Как ему, батальонному разведчику, удалось сохранить эти записи и пронести их через войну, одному Богу известно. На фронте под страхом трибунала запрещали вести дневники... Считалось, что в них может оказаться важная развединформация для врага.
С фотографической четкостью Оленев описывал солдатские будни наступления на Берлин, оставляя в стороне собственные подвиги. А ведь за последний месяц боев его наградили двумя медалями "За отвагу" и орденом Красной Звезды.
После Победы он окончил Ленинградскую академию художеств. По проектам архитектора Виктора Оленева построено немало прекрасных зданий. Он умер 13 сентября 2003 года в возрасте 83 лет.
Рукопись принесла в редакцию режиссер Татьяна Ишина. Она была знакома с автором и собирается снять фильм по его военным дневникам.
ВОТ МЫ И В ГЕРМАНИИ
4 ФЕВРАЛЯ 1945 ГОДА
...До Варшавы 7 км. Там фронт. Ни на минуту не смолкает глухой гул артиллерийских выстрелов и разрывов немецких снарядов. Идет артподготовка. Готовится прорыв. Все уверены, что нам придется участвовать во взятии Варшавы. Я добровольно записался в разведку. Узнали, что знаком с немецким языком. Взяли с радостью, но предупредили, что работа опасная.
Подтверждение слухов о взятии Варшавы пришло 17-го. Оказывается, наши войска вошли в нее без боя. У всех приподнятое настроение. Фронт продвинулся на 60 км за Вислу. 17-го вечером объявили, что завтра идем в поход на 40-50 км и раздали патроны. 18-го тронулись. Нагрузили дополнительными дисками к автоматам, выдали каски, лопатки и ненужные никому противогазы. Прошли Юзефов, двигаемся на Ябдонну Легионово. Остановились на ночевку в бывшем немецком лазарете - большом трехэтажном здании без стекол в окнах. Внутри все разбито, поломано, загажено. Паркет разбирают на топку печей. В большом зале была конюшня - об этого говорят кучи навоза и наскоро сделанные стойла. Как видно, прямо на паркете разводили костры. Госпиталь расположен превосходно, среди песчаных холмов, покрытых соснами. Воздух чист и свеж. Пахнет хвоей.
Наконец, вот она, переправа, - мост на понтонах. Мы на западном берегу Вислы. Четыре дня назад здесь были немцы. Нарыты окопы, валяются рассыпанные патроны, пулеметные ленты. Пусто. Безлюдно. Идем в направлении Модлина. Впереди, в стороне от дороги, увидел три трупа. Оказалось, наши солдаты. Один без головы, двое перевязаны, вероятно, умерли после перевязки. Настроение сразу упало. Прекратились песни и шутки. Все идут, настороженно вглядываясь по сторонам. Вот еще в канаве лежит наш...
Вот, наконец, убитые фрицы. Дальше две лошади кверху ногами со вспученными животами. За ними опять немцы. Дорога смерти - поломанные автомашины, повозки, орудия, танки, брошенные велосипеды, трупы лошадей, людей.
7 ФЕВРАЛЯ 1945 ГОДА
Вот мы и в Германии. Кругом вспаханные поля, зеленая озимь. На улицы выброшена мебель, перины, книги, бумаги, швейные машинки, куклы, кухонная утварь. Жителей не видно. Навстречу гонят скот. Комбат пристрелил огромную жирную свинью. Забрали в повозку. Пошли по домам. В одном нашли ульи с медом. Солдаты поломали их, вынимают рамки. Пчелы летают, крик, шум. Ловят кур, колют свиней, гусей, уток. Творится невообразимое. В домах много радиоприемников, все уже поломано, переворочено, посуда побита. Бессмысленно, глупо, ненужно. Фронт где-то недалеко. Слышна артстрельба. Зашел в один дом, смотрю - наш сержант требует у немки, чтобы отдала хорошие ботинки. Мы прогнали его. Безобразие! Чем виноваты эти несчастные люди? Те, кто в самом деле виноват, давно убежали.
15 ФЕВРАЛЯ 1945 ГОДА
Три бессонные ночи и четыре дня похода. Спим не более трех часов. Прошли Вальденбург - большой город. Остались одни черные закопченные пепелища и развалины. Вчера во время небольшой остановки колонны присел на мокрую траву. Очнулся как от удара. Залитая чернилами ночь, хмурый лес, моросит дождик. Кругом ни звука, ни души. Вскочил. Сколько времени спал, не знаю. Одному жутковато, снял автомат с предохранителя, взял гранату в руки и - бегом, не замечая ни ям, ни кустов, ни луж, ни грязи. Догнал своих через 2 километра, а меня уже ищут. Вот она, усталость.
Кто-то сказал, что война кончится 16-го февраля. Эх, это все шутки. Еще долго.
17 ФЕВРАЛЯ 1945 ГОДА
Прошли 6 км до господского дома. Дом огромный, в два этажа. Все управление полка поместилось. На стенах висят портреты предков в золоченых рамах, картины старых мастеров, буфеты полны сервизов севрского фарфора, венецианского хрусталя, статуэток, бесчисленное количество фамильного столового серебра, мягкая бархатная мебель, ковры, паркет, прекрасное пианино. У всех разбежались глаза. Пьем из драгоценных бокалов, кушаем со старинного фарфора. Меня вначале заразил азарт трофейщины. Я набрал массу бриллиантовых украшений для Фаинки, нашел прекрасные шелковые и тонкие шерстяные носки, великолепные кожаные желтые перчатки на меху и массу всякой дряни. Потом поборол себя, выбросил. Нашел коробку с немецкими орденами, сдал их в политуправление.
ЛУЧШЕ ВСЕГО РАСТАПЛИВАТЬ ПЕЧЬ СКРИПКАМИ
20 ФЕВРАЛЯ 1945 ГОДА
Сижу на свежем воздухе. Варю кур. Высоко-высоко гудят немецкие самолеты. Передовая рядом. Допрашивали немца, унтер-офицера. Боится страшно. Объяснил, что расстреливать не будут, отправят в Россию на работы. Обрадовался. Артиллерия гремит вовсю. Передо мной лежат два альбома фотографий. Немцы любят сниматься, теперь разжигаю их фотографиями. Сегодня установил, что лучше всего растапливать печь скрипками - дают много жару и быстро воспламеняются. Стал циничным и жестоким. Мечтал, как возвращусь домой. Днем или ночью? Когда мечтаешь, время идет быстрее и устаешь будто бы меньше. Уже два месяца, как я тебя не видел. Но верю в свою звезду.
23 ФЕВРАЛЯ 1945 ГОДА
Сегодня день Красной армии - там, в России. Здесь теплый день, светит солнышко, дороги расползлись. 21-го мы, пять человек, т. е. капитан Дубинин, старший лейтенант, старшина, солдат и я в качестве переводчика, выехали после обеда. Получили задание собрать трудоспособных немцев для земляных работ. Заходили в дом, собирали всех обитателей в одну комнату и выбирали годных. Приказывали, чтобы брали с собой хлеба на три дня и лопаты. Набрали 68 человек, больше всего молодых девчат от 18 до 22 лет. Ночью шел дождь, многие потеряли в грязи свои туфли, шли босиком, промокли. Я за старшего. Они ко мне относятся с доверием. Привел в дом, нанесли соломы, уложил их спать. Пришло много солдат, приказали всех отогнать. Через час подняли немок на работу.
25 ФЕВРАЛЯ 1945 ГОДА
Странная обстановка для фронта. Большая комната. Окна выбиты и заложены соломой, подушками, тряпками. Горит светильник из сала. На стенах картины в поломанных рамах. На полу солома. Вповалку лежат немки, пьют кофе, отдыхают. Играет патефон, пластинки немецкие. Это сейчас моя армия, мои "солдаты". Работают по ночам на передовой, под обстрелом немцев. Роют окопы. Я их именую - "майне гуте золдатен", они смеются. Научились отвечать по-русски: "Все в порядке". Сегодня достал им патефон, достаю обувь, полотенца. Запуганы донельзя. Не боятся, кажется, только меня.
26 ФЕВРАЛЯ 1945 ГОДА
Сижу как в осажденном замке, в двери ломятся пьяные солдаты, девчата перепуганы. Пришлось одному старому другу набить морду. Грозят меня застрелить, я плюю на это.
Сегодня всю ночь работали под артобстрелом. Дождь, холодный ветер. Сначала нас накрыла наша артиллерия, потом немцы. Девчата перепуганы, но работают. А к свисту пуль уже привыкли, даже шутят. Показывал твои фото, они восхищены: "Прима! Прима!" Говорят, что видели тебя в нескольких фильмах. Я смеюсь. Наступление не удалось, пехоты нет.
27 ФЕВРАЛЯ 1945 ГОДА
Только что отправил девчат по домам. Прощание очень трогательное. Тысячи добрых пожеланий. Желают мне увидеться с тобой, быть здоровым и т.п.
Прибыли новые части 105-го полка, увидел друзей старых. В домах играют гармошки, патефоны, аккордеоны.
8 МАРТА 1945 ГОДА
Враг жестоко сопротивляется. Раненые, убитые, стоны. Атака не удалась. Я все время на передовой. Щелкают разрывные пули. Немец, кажется, употребляет только разрывные. Выпал снег. Холодно. Ночью сверкают трассирующие пули, рикошетируют от земли, взвизгивают, взлетают ввысь. Ни зги не видно. Били по одиночкам-фрицам из танковых орудий. Командовал сам генерал-майор, командир 37-й танковой бригады. Подбито два наших танка, и один увяз.
Устал, измучен, опустошен. Все безразлично, никаких надежд. Живу часом. Сейчас написал тебе письмо со стихом.
10 МАРТА 1945 ГОДА
Получили приказ маршала Жукова о прекращении убийств женщин, стариков, детей, насилия, пьянства, мародерства. Немцы установили на передовой рупоры и передают музыку, агитируют. Ведут сильную контратаку. Взяли обратно деревню. Наши отступили, окопались на опушке леса.
16 МАРТА 1945 ГОДА
Ночью встали перед Клюцем, дальше немец не пускает, бьет из пулеметов и минометов. Окопались, залегли. Утром танки пошли в атаку на деревню, но не дошли, встали, отстреливаясь прямой наводкой. Немец бьет по нашей высотке. Утром случилось несчастье - снайпер подстрелил командира моей роты капитана Таратынова. Попал прямо в сердце.
АРТИЛЛЕРИЯ БЬЕТ ПО СВОИМ
19 МАРТА 1945 ГОДА
Иду обратно в полк. Прохожу тылами, все забито народом, сдают посылки, собирают трофеи, а на передовой никого нет - кто воюет, кто наживается. Рядовой солдат не имеет возможности отправить посылку. Он первый берет деревни, он бьется за каждый дом. Потом усталый, измученный, думает лишь о том, как бы немного отдохнуть и покушать. Ему не до трофеев, не до посылок. Это привилегия хозвзводов, старшин, ездовых и тылов. Сейчас напишу письмо Фаинке. Убили комбата, ранило много офицеров. Сгорел штаб полка, люди не пострадали. Артиллерия бьет по своим. Почти все ранены своей артиллерией.
27 МАРТА 1945 ГОДА
Вчера мне исполнилось 25 лет. Спрятал в вещмешок трофейный пистолет - отбирают. Приказ - сдать патроны. Вечера чудные, лунные. Лежу, глядя на качающиеся созвездия через вершины елей, слушая прекрасную пластинку Розины Серрано - испанской певицы. Сколько родного, знакомого будит ее пение в моем сердце - далека недосягаемая для меня Азия, такой же нежный и любимый голос моей родной Фаинки.
20 АПРЕЛЯ 1945 ГОДА
Ночь прошла кошмарным видением. Прорвали оборону немцев, и в этот прорыв ринулись стихийной волной войска. Ночь. По шоссе движутся в три ряда повозки, авто, танки, пушки, минометы, пехота. Шум, грохот, ругань ездовых, треск ломающихся колес. Машины давят повозки, повозки давят пехоту, кавалерия также давит пехоту, танки давят всех. Сбоку бьет немецкая артиллерия, бронетранспортеры. Болванкой попало в машину с людьми. Стоны, крики, стихия, не управляемая никем, движимая одним общим желанием - в Берлин, в Берлин, в Берлин!
24 АПРЕЛЯ 1945 ГОДА
Замкнули кольцо вокруг Берлина, масса пленных - немцы, мадьяры. Немцы взорвали переправу на Потсдам. Получил благодарность за прорыв обороны. Не выходят из головы твои письма. Сижу в зале ресторана. Кругом разбросаны стулья, стаканы, рюмки, бутылки. Темнеет. Играет немец-тапер, прекрасно. Странное сочетание - грохот разрывов и нежная мелодия лирического танго. Мимо проносят раненых, проносятся танки.
29 АПРЕЛЯ 1945 ГОДА
Заехал в центр Потсдама. Исключительно красивый город, старинные башни, широкие бульвары, садики, триумфальные арки, газоны. Улицы мощены базальтовым камнем. Уже все свыклись с немцами, да и они нас перестали безумно бояться. В городе плохо с хлебом, наши солдаты дают населению хлеб. Линию фронта установить невозможно - стреляют всюду, и впереди, и сзади, и сбоку. Война перешла в партизанскую борьбу со стороны немцев. Много их сдается в плен.
НОЧЬЮ ПРОСНУЛСЯ ОТ КРИКОВ "УРА!"
3 МАЯ 1945 ГОДА
Прорыв 12 немецких танков, кошмарная ночь. Сейчас утро, приходят немцы с белыми флагами - сдаются, частью прорвались к союзникам. Известие о смерти Гитлера в 11.35 дня. Больше тысячи немцев захватили сейчас в плен. Самых разнообразных возрастов. Полковник немецкий строит, командует ими. Длиннейший строй по четыре человека, раненых тут же перевязывают немецкие санитары, попадаются женщины. Большинство пленных с мешками, многие без шапок. Разносят воду. Шагают мимо, понурив головы, грязные, небритые побежденные "победители мира". Сзади всех идут гражданские с белыми тряпками на палках. Комедия.
4 МАЯ 1945 ГОДА
Всю ночь ехал на автомашине, шофером был немецкий солдат. Утро. Колонны пленных прибывают и прибывают. Немцы ходят по всем дорогам, ищут, кому бы сдаться. Никто их не сопровождает. Идут озябшие, небритые, никому не нужные и сдаются, а брать никто не берет. Наши солдаты проходят мимо.
9 МАЯ 1945 ГОДА
Сегодня ночью проснулся от громких криков "ура!" Оказывается, это зам. командира полка по политчасти майор Завдеев, ст. лейтенант Корлицкий и капитан Федоров узнали об официальном объявлении конца войны и пришли нам сказать. Утром митинг. Потом ездил в Бранденбург на автомашине за 40 км. По дорогам непрерывной вереницей двигаются французы, итальянцы, испанцы, поляки, русские со скарбом на повозках, с детьми. У каждой нации свой флаг и повязки на рукавах.