, и руководство европейских государств понимали: у них война всего лишь на поражение, это род игры "между своими", которую можно выиграть или проиграть. Война с нами была войной на уничтожение. Это, если хотите, была битва цивилизаций, в которой не проигрывают и не выигрывают. В такой войне либо погибают, либо выживают. Мы выжили. Вот почему наша Победа пишется с большой буквы.