Утром 9 августа 1942 года в степное село Садовое, что в 120 километрах от Сталинграда, ворвался моторизованный отряд немецкой разведки. На пути стояла высота, именуемая в местной топографии Песчанкой. Здесь и находился наблюдательный пост, на котором дежурила связистка Зоя Альбаева. Оставив технику, гитлеровцы двинулись на высоту пешим порядком. И вдруг раздались выстрелы. Начался бой.
Примечательным в этой схватке, которая могла бы считаться будничным фронтовым эпизодом, было одно - явное неравенство сил: девушка, дежурившая на посту ВНОС (службы внешнего наблюдения, оповещения и связи) оказалась одна против десятка вооруженных до зубов фашистов. Ее единственным преимуществом была высота, и гитлеровцы скоро это почувствовали: им пришлось залечь. Прошло немало времени, прежде чем одному из них все-таки удалось подобраться с тыла к укрытию, из окошка которого велась одиночная стрельба. Раздалась автоматная очередь, и все стихло. Только тогда гитлеровские вояки увидели, кто был их противником... Рядом с убитой лежал карабин, кругом рассыпаны стреляные гильзы, а в патроннике - всего один патрон. Последний.
Вы спросите: откуда такие подробности? Выходит, это кто-то видел и, значит, о подвиге Зои не могли не знать? Да, знали, только выяснилось это десятилетия спустя. И очевидным становится то, что рядом с подвигом было предательство...
Как уже говорилось, Зоя оказалась в списке "без вести пропавших". Между тем в Башкирию, в совхоз N 12, где оставалась Зоина семья - мама и сестры (отец воевал), пришла "самочинная" похоронка: письмо от связистки Лиды Стахеевой. Вот оно, это письмо:
"Здравствуйте, уважаемая мама Зои! Я не хочу вас огорчать, но не знаю, сообщило ли вам командование о гибели Зои. Конечно, это очень трудно, мы все переживали, но ничего не сделаешь, раз судьба такая. Утром 9.08.42 г. она заступила на смену, а в 11 часов погибла на боевом посту. Получите мое письмо - сообщите ответ. А пока до свидания. С приветом - Стахеева Лида".
Вы обратили внимание на фразу: "Не знаю, сообщило ли вам командование о гибели Зои"? Нет, не сообщило. Почему, если даже рядовой связистке известны день и даже час гибели Зои, это неизвестно командованию? Более того, как выяснилось много позже, девушки с соседних постов имели связь с Зоей и до последнего слышали ее голос. Вот как об этом было рассказано в местной газете много позже, когда началось расследование поискового отряда пионеров школы N 2 в селе Садовое.
"Заметив приближающихся немецких мотоциклистов, Зоя, как было положено, доложила об этом в роту, передала по линии связи донесение о пролетевшем фашистском самолете и сказала: "Открываю огонь". Послышались выстрелы из карабина и ответные автоматные очереди. И снова голос Зои: "Прощайте, девочки, умираю за Родину".
Может ли быть, чтобы о подобном не доложили начальнику наблюдательного поста в селе Садовое Л. Лесину и командиру батальона В. Бейлихису? Конечно же, не может. Однако бывшему комбату зачем-то понадобилось представить дело так, что "свидетелей и очевидцев гибели Зои не было", тогда как бывший начальник поста Л. Лесин позже, когда пришлось отвечать на неприятные вопросы, рассказал другое: "В то утро мы с девушками, свободными от вахты, отправились в соседний колхоз за продуктами, но, услышав перестрелку, поспешили назад. Увидев всю сложность обстановки, я решил не ввязываться и дал команду: огня не открывать. Когда мы с бойцами добрались до поста (после того как убрались немецкие разведчики. - Л.А.), то увидели, что около окопа лежит Альбаева... Когда восстановилась связь, я доложил обо всем командиру взвода, который распорядился: убитую не хоронить до прибытия фельдшера (?!), пост свернуть и, дождавшись вечера, двигаться к нему".
Что тут правда, а что ложь? Никакой "фельдшер", понятно, не приезжал - да и зачем? А похоронили Зою местные женщины с ребятишками тут же, на песчаном пустыре, в окопе. Кому же пришло в голову включить погибшую Зою в списки "без вести пропавших"?
Для ясности напомним обстановку, в которой все происходило. Она к тому времени - лету 1942 года - резко осложнилась. Вот что сообщает тот же бывший комбат В. Бейлихис:
"Немецкие войска, наступая крупными силами вдоль железной дороги Тихорецкая - Сталинград, с боями дошли до станции Зимовники, где размещалась наша 3-я рота, и ей был дан приказ на отход, 11 июля была взята Элиста, где находился штаб батальона - он тоже получил приказ отступать, кроме 2-й и 4-й рот. Эти роты с их 36 наблюдательными постами были оставлены вплоть до особого распоряжения: ПВО Сталинграда не могло лишиться своих глаз и ушей".
Знали ли те, кто так распорядился, кого оставили на погибель? "Глазами" и "ушами" ПВО были 36 постов, оставленных на попечение того самого "девчоночьего" батальона связи, где служила и Зоя Альбаева.
Вот такая сложилась ситуация. А теперь вернемся к вопросу: чем все-таки объяснить факт, что, получив донесение от Зои и удостоверившись, что она погибла в неравном бою, командиры предпочли умолчать об этом? Не тем ли, что опасались, что сюда вот-вот прорвутся вражеские части, и поспешили ретироваться? Было "не до того", чтобы достойно похоронить погибшую героиню и думать о ее посмертной судьбе, куда проще считать без вести пропавшей...
Эту версию впоследствии подтвердили жители села Садовое Матрена Федоровна Колганова и ее сын Иван Данилович, жившие по соседству со связистками и их начальством. Матрена готовила для них еду, а Иван, будучи тогда еще мальчишкой, вместе с другими ребятами поднялись на высоту, когда утих бой, и, обнаружив убитую девушку, похоронили ее. Вот что они рассказали:
"Узнав о том, что в село заскочила немецкая разведка, начальник отряда дал команду покинуть помещения и принять меры для укрытия. Не покинула свой пост только Зоя и приняла на себя одна неравный бой... Когда немцы уехали, собрались наши. Они очень спешили. Побросав в мешки пожитки, погрузились на подводу и с наступлением темноты выехали из Садового, причем их командир переоделся для маскировки в женскую одежду".
Такой вот ответ на вопрос, почему "забыли" о Зое. Очень спешили, было не до ее подвига. А "озвучивать" его не имело для них смысла - иначе сразу же возник бы вопрос об их участии в этом "фронтовом эпизоде"...
К счастью, не у всех "заснула" совесть. Та же Лида Стахеева, как и другие оставшиеся в живых связистки, пыталась разобраться, что произошло, и на каждой послевоенной встрече (они, правда, стали регулярными только с 1968 года) обязательно вспоминала боевую подругу. Но лишь один человек - бывший шофер их части Илья Семенович Погорелов, после войны работавший кузнецом в Элисте, все-таки собрался на старости лет ("чтобы помереть спокойно") поехать за правдой в село Садовое. Местные школьники-следопыты получили наконец ниточку для поиска. Бесценными оказались свидетельства людей, не заинтересованных в сокрытии правды.
И через несколько десятилетий правда о подвиге Зои (Зайтуны) Альбаевой была восстановлена из забвения, на которое обрекла погибшую девушку "небрежная память" командиров. Ее имя носит теперь улица на окраине села Садовое - та, что ведет к Песчанке, последней Зоиной высоте. Прах Зои из засыпанного песком окопа перенесли к мемориалу Великой Отечественной. И, глядя на пожелтевшую от времени фотографию, все видели, как чиста и прекрасна была неизвестная миру героиня.