.jpg)
Но российская школа - неизменно самая крепкая, утверждает прославленная прима
9 марта на телеканале «Россия-Культура» стартует новый сезон конкурса «Большой балет». Его соведущая, легендарная прима-балерина Мариинского и Большого театров Светлана Захарова уверена, что начинающих артистов нужно хвалить, даже если они допускают неточности. О трудностях судейства, первых шагах на большой сцене и работе с легендарным Юрием Григоровичем народная артистка России рассказала «Труду».
— В своих интервью вы неоднократно говорили, что судить конкурсы — очень тяжелое дело: с одной стороны, необходимо быть объективным, с другой — как не переживать за юных коллег? И вот вновь согласились поучаствовать в проекте. Но не как арбитр, а в качестве ведущей с другим знаменитым артистом балета — Игорем Колбом. Это эмоционально полегче?
— Да, но душевная нагрузка все равно серьезная. Я по-прежнему сочувствовала каждому конкурсанту и старалась их поддержать. Все-таки участники «Большого балета» — юные, начинающие артисты, многие из них совсем еще дети, и неосторожно брошенная фраза может отразиться на их будущих выступлениях. Мне очень хотелось, чтобы даже после неудач — а они, конечно, случались, ни одна пара не прошла безупречно — ребята не падали духом. Сложность для конкурсантов еще и в том, что даже молодые артисты балета привыкают выступать на большой сцене при полном зрительном зале, а здесь на совсем близком расстоянии сидят четверо членов жюри. И не просто наслаждаются твоим танцем, а внимательно следят за погрешностями и затем их будут вслух отмечать и анализировать. Серьезное психологическое испытание, но с другой стороны, и отличная школа — после такого экзамена уже ничего не страшно.
— Сложно удерживаться от комментариев, советов?
— Иногда очень. Я же все вижу — как достижения, так и ошибки. Но твердо решила: буду акцентировать только лучшие стороны.
— Что показал конкурс? Подтвердил мощь традиционных центров — Москвы, Петербурга, Перми — или открыл новые места силы на балетной карте? И можно ли сегодня верить старой песне про то, что «в области балета мы впереди планеты всей»?
— Наш нынешний праздник получился в полном смысле международным. Были очень интересные пары с Кубы, из Узбекистана, Белоруссии. Но он же и показал, что российская школа по-прежнему самая крепкая. Ее представители проявили себя ярче всех.
— Когда-то Майя Плисецкая говорила, что возможностям тела надо учиться постоянно, в том числе впитывая опыт со стороны — например, у спортсменов. А на ваш взгляд, что нового сейчас появилось в балетном искусстве?
— Открытия в балете происходят постоянно. И танцевать сейчас, по моему мнению, стало легче — у артистов появилось намного больше технических возможностей, чем было еще 10, тем более 20 лет назад. Даже балетная обувь усовершенствовалась, появились новые материалы и технологии, так что пуанты уже не сбивают ноги в кровь. Но все равно балет — это по-прежнему колоссальный труд, строгая диета, режим. Притом твой «рабочий инструмент» — мышцы и все тело — должен работать без всякого видимого напряжения. Еще в годы ученичества я решила для себя, что на репетициях надо до такой степени все отрабатывать, чтобы на сцене не было заметно никаких усилий — только легкость, естественность, полет. Хотя, конечно, за кулисами потом умираешь от усталости.
— Вы автор идеи и неизменный руководитель самого, наверное, массового в мире детского танцевального фестиваля «Светлана». Что вам раскрыл этот опыт?
— Что, во-первых, танцем интересуются очень многие дети, а во-вторых — даже если потом они не сделают его своей профессией, он поможет им в жизни. Также хочу обратить ваше внимание на проект «Большие и маленькие» на канале «Культура». Туда отбираются участники с пяти лет, и в этом смотре эксперты не выставляют оценок — просто после каждого номера делается его разбор и даются рекомендации ребенку на будущее. Деткам очень хочется праздника, красоты, вот этой радостной эмоции «здесь и сейчас». И это прекрасное желание. А в будущем кто-то из них, возможно, станет хирургом, кто-то летчиком или математиком. Но навыки, приобретенные в балете, очень пригодятся, ведь это и дисциплина, и умение ставить и достигать цели.
— Вы рассказывали, что вашу собственную любовь к танцу первой заметила мама и привезла вас из родного Луцка в Киев, где в знаменитое хореографическое училище вас приняли на ура. Как вспоминаете это время?
— Меня взяли как суперспособного ребенка, но не скажу, что это был легкий и светлый жизненный период. Вернуться в те годы я бы точно не хотела. Меня поразила атмосфера острой конкуренции и то, какой фанатичный требуется труд, чтобы чего-то добиться в этой профессии. А я была хоть и одаренная, но слабенькая, мне приходилось тратить больше сил, чем всем другим детям, чтобы добиться легкости, красоты, перешагнуть сложные технические моменты, связанные с танцем.
— Зато потом вас пригласили продолжить обучение в Вагановской академии...
— Причем сразу в выпускной класс, а через год я поступила в труппу Мариинского театра.
— Волновались, впервые выходя на эту знаменитую сцену?
— Нельзя не волноваться перед выходом на любую сцену, особенно такую. Но еще когда я училась в академии, в Мариинском театре была создана стажерская группа, в которую меня в числе нескольких других учеников включили. И в ее составе я уже принимала участие в спектаклях театра. Например, в балете «Дон Кихот» исполняла партию Повелительницы дриад, очень сложную и для взрослой балерины, а мне тогда было всего 16. Так что мое вхождение в труппу Мариинки прошло вполне естественно, я чувствовала себя там как дома.
— Но через семь лет вы перешли в Большой. Притом это было далеко не первое предложение этого театра — вас уже трижды туда звали, но вы все не решались. Что в тот, четвертый раз все-таки подвигло вас на перемены, и не бывало ли потом хотя бы кратких минут сожаления о принятом решении?
— Не жалела ни секунды, хотя мне было очень хорошо в Мариинке. Я искренне считала, что это лучший театр, и долгое время не стремилась перейти в Большой, хотя много ездила туда на гастроли, любила его. Но, видимо, сработала магия цифры семь — захотелось что-то поменять, а главное — расширить репертуар. И в ГАБТе это удалось: я стала танцевать в балетах «Дочь фараона», «Спартак», «Раймонда», «Лебединое озеро» в редакции Григоровича. И сам Юрий Николаевич работал со мной над многими ролями, первой из которых стала партия Эгины в «Спартаке». Он внимательно смотрел репетиции и в итоге дал добро. Потом последовали «Легенда о любви», «Иван Грозный» — тоже при его самом активном участии и очень приятных комментариях, данных после просмотра спектаклей.
.jpg)
— Юрий Николаевич очень требователен. Да, иногда может повысить голос, чтобы, допустим, добиться от кордебалета слаженности и точности. Но притом он заботлив, внимателен, остроумен. Все знаменитые балеты Большого идут в его редакции. Он перевернул представление о хореографическом искусстве, это по-настоящему великий человек. Его спектакли очень сложны, насыщенны, но зато и герои в них — живые. Настоящие мужчины, настоящие женщины. Массовые сцены поставлены просто гениально. Его мнение всегда было для меня истиной в последней инстанции. Ну а похвала Григоровича просто бесценна. Когда я впервые услышала от него добрые слова, почувствовала, будто крылья выросли. Захотелось стать еще лучше.
.jpg)
— Вы рассказывали, что, работая над балетными образами, многое берете из жизни. Например, танцуя Аврору в «Спящей красавице», вспоминаете, как шалит ваша собственная дочка. Ну а образ Анны Карениной смогли по-настоящему прочувствовать только после рождения ребенка...
— Рождение ребенка вообще все вокруг меняет. Ведь это главное предназначение женщины, чей эмоциональный мир неизмеримо обогащается после того, как в ее жизнь входит материнство. По своим ролям я почувствовала, насколько это важно — передать на сцене чувства, которые пережила в реальности. Уверена, это новое содержание создаваемых мною характеров восприняли и зрители.
.jpg)