Дорогая редакция! Прочитав вашу заметку о конкурсе на лучший рассказ о первой награде, решил
Дорогая редакция! Прочитав вашу заметку о конкурсе на лучший рассказ о первой награде, решил принять в нем участие. Высылаю вам свою "историю", которая началась с того, что при очередной бомбежке нашему расчету 76-миллиметровой пушки не повезло. Немец поджег машину, и мы враз оказались "безлошадными". Наша артбатарея ушла вслед за пехотой на новые позиции, а мы застряли при пушке в ожидании подмоги.
Шли вторые сутки, помощь задерживалась, и пустой желудок с каждым часом все настойчивее стал напоминать о себе. И тогда командир расчета Иван Скосарь говорит мне: "Давай, хлопчик, иди в город, не подыхать же нам с голоду. Может, что купишь или обменяешь". Собрали у кого что было - деньги, часы трофейные и наши - "кировские" да пару исподнего белья. И пошел я в Тернополь, который был в двух километрах от нас. Город дымился от бомбежки, хотя фронт и порядочно откатился на запад, в его центральной части все еще находились немцы. Их-то и бомбили периодически наши "кукурузники". Пока дошел, все стихло, на улицах появились люди, но никто ничего не продавал, не менял, да и рынка нигде не было. И вдруг замечаю, что прохожие куда-то исчезли. Понял, что еще немного - и можно напороться на немецкие пули. Но, как говорится, голод не тетка. Иду дальше, потихоньку осматриваю разбитые витрины магазинов, захожу в подъезды домов, но всюду пусто. Тихо подлетели "кукурузники", и вновь началась бомбежка. Пришлось в спешном порядке искать укрытие.
Спрятавшись в нише полуподвального окна, так вдавился в раму, что вместе с нею и свалился вниз. Приземлился, можно сказать, удачно, если не считать ушибов. А чуть попривыкнув к темноте и оглядевшись, понял, что свалился... в туалет. Нашарив винтовку, попытался выбраться через окно, но, как я ни прыгал, так и не смог дотянуться. Пришлось пробираться к перекошенной взрывом двери. Сквозь дверную щель увидел сидящего за столом немца, который что-то писал в тусклом свете коптилки, у стены лежали аккуратно сложенные трупы. Вот так вляпался, подумал я. Наверняка немец здесь не один. В подтверждение моих мыслей услышал, как в мою сторону затопали сапоги. Спрятавшись за дверь, увидел, как, согнувшись, немец стал протискиваться в туалет. Удар приклада - и он беззвучно растянулся на полу. За дверью было по-прежнему тихо, я выглянул, немец продолжал писать. И тогда я решил действовать хитростью. Быстро стащил с немца шинель и пилотку и все это напялил на себя, надеясь таким образом прошмыгнуть мимо фрица. Примкнув штык к винтовке, направился к двери. Но все вышло иначе. Закончив свою писанину, немец тоже направился в мою сторону, прихватив для порядка и автомат. И точно так же, присев, стал протискиваться в дверь. Пришлось вновь поработать прикладом, да только осечка у меня вышла, не разглядел, что у того голова была забинтована.
Сбитый ударом с ног, он неожиданно для меня вскочил и схватился за автомат. А я, как учили в запасном полку, резко послал штык вперед, и немец осел рядом с первым. Подобрав автомат и винтовку, пролез в дверь, все тихо. Косясь на мертвых, подошел к столу, схватил немецкий ранец и оказавшийся там солдатский мешок, поспешил к выходу. Приоткрыв дверь в другое помещение, замер - там были немцы, они сидели и лежали на полу. Это был немецкий лазарет, пришлось возвращаться назад. Не помню уж, как я додумался сложить немцев друг на друга и "с их помощью" выбраться из подвала, но бежал я оттуда, как на кроссе. Пролетев квартал и не успев снять немецкую шинель, был задержан и доставлен как власовец в комендатуру. И все бы могло кончиться для меня печально, не подскочи к нам Серега Калмыков, с которым мы вместе служили и форсировали Днепр.
Выслушав его убедительную речь, старший лейтенант глубокомысленно изрек: "Ну что ж, хорошо, когда все хорошо кончается". А затем приказал оцепить дом и немедленно выкурить оттуда фрицев. Но выкуривать их не пришлось, они сами сдались. А меня плотно накормили, сунули в руки буханку хлеба и банку тушенки и в сопровождении двух бойцов доставили к своим. И только там, окончательно удостоверившись в моей личности, вернули мои трофеи. В мешке оказалась гречка, и мы весь остаток дня варили кашу, а вечером за нами пришла машина. А чуть позже за эту "историю" я получил свою первую награду - медаль "За отвагу".