- Валентин Семенович, получается, что до этого "организованной" пушкинистики в Москве совсем не было?
- Нет, конечно же, была. В Москве работали крупнейшие ученые - М.А. и Т.Г. Цявловские, С.М. Бонди, Д.Д. Благой... Последний, кстати, и руководил "пушкинской" группой в ИМЛИ. А после его смерти она на годы прекратила свое существование, некому стало возглавлять московскую пушкинистику.
- Вы сказали "московскую". Это просто географическое понятие или она чем-то отличается от питерской, например?
- Москвичи склонны к осмыслению творчества поэта в общекультурном, мировоззренческом контексте. Это не значит, что в Петербурге этому совсем не уделяют внимания, но все же тамошние пушкинисты сосредоточены в основном на изучении "материальной" стороны своего предмета - конкретных фактов творчества и биографии (без чего, конечно, наука о Пушкине немыслима). Москвичи, занимаясь этим, больше обобщают и философствуют.
- И чем же занимается пушкинский сектор ИМЛИ?
- Надо сказать, что сначала - в 1988-м - была создана Пушкинская комиссия - неформальное объединение, куда входили и входят не только сотрудники института, но и филологи "со стороны" - притом не только московские, а из многих городов России и бывших советских республик. Бывают гости из других стран. К тому же у нас немало исследователей, не получивших филологического образования, но ставших специалистами по Пушкину, который однажды "зацепил" их, проник в душу. Ведь и Борис Викторович Томашевский, один из корифеев советского пушкиноведения, начинал как инженер. И у нас есть пушкинисты с инженерным, физическим, математическим образованием. Химик Александр Белый выпустил интересную, глубокую книгу "Смысла я в тебе ищу... ", посвященную пушкинским "Маленьким трагедиям". У Бориса Цейтлина, по образованию физика, - замечательные философские труды о Пушкине. Очень серьезно работает инженер Виктор Есипов, исследующий пушкинскую лирику. Разумеется, в наших трудах принимают участие известные, маститые ученые - А. Гришунин, А. Чудаков, Р. Овчинников, Н. Гей; такие опытные исследователи, как лингвист Н. Перцов, историк И. Сидоров... Всех не перечислишь. На наших заседаниях, где дважды в месяц делаются доклады, собирается порой до 60 и более человек. Так что это своего рода постоянно действующая пушкинская конференция в Москве. В результате ее работы и был пять лет назад возрожден в ИМЛИ пушкинский сектор.
- Выходит ли в свет что-нибудь из этих работ?
- А как же! Тут надо сказать спасибо московскому правительству, которое в 1993 году учредило программу "Наука - Москве". Вот в рамках этой программы мы и выпускаем два ежегодных пушкиноведческих издания. Первое - "Московский пушкинист", в котором печатаются авторы не только из России и бывшего Союза, но из Чикаго и Парижа, Болоньи и Софии, Триеста и Сеула...
- Вот перед нами последний, десятый номер...
- На мой взгляд, в нем интересно все. Вот, к примеру, "Заметки о пушкинском словаре" Ирины Сурат. У Александра Сергеевича в одном письме есть выражение "в тишине самовластья". Звучит несколько странно, так как самовластье в нашем привычном понимании - это самодержавие. Но, оказывается, в данном случае под самовластьем имеется в виду власть художника над самим собой. Человек как хозяин своего труда, своего времени, не подчиняющийся ничему, кроме собственного вдохновения, творческой интуиции. Прочитав это, я вспомнил, что в одном из писем Ивана Грозного Курбскому упоминается самовластье как владение собой.
- А какие еще есть открытия?
- Думаю, своего рода открытием для многих читателей может стать работа уже упомянутого Б. Цейтлина (в одном из предыдущих выпусков "Московского пушкиниста") "Главное действующее лицо". Речь идет о повести "Метель", где вот эта самая метель предстает как образ Божьего промысла, устраивающего судьбы людей не так, как они сами себе придумывают, а так, как им же лучше. Или вот такая "мелочь": фольклорист Д.Н. Медриш (Волгоград) объясняет знаменитое место из "Годунова": "И мальчики кровавые в глазах". Поэт Самуил Маршак говорил когда-то, что здесь у Пушкина проявился "не самый лучший вкус". И в опере Мусоргского - более "благородное выражение": "дитя окровавленное". А вот Медриш нашел в словаре Даля народное выражение "мальчики в глазах". То есть рябит в глазах, зеленеет, когда человеку физически плохо - то ли с похмелья, то ли сердце прихватило... А у Бориса не рябит, не зеленеет, а краснеет! Страдает весь его организм - от преступления, а совесть - не страдает. Так что у Пушкина совсем иной герой, чем в "Борисе Годунове" Мусоргского.
- Я вижу имя Ольги Чайковской, известного юриста...
- ... и писательницы. Ее "Кумир на бронзовом коне" - пристальный взгляд на Петра Первого, на страшные стороны его характера и деятельности и на пушкинское к этому отношение. Есть и любопытная статья двух юристов Т. Загородниковой и А. Наумова о том, как Дантес пытался получить деньги с семьи Гончаровых... После смерти своей жены Екатерины Гончаровой... Очень некрасивая история...
- Вы говорили еще о другом ежегоднике...
- Он называется "Пушкин в ХХ веке". Это значит, что каждый год мы выпускаем монографию на пушкинскую тему. Тут и книга М. Новиковой (Симферополь) "Пушкинский космос. Языческая и христианская традиции в творчестве Пушкина". И никогда не издававшийся в России труд русского богослова А. Позова "Метафизика Пушкина". И книга Л. Краваль (Саратов) "Рисунки Пушкина как графический дневник". И интереснейший сборник "Моцарт и Сальери", трагедия Пушкина. Движение во времени", где представлены все трактовки великой трагедии от Белинского до наших дней. И моя книга "Пушкин. Русская картина мира". А сейчас в этой серии мы выпускаем "Хронику жизни и творчества Пушкина". Это не только научный справочник, но книга для чтения. В ней приводится огромный материал: цитаты, воспоминания, выдержки из прессы того времени, из писем.
Вышел у нас и первый том совершенно необычного собрания сочинений Пушкина. Обыкновенно в собрании сочинений произведения разделены по жанрам: лирика, поэмы, еще том - "Евгений Онегин" и драматургия... Мы же решили осуществить безумную идею - вернуть картине целостность, то есть разместить все написанное Пушкиным в хронологическом порядке. Это чудовищно трудная и рискованная работа. Ведь множество произведений не имеет точной даты написания...
- А если это поэма или тот же "Онегин", которые создавались в течение нескольких лет?
- Приходится применять целый ряд условностей. Для больших вещей мы берем дату окончания, а начало работы разными способами обозначаем в тексте тома. Единственное исключение - "Онегин". Мы решили печатать его так, как он и выходил в свет при Пушкине - по главам.
- Как пришла такая идея размещения текстов?
- Мы хотим дать образ единого процесса. Между произведениями возникают вдруг такие связи, которые невозможно увидеть при жанровом подходе. На наших глазах разворачивается внутренняя духовная, творческая жизнь поэта. Скоро выйдет второй том, готовятся другие. Работа кропотливая и неблагодарная, потому что хвалить нас коллеги не очень-то будут. Уже ругают, но мы стоим на своем. И попытаемся представить путь Пушкина как сплошной творческий процесс, а не как итоги, разложенные по полочкам. И верим, что такая работа принесет пользу.
- Намерены ли вы продолжать телевизионную пушкиниану?
- Для меня два главных события в последнее время - это выход в издательстве "Жизнь и мысль" двухтомника, где собраны мои работы о Пушкине за 40 лет. А второе событие - названный вами телевизионный цикл. Это была огромная работа, режиссерски замечательно сделанная, в чем заслуга компании "Alma mater" (продюсер Т. Александрова), режиссера Нелли Шевченко и ее коллег по творческой "команде". Меня интересовал не "донжуанский список" Пушкина, а то, как поэт постепенно, через страсти, муки, ошибки, падения и прозрения постигал, что же это такое - любовь. Как менялось его представление об этом чувстве, как очищалось и возвышалось... Судя по отзывам, нам удалось этот процесс показать. Вообще Пушкин - это всегда процесс, никогда не итог. Всегда - движение дальше. А сейчас канал "Культура" дал "добро" на новый цикл: "А.С. Пушкин. "Евгений Онегин". Читает и рассказывает Валентин Непомнящий". Я буду читать весь роман и рассказывать, что происходит в каждой главе и почему именно так, а не иначе. Буду читать "Онегина" как самое современное произведение, как книгу, обращенную к нам, книгу о нас. Так уже делалось мной публично - последний раз в московском театре "Новая Опера". Теперь предстоит перенести это на телеэкран. Это будет очень большой цикл, потребуется гигантская, долгая работа. В нем я пытаюсь представить пушкинский роман именно как процесс, вот сейчас, на наших глазах совершающийся, более того: на наших глазах как бы и создающийся... Если все удастся, цикл выйдет как раз к двум годовщинам: 180-летию выхода в свет первой главы "Онегина" и 175-летию окончания романа. А будет возможность, хотел бы потом сделать такой же цикл - с чтением и рассказом - о "Борисе Годунове", который нынче поразительно современен.
- А как вы считаете, можно ли вообще "адекватно" поставить Пушкина? Ведь удачных постановок его драматургии очень мало.
- Здесь главное - понять, что такое театр Пушкина. Это не Шекспир, не Островский, не Чехов, не... не... не... Это - другой театр, он предвосхищает кинематограф... Пушкин всегда был впереди времени. И сейчас тоже. Вот это я и стремлюсь показать.