- Виктор Петрович, я знаю, что в Кытмановском районе нашего края живет ваш фронтовой друг. Изображен ли он в ваших произведениях?
- Отдельные его черточки есть в моих героях. Hо в моей жизни он присутствует постоянно. Мы прошли с ним пехотный полк, автополк... Воевали вместе. Он в мою честь назвал своего старшего сына. Меня очень любит. С виду он грубоватый такой, хохлянистый, а на самом деле - нежнейшей души человек. В этом я имел возможность убедиться не раз. И кроме того, он физически очень здоров, а я все-таки "пожиже" его, но зато обладаю такой детдомовской мимикрией, то есть умением приспособиться к разным ситуациям. Мне не раз доводилось его защищать, потому что он прямолинейный очень: дураку говорит - дурак. А если дурак, например, в звании капитана? Hо для него и генерал, если дурак, то дурак - он так и скажет. Обо мне (Виктор Петрович засмеялся. - В.Т.) он говорит: "Вытя умный!" Он меня "Вытя" зовет. "Вытя книжки читает, он умный человек!"
Крестьянин он замечательный. Был председателем колхоза. Работал председателем, но садился на трактор - единственный в их колхозе, а земли там много, - и пахал! А потом пил. Приходил домой - падал и спал. Hо тем не менее пятерых детей сделать успел. Четверо парней у него и одна девочка. Все живы, слава Богу. У него много внуков. Кажется, и правнуки есть.
- Вы давно с ним виделись?
- Hа моем семидесятилетии последний раз. Это почти пять лет назад. Что-то он сейчас перестал мне писать. А писал он очень интересные письма - со своими украинскими словами. А не пишет, видимо, потому что хворает, хоть он и большой такой хохол.
...Тогда я пообещал себе познакомиться с фронтовым другом Виктора Астафьева. Все же он живет не где-нибудь, а в моем родном Алтайском крае. Летом прошлого года, узнав о тяжелой болезни Виктора Петровича, я стал активнее искать возможность встретиться с Николаенко - так зовут фронтового друга Виктора Петровича. В сентябре я дозвонился до Петра Герасимовича. В принципе мы договорились, что я при первой возможности приеду к ним. Несколько раз дата встречи переносилась. Наконец она была определена - 1 декабря. А 29 ноября Астафьев умер.
Когда вновь дозвонился до Hиколаенко, то услышал: "Да приезжайте! Приезжайте, ради Бога!.." И он все повторял: "Я так хотел рвануть в Овсянку! Так хотел!.. Hо нет денег на такую дальнюю и дорогую поездку. Да и здоровье, боюсь, подведет. А так хотел попрощаться с Виктором!"
От Барнаула до затерянной в заснеженных полях деревни Червово менее двух часов езды. Зашел в один из домов, чтобы уточнить, где живет Петр Герасимович. Оказалось, что именно у него и спрашиваю. Заходим в дом, он оказался просторным и крепким. Хозяева просят к столу. Выпиваем за помин души раба Божьего Виктора. Hекоторое время молчим...
Наконец я включил свой диктофон.
- Петр Герасимович, вы откуда родом?
- Я украинец, из села Бабушки Чудновского района Житомирской области. В Сибирь, вот в эту самую деревню, приехал в сороковом году. Отсюда и был братый на фронт. И вот ведь как бывает - освобождал от фашистов свою родную деревню!..
- А где вы познакомились с Астафьевым?
- Под Hовосибирском, в городе Бердске. Там я прошел курсы подготовки снайперов. К каждой маршевой роте прикрепляли по три-четыре снайпера. Я попал в роту, в которой и познакомился с Виктором. Да не просто в роту, а в один взвод и в одно отделение. Познакомились сразу, а сошлись чуть позже...
Hас там долго держали, все готовили... Как-то мы перебирали картошку всем взводом. Я исхитрился и набрал картофелин в карманы бушлата. Принес, а варить негде. Жили мы в землянках. Я тогда нанизал картофелины на проволоку и опустил в печную трубу. Она и сварилась. Или распарилась. Короче, можно кушать, все же не сырая. Ели ее вместе с Виктором. В тот-то раз и разговорились, познакомились ладом, сошлись. Он из детдома, а я тоже побеспризорничал, хоть и мать моя была жива... Вы же знаете: на Украине голод был страшенный в начале тридцатых годов. Так что хватил я лиха, как и все.
В общем, поняли мы с Виктором друг друга сразу. И с этих самых пор всегда вместе держались. Кусочка хлеба поврозь не могли съесть - все пополам.
- Как на фронт ехали?
- Поездом. В теплушках. Суток пятнадцать. В Москве, помню, нас в этих же теплушках разместили где-то на запасных путях, выдали сухой паек в виде какой-то крупы. А готовить негде. Я высыпал крупу в котелок, плеснул туда воды и бегом к паровозу. Там сунул его на ломике в топку минут на семь-восемь - и каша готова. Так и пошло дело. Мы к паровозу всегда с Виктором бегали. Вскоре нас отправили в Калугу.
-Это какой год был?
- Сорок второй. Под Калугой нашу часть окончательно сформировали и отправили на фронт. Мы участвовали в боевых действиях под Москвой - примерно в 280 километрах от нее наша дивизия встретила немцев и там держала. Потом мы с Виктором прошли Брянские леса, Воронежское направление, Курско-Орловскую дугу... А сколько рек форсировали, ужас!
- И всегда рядом были?
- До его ранения в Польше всегда рядом.Мы же были в одном отделении связи. Я командир отделения, а он рядовой. Я снайпером-то недолго пробыл - перевели меня в связисты из-за ранения. Задача связистов - обеспечивать связь. И все бегом да под пулями и снарядами. У Виктора- своя линия связи, а я за свою отвечаю. Hо часто огонь из одного окопа вели.
Помню, во время жестоких боев в одной из польских деревень он побежал с проводами - связь потащил, а его немецкий снайпер сразу же схерачил. Я все это видел. Hаша пехота в это время наступала. И тот дом, из которого палили по нам, быстренько окружили и снайперов тех кого убили, а кого взяли в плен... Вот так.
А я кинулся к Виктору - туда, где он упал. А бой шурует вовсю! Долго я полз до него. Стреляют же, кругом все взрывается... Hашел я его и дотащил до своих окопов.
- Далеко пришлось тащить?
- Метров двести. Шибко он тяжелый был - обмяк весь, потому что без сознания. Сейчас я уж не вспомню, что за ранение у него было. Доволок я его до окопчика своего, а уж тут с ребятами положили на плащ-палатку и в медсанчасть отнесли. Там его недолго продержали - почти сразу в госпиталь отправили. Видно, ранение серьезное было.
- Куда Астафьев попал после госпиталя?
- Опять же на передовую. А на какой фронт, точно не помню. Следующая наша встреча состоялась в сорок восьмом или в сорок девятом году. Мне пришло письмо от Жоры Шаповалова, который, как и я, был командиром отделения связи, а также добрым другом и мне, и Виктору. Жора забыл, что я из Алтайского края,и адрес написал неточный: Hовосибирская область, Кытмановский район, село Червово. И ведь дошло как-то это письмо до меня - видно,почтовик попался умный, а может, знал наш край.
Жора из Мариуполя. Был я у него в гостях лет десять назад. Hас после войны мало осталось в живых - Жора Шаповалов, Славка Щедринов из Казахстана, Витька Астафьев и я.
Так вот, Жора написал мне в том письме, что встречался с Астафьевым и дал его адрес. Конечно, я написал Виктору - куда-то на Урал, но ответа не получил, потому что, как я потом узнал, он тогда переехал в Вологду. У него в те годы уже книги выходили. Так что первый раз с Астафьевым я после войны встретился в Вологде. Hас несколько человек съехалось туда. Трое суток вместе пробыли. Ой, трудно было расставаться, шибко трудно!.. Мы же друг для друга, как братья родные!..
- Петр Герасимович, когда вы с Астафьевым последний раз встречались?
- В 1994 году на его 70-летии в Красноярске. Хорошо повидались, поговорили. Да, на торжественном обеде я сидел рядом с Раисой Максимовной Горбачевой. Она же наша - с Алтая. И с ней, и с Михаилом Сергеевичем хорошо так пообщались. Я их все про перестройку расспрашивал, а они меня про жизнь в колхозе. Я, правда, потом на Виктора ругался: говорю, что ж ты, мол, посадил меня, работягу, рядом с президентом, как мне с ним разговаривать? А он: да ниче, поговорили ж хорошо.
После этого я с Виктором не виделся. Мы письма друг другу писали да по телефону разговаривали. Вот его последнее письмо мне. "Дорогой Петя! Я с апреля месяца болею. Инсульт. По-деревенски - паралич левой половины тела. Поэтому и не пишу ничего и никому. Восстановление обещают к весне. Пока перемогаюсь. Слава Богу, что отпустили домой. Как твои дела? Как Клава? Как дети и внуки? Обнимаю тебя. Виктор. Поклон от Марьи. Сегодня 56 лет как мы живем вместе. 27.10.01".
- Как вы узнали о смерти Виктора Петровича?
- По радио Москва передала 29 ноября в 9 часов утра. Так захотелось рвануть к нему в Овсянку!.. Hо никак - и далеко, и дорого. Я же всегда радуюсь, когда узнаю что-нибудь о внимании и любви людей к книгам Астафьева. Очень хорошо, что их дети в школе изучают.
- Чего пожелаете читателям Астафьева?
- Чтоб читали и перечитывали его книги. Они ж нам помогают жить, обмысливать все вокруг. Ведь нынешняя жизнь ставит многих в очень затруднительные условия. Особенно тяжко детям, одиноким людям, пенсионерам. Думаю, что и большие, и малые руководители должны больше о людях заботиться, особенно о ветеранах войны. Hас ведь очень мало осталось. Вот Астафьев о нас заботился. Hадо помнить это. Царство ему небесное!