"РАНЬШЕ НЕ УСПЕВАЛ В ГОСТИ КО ВСЕМ ЗАЙТИ, А СЕЙЧАС И НЕ К КОМУ ОСОБО"
- Для творчества одни нуждаются в одиночестве, а другие черпают энергию из общения с окружающими. Вам что ближе?
- Я этих градаций не знаю, поэтому не буду врать. Внутри много странных вещей происходит. Важно, кто как, кто когда, какая погода на улице. Снег пошел - одно настроение, снега нет - другое настроение, в совокупности этих состояний и принимается решение.
- То есть вы человек настроения?
- Как любой человек, который находится в процессе творчества. А творчество - это человеческие взаимоотношения. Уж не говоря об отношениях между мужчиной и женщиной, это самый сложный вид творчества. Я люблю, когда мне физически хорошо: погода устраивает, место устраивает. Честно говоря, можно себя уговорить: посмотреть за окно, увидеть снег и подумать: "Вот как хорошо, это же настоящая Швейцария".
- Ну в Москве климат, прямо скажем, не самый лучший. Абстрагироваться от него непросто.
- Как говорится, Родину не выбирают.
- Ваша семья, тем не менее, живет не здесь, а в Америке.
- Только жена Татьяна. Она работает в Далласе. Когда в Америке был бум, интерес к русской культуре, ее пригласили туда на кафедру русского языка, поработать. А мне очень нравится там отдыхать. Езжу в Америку летом на два положенных мне месяца и иногда, недели на две, извините за выражение, на Кристмас (Рождество.- Труд-7).
- Приходится общаться с американскими актерами?
- У меня и знание языка отсутствует, и потребности такой нет. Я туда езжу отключиться, забыться. В свое время, когда американцы увидели, что российские актеры - дешевая рабочая сила, был большой спрос. Потом пыл угас, они отказались от этой практики и начали приглашать наших актеров только на роли русских людей. В то время меня часто приглашали на всякие кастинги-шмастинги. Но играть на английском я не могу - только пару слов связать.
- Но вы же в США ездили на гастроли с вашим театром?
- Приглашала русскоязычная диаспора, а не американцы. Никого не хочу обидеть, но, думаю, богатой Америке мы со своими пьесами, страстями не нужны. Возможно, я глубоко заблуждаюсь, но я этот путь прошел и могу делать выводы. Поэтому я от гастролей сознательно отказался и езжу туда дышать воздухом, гулять, ходить-бродить, думать, читать, музыку слушать и так далее.
- А на исторической Родине, в Армении, часто бываете?
- В последнее время нечасто.
- Вас там очень любят, вы национальный герой.
- Любят, да, но это такое двадцатипятиминутное чувство. А дальше что? Я выйду в аэропорту и скажу: "Любите меня, я пришел". Дело должно какое-то быть, а его пока там нет. И из близких людей у меня уже не осталось там никого: одни ушли из жизни, другие уехали. Вечера грустные стали там: раньше не успевал в гости ко всем зайти, а сейчас и не к кому особо. Только брат один живет. А с гастролями обязательно приедем. Мне хочется, чтобы все мои ребята-актеры посмотрели Армению.
- Не возникает ностальгии, может быть, желания поездить по любимым местам Армении?
- Спрашивать 72-летнего человека, который сам армянин, хочет ли он погулять по Армении, немножко смешно. Я, конечно, могу сказать: "Да, мне хочется пройтись по горам, по долам, прыгать-скакать, как горная козочка", но это все давно не так. Генетика - великая наука. И мой опыт, моя жизнь, моя кровь - во мне, даже если я ставлю норвежского писателя Ибсена. Я армянин и горжусь этим. Глубоко, не квасным патриотизмом.
- Вы поступали в далеком 1953 году в ГИТИС, и вас не приняли туда из-за акцента. Когда вы в ГИТИСе сами стали преподавать, не возникло ли хоть на мгновение чувство некой победы?
- Я столько радостей видел на сцене и в жизни, что не могу размениваться на такую ерунду. Если человека такие вещи гложут и радуют в жизни, ему надо серьезно заняться своей психикой, потому что это очень опасные вещи. Такое отношение к происходящему может завести в душевное болото.
"ТРОПИНКУ К НАШЕМУ ТЕАТРУ ЕЩЕ БУДУТ ПРОБИВАТЬ"
- Слышала, вы планируете перестройку здания вашего театра?
- Собираемся делать реконструкцию, поскольку при всех размерах этого здания у нас почти ничего нет: ни репетиционных комнат, ни нормальных гримерных. Был у Юрия Михайловича Лужкова, говорю: "Нам бы немного помещения. Я видел, сбоку от театра пространство какое-то есть". Хвала этому человеку - он издал постановление правительства Москвы о реконструкции. Нам выделили дополнительные метражи: сначала 300 квадратных метров, а потом и 600. Теперь с двух сторон от здания будут два двухэтажных крыла. Там будут подсобные комнаты с репетиционным залом на 100 квадратных метров, гримерными комнатами, бухгалтерией и тому подобное. Такое счастье: мы привыкли к этому месту, это очень хороший спальный район. Здесь нас любят. Большинство зрителей - люди, которые тут живут. Слава Богу, наш народ уже пошел на спектакли. Мы всех уговариваем приходить прямо из дома - в тапочках и халатах, как уговаривают в турагентствах - говорят: "Оттуда выходите в трусах и идете прямо на пляж, к морю".
- Наверное, к вам в театр не только жители района приходят...
- Должен сказать, что театр - очень странное учреждение. Его придумали люди, которым не хотелось быть скучными - не в смысле веселья, карнавала какого-то, не в этом дело. Мы идем в театр, потому что нуждаемся в нем. Нам всего 11 лет, четыре-пять из которых мы живем здесь. Поэтому тропинку еще будут пробивать: придут дети, мамы, бабушки, потом эти дети придут со своими детьми и так далее. Нужно только терпение. И очень важно не обмануть тех, кто приходит. Человек ведь в церковь и театр идет только для того, чтобы ответить на какие-то вопросы, решить какие-то проблемы. Все знают, что Дездемону задушит Отелло, что Красная Шапочка принесет бабушке пирожочки, но все равно идут. И говорю я это не потому, что всю жизнь работаю в театре. Я действительно думаю, что пока есть два человека с какими-то проблемами, начиная от зубной боли и заканчивая болью в сердце, театр будет жить.
- Труппу театра первоначально вы набрали из ваших учеников ВГИКа. Так сложилось, что большинство из них, если не все, ушли. Сейчас в вашем театре совершенно новые люди. Предполагали ли вы, что так может случиться?
- Любой человек, даже мудрец, начиная свой путь или какое-то новое мероприятие, никогда не знает, чем это все закончится. Когда одного умного человека спросили, может ли он одним словом охарактеризовать жизнь, он ответил: "Вдруг".
- Вы в доме, то есть в театре, хозяин?
- Проблема в том, что мы в искусстве, в творчестве занимаемся любовью. Не в буквальном смысле слова, разумеется. И ради того, чтобы посмотреть на эту любовь, зритель идет в зал. Поэтому нет единого стиля общения: можно лаской, можно просьбами, можно обманом - все подходит. Один мой друг, врач, специализировавшийся в области лечения детского мозга, говаривал: "Лечение не должно быть мучительнее болезни". Это надо запомнить на все случаи жизни.
- У вас в театре есть какая-то субординация?
- Ничего страшного, если называют на "ты". От этого ни тепло, ни холодно. Одному очень большому режиссеру, которого, к сожалению, уже нет, как-то в разговоре (это было при мне) заметили: "Вас очень любят актеры вашей труппы". На что этот большой режиссер сказал: "Я бы предпочел, чтобы меня боялись". Одним из главных факторов русского театра (я говорю и буду говорить, не стесняясь этого) всегда было то, что это крепостной театр, со всеми вытекающими. Проще говоря, в русском театре всегда есть хозяин, арт-директор, как говорят американцы, проповедник, называй, как хочешь. Если мы согласны с этим, то примем и все остальные условия этого закона.
Там внизу на афише написано, что я художественный руководитель театра. Значит, за все, что здесь идет, я несу ответственность. И я не могу сказать: "Ребята, меня обманули, мне всунули туфту". Не обманывайся - ты же хозяин. Ты и журишь, и хвалишь, и кормишь - делаешь все это во имя одной главной цели.
"НЕ СТЫДНО - ДЛЯ МЕНЯ ЭТО САМАЯ ВЫСОКАЯ ОЦЕНКА"
- Недавно вышел "Самый лучший фильм", где вы сыграли одну из ролей. Были какие-то особые причины, из-за которых вы приняли это приглашение?
- Мне прислали еще новые сценарии, я еще даже их не читал. Но позвонил продюсер, и я ему сразу: "Давай рассказывай, сколько заплатите, сколько съемочных дней". Это и есть моя профессия. Это то, на чем я держусь, не только финансово - мне нужно выйти на съемочную площадку и пошухерить. Конечно, а как иначе? Я же клоун.
- А что главное в выборе того или иного сценария?
- Много ключевых факторов. В том числе и то, хватит ли у меня здоровья, сил: если мне предложат играть роль, где я с парашютом прыгаю или на лошадях скачу, сразу откажусь. Да и что получится, можно судить по готовой продукции. Кто-то посмотрит и скажет, например: "А что же так стыдно вы себя выставили, задницу открыли голую?" Тогда я объясню, что это не моя задница, а дублера, что так необходимо было для роли и так далее. Я не знаю, выбирая роль, что получится. Мы все ничего не знаем, мы в лучшем случае чувствуем. Поэтому анализируем уже потом, когда все кончилось.
- Вам как зрителю понравился "Самый лучший фильм"?
- Я не смотрел его целиком - только во время озвучивания, когда он еще не был смонтирован. Мне говорили люди, которых я люблю и уважаю, которые любят и уважают меня: "Не стыдно" - для меня это самая высокая оценка. Ведь если мы берем за основу Моцарта и Пушкина, больше ни о чем не надо вести разговор. Очень хорошо говорил по этому поводу великий художник Мартирос Сарьян. Вот он смотрел, когда ему молодые показывали свои картины, и говорил: "И так можно". Это чувство реальности: он так может рисовать, другой иначе. Что же его долбать за это? Когда актер выходит на сцену, я же вижу, что он может, а чего не может. Зачем же я ему буду говорить: "А ты знаешь, что делал Чарли Чаплин?" Или ты замени его, или прими то, что он делает.
НАШЕ ДОСЬЕ
Армен Джигарханян - народный артист СССР, лауреат Государственных премий РФ, награжден большим количеством премий и наград, в том числе орденом "За заслуги перед Отечеством". Один из самых востребованных актеров советского и российского кино. За количество сыгранный ролей занесен в Книгу рекордов Гиннесса.
Родился 3 октября 1935 года в Ереване. Работал помощником оператора на киностудии "Арменфильм" (1953-1954). В 1958 году окончил Ереванский художественно-театральный институт. С 1955 по 1967 год - актер Русского драматического театра им. К.С. Станиславского в Ереване. В 1967-м приглашен режиссером Анатолием Эфросом в Московский театр им. Ленинского комсомола. С 1969 по 1996 год - один из ведущих артистов Московского академического театра им. В. Маяковского. Преподавал в период с 1991 по 1996 год в ГИТИСе и ВГИКе. Из студентов своего курса набрал первый состав труппы собственного драматического театра - Театра п/р А. Джигарханяна. После 96-го года вернулся в Ленком по приглашению Марка Захарова. В 2005 году объявил о своем уходе со сцены в качестве артиста. В том же году отпраздновал свой 70-летний юбилей. Долго и счастливо находится в браке. Жена Татьяна Власова - театровед и переводчик, живет в Америке.