Пригородные парки города на Неве страдают от нашествия вандалов и их заступников
Не успел открыться после карантина Нижний парк Петергофа, как мраморной Венере Медицейской сломали четыре пальца. Теперь обезображенной скульптуре понадобится дорогостоящая реставрация. Увы, такие варварские ЧП становятся нормой.
Анеделей позже в Царском Селе на Камероновой галерее удалось задержать вандала. Охранники прибежали на звук падения 150-килограммовой скульптуры. Оказалось, несовершеннолетний посетитель, гулявший в Екатерининском парке с родителями, забрался на пьедестал и столкнул бронзовый «Бюст умирающего гиганта» XVIII века. Голова античного юноши упала затылком на мраморный пол и получила серьезные повреждения, пострадала и колонна галереи. Отец уверяет, что сын уронил «Умирающего гиганта» «по неосторожности». С такой трактовкой не согласны сотрудники музея:
— Этот бюст простоял здесь двести лет, с того момента, как в 1794 году в Санкт-Петербургской академии художеств его отлил мастер Эдам Гастклу. За это время он ни разу не падал, ни от какого урагана. Нужно очень постараться, чтобы его свалить. Отвечать за несовершеннолетнего посетителя предстоит его родителям...
Увы, вандализм в наших музеях не редкость. Осенью прошлого года на Камероновой галерее пострадал другой бронзовый бюст XVIII века. Юного Алкивиада опрокинул с постамента школьник, который посещал музей вместе с одноклассниками. Бронзовых героев посетители любят потереть «на удачу». Особенно страдают Гомер, Сократ и Ломоносов. Неоднократно в парке отрывали руку и повреждали голову скульптуре Гладиатора у павильона «Грот». И попробуй сделать кому-нибудь замечание. Вандалы агрессивны и уверены в своей правоте. Особенно не выносят критики родители юных дикарей. «А чего такого-то? А тут не написано, что нельзя!» Тяжело это наблюдать, непонятно, как пресекать. Музей-заповедник в очередной раз обратился к посетителям с призывом бережно относиться к бесценным памятникам. А получил в ответ такой бешеный поток претензий, что поспешил убрать из сообщения в соцсетях слово «вандал». В сотнях комментариев пользователи соцсетей требуют... наказать музей. Вот некоторые из них.
«Надеюсь, семья получила извинения за то, что почти сутки несовершеннолетний был оскорблен в публичном пространстве словом „вандал“?.. Вы должны обеспечивать детям безопасную среду. На уровне их роста писать, что можно трогать, а что нельзя. И снабдить соответствующей картинкой. По сути, здесь имеет место халатность хранения... Можно и компенсацию от музея потребовать... А бюст что, к пьедесталу не прикреплен? Почему бюсты не привинтить шурупами?»
На языке, доступном для граждан, которые в слове «пьедестал» делают три ошибки, музейщики пытаются объяснить, что исторические бюсты не могут быть прикручены шурупами. Что бронзовое литье — сложнейшее искусство, и Камеронова галерея тому яркое подтверждение. Что она была восстановлена в первые же послевоенные годы, а теперь рушится не от вражеской артиллерии, а от невежественных чад. Что вообще-то в музее ничего трогать нельзя — ни статуй, ни картин. Как нельзя плевать на пол, орать и справлять нужду на улице. Родители не объяснили? Что ж, тогда им придется платить штраф.
Но не всем эта логика по душе. Как вам такой аргумент? «Не понимаю, за что штраф. Это ведь как в случае с разбитой бутылкой в магазине: ответственность на собственнике, который не обеспечил безопасность...»
А не понимаешь, сиди дома! Это я уже от себя добавлю автору высказывания, между прочим, редактору петербургского краеведческого сайта. Все, кто считает, что произведения искусства нужно привинчивать и приколачивать, не ходите на Дворцовую площадь. Потому как Александрийская колонна там ничем не закреплена.
Привинчивать надо в тюрьме или в психиатрической больнице. А свободное общество предполагает ответственное поведение граждан, в музей идут смотреть, слушать, думать, а не хватать, толкать и тащить. Искусство — это вообще для тех, кто понимает или желает понять. В 1789 году императрица повелела установить бюсты великих писателей и философов древности — Платона, Гомера, Цицерона, Овидия, Сенеки, Демосфена, — чтобы эта колоннада напоминала о платоновской Академии, союзе мудрецов, служивших Аполлону и музам. Екатерина II и в страшном сне, наверное, не могла бы увидеть, что ее уникальное скульптурное собрание, сохранившееся до наших дней на своем подлинном историческом месте, придется защищать от нашествия новых гуннов. Которые требуют доказательств (!), что союз мудрецов ничего общего с бутылкой и магазином не имеет.
«Риск случайной гибели вещи несет собственник», — орет в соцсетях очередной ниспровергатель, даже не понимая, что собственник в данном случае — это он, мы, государство, налогоплательщики. Общество дичает на глазах. Удивительно тонка эта грань, на каждом шагу мы видим банкротство культуры, бессилие культурного человека перед толпой, стихией, пандемией ментального мусора, засевшего в молодых и, казалось бы, «продвинутых» умах. Элементарные правила поведения уже многим недоступны, зато тюремный, блатной язык на улицах, в общении стал повсеместной нормой. Именно про таких «наследников» великой русской культуры писал Бунин в «Окаянных днях».
«Даже представить боюсь, какое потомство оставят эти люди» — вот оно, потомство. «Подумать только: надо еще объяснять то тому, то другому, почему именно не пойду я служить в какой-нибудь Пролеткульт! Надо еще доказывать, что нельзя сидеть рядом с чрезвычайкой, где чуть не каждый час кому-нибудь проламывают голову, и просвещать насчет „последних достижений в инструментовке стиха“ какую-нибудь хряпу с мокрыми от пота руками! Да порази ее проказа до семьдесят седьмого колена, если она даже и „антерисуется“ стихами!
Вообще, теперь самое страшное, самое ужасное и позорное даже не сами ужасы и позоры, а то, что надо разъяснять их, спорить о том, хороши они или дурны. Это ли не крайний ужас, что я должен доказывать, например, то, что лучше тысячу раз околеть с голоду, чем обучать эту хряпу ямбам и хореям, дабы она могла воспевать, как ее сотоварищи грабят, бьют, насилуют, пакостят в церквах, вырезывают ремни из офицерских спин, венчают с кобылами священников!»
Эх, Иван Алексеевич! Теперь у каждой хряпы клавиатура в руках. И скоростной интернет.