Она была девка гордая, но тут прямо как затрепетала вся: парень ей шел навстречу - ну чисто
Она была девка гордая, но тут прямо как затрепетала вся: парень ей шел навстречу - ну чисто орел! Орел! Сердце у нее забилось, она выпрямилась и поплыла к нему - сама как пава, шея лебединая, взгляд скромный, как у голубки.
Загорелся и орел, в силки попал - подхватил свою лебедушку и ну гнездо с ней вить. Поначалу все щебетал, бывало: "Ах ты моя ласточка, ах ты мой воробушек ненаглядный!" А потом уж, когда птенчики пошли и стала она как наседка их пестовать, начал он по чужим гнездам шастать да новых курочек топтать.
Тут папаша ее, старый мудрый ворон, давай зятя клевать:
- Хорош гусь: своих птенчиков, как кукушка, бросил, другим бабам куры строишь, а дома-то как хорошо - и тепло, и сытно, и твоя птичка в гнездышке щебечет, любит тебя.
А зять в ответ:
- И не щебечет вовсе, а трещит, как сорока. И вообще чего ты, старая ворона, раскаркался тут! Ишь ты - известно, что всяк кулик свое болото хвалит, а не видишь, что дочка твоя уж не лебедушка, а клуша - толстая, как гусыня, стала, уткой переваливается, с утра до ночи меня, как дятел, долбит! Сама виновата, что такого орла проворонила. Пусть своим воробьиным умишком поймет, что получше нее жар-птица нашлась!
Тут папаша совсем рассвирепел и налетел на зятя коршуном:
- Ах ты попугай хвостатый - а каким соколом представлялся! А ну кыш отсюда, стервятник поганый, и чтобы духу твоего тут не было, а не то мы тебе все перья повыщипаем!
Зятек надулся, как индюк, и в момент за порог вылетел. Сразу понял: с этим старым филином шутки плохи, и теща уже кудахчет, курица безмозглая, - с ними попадешь, как кур в ощип! Эти родственники налетят, как грифы да кондоры, - костей не соберешь! А его давно новая пава дожидается, гнездышко пухом устилает. С нею можно опять, как Феникс, из пепла восстать: видно, уже пора туда перебираться, соловьем перед ней заливаться, дичь нести. Пока опять цыплятки не появятся, а там видно будет. Птичка по зернышку клюет...