30 лет назад репортеры «Труда» уже бывали в этих суровых местах. Что изменилось с той поры?
Пустозерск основан в 1499 году в дельте Печоры. Далекий северный городок снискал печальную славу царской тюрьмы, места заточения опальных вельмож. Бежать отсюда никто не решался — да и куда бежать в бескрайней тундре? А самым известным узником стал мятежный протопоп Аввакум, неистовый поборник старообрядчества. Пятнадцать своих последних лет он провел в земляной тюрьме и был заживо сожжен со своими соузниками — иноком Епифанием, священником Лазарем и дьяконом Федором...
Пустозерск считался самым удаленным северным форпостом Московского государства, но со временем он стал терять свое значение. Слишком уж далеко находился от появившихся крупных городов и проложенных торговых путей. Со временем превратился в деревушку, которую в 1962 году покинула последняя жительница. Оставшиеся дома и церковь перевезли на противоположный берег озера в деревню Устье.
Впервые мы побывали в здешних суровых местах три десятилетия назад. И вот новая экспедиция. Тем более, есть поводы, круглые даты: Пустозерску нынче исполнилось 520 лет, а мятежному протопопу Аввакуму — и все 400! Путешествие наше начинается из столицы и единственного города Ненецкого автономного округа — заполярного Нарьян-Мара. Здесь в 1990-е был создан историко-культурный и ландшафтный музей-заповедник «Пустозерск». Познакомившись с музейными экспонатами, ранним утром отправляемся дальше — на катере по реке Печоре до деревни Устье. Там мы встретились с директором заповедника Еленой Анатольевной Елисеевой. Она рассказала нам, что деревня Устье постепенно становится частью музея-заповедника, показала деревянные дома, где разместят экспозицию и где смогут остановиться туристы. Увидели мы и перевезенную из Пустозерска деревянную Преображенскую церковь, срубленную еще в 1837 году (в наш первый приезд ее использовали под коровник).
А вот и неожиданная встреча со старым знакомым! Тридцать лет назад, когда мы впервые посетили Устье, местный житель Иван Кожевин показал нам английские монеты, найденные на территории его родного Пустозерска. Город этот когда-то считался портовым, в здешней гавани бросали якорь иностранные суда. Немало и наших кораблей отправлялись отсюда торговать за границу, исследовать Арктику. И вот представьте, все тот же Иван Иванович собственной персоной, он вновь продемонстрировал нам все те же монеты. А вот ступени от ракеты, которую он держал на своем огороде, мы на этот раз не увидели. Выяснилось, что этот дар отечественной космической отрасли, посланный ему небом, увезли в соседнюю деревню и приспособили при сооружении погреба. А что, не пропадать же такому добру в тундре...
Ну что, плывем дальше — в Пустозерск? Погода нас радует: пасмурное небо, мелкий дождь, солнца не видно. Зато нет столба комаров и гнуса, отравлявшего нам жизнь в прошлом путешествии при ясной погоде и тридцатиградусной жаре. И вот она, цель: древний заполярный город. Точнее, то, что от него осталось. Первым делом отправляемся к часовне, возведенной в память об Аввакуме. Ее до сих пор регулярно посещают старообрядцы-паломники. Там, где когда-то стояли древние постройки, возвышается установленная еще в 1964 году краеведами-энтузиастами стела, сложенная из камней фундамента разобранной Преображенской церкви. А вот и деревянный памятник на предполагаемом месте сожжения старца, сумевшего за годы заточения в земляной тюрьме создать «Житие протопопа Аввакума, им самим написанное». Свои сочинения он тайно передавал через единомышленников на волю.
Выставку, посвященную «Житию», открыли, как нам сказали, «по соседству» — в старинном селе Усть-Цильма, вытянувшемся вдоль Печоры в 300 км выше по течению от Нарьян-Мара. Усть-Цильму выбрали неслучайно: издавна это село считалось крупным центром старообрядчества. Сюда, спасаясь от преследований, когда-то бежали противники никоновских реформ. Их усилиями Усть-Цильма превратилась в процветающее село с двухэтажными бревенчатыми домами и ухоженными деревянными тротуарами. В некотором удалении от Усть-Цильмы находился Великопоженский старообрядческий скит. В декабре 1743 года, не желая сдаваться прибывшему по доносу военному отряду, скитники затворились в церкви и приняли мученическую смерть, совершив самосожжение. Погибли 86 человек. В историю трагедия вошла под названием «Пижемская гарь»...
Попасть в Усть-Цильму непросто. Между ней и Нарьян-Маром летом курсирует катерок, берущий на борт десяток пассажиров. Вот и все транспортное сообщение. На этот раз на берегу Печоры нас ждет катер с капитаном Константином Кирилловичем Чуркиным. Ветрено, по реке мечутся волны с барашками. Эти восемь часов на вертлявом суденышке нам запомнятся надолго. За время плавания вдоль поросших тальником пустынных берегов катер сделал три остановки. В селе Новый Бор капитан, приглашая на посадку записавшихся пассажиров, произнес несколько немецких фамилий. Оказывается, здесь живут потомки спецпереселенцев — поволжских немцев, когда-то оказавшихся в здешних краях. Скольких же страдальцев принимал Печорский край!
И вот наконец-то Усть-Цильма. С пристани отправляемся в местный музей. Рассказывая нам о выставке «По страницам «Жития протопопа Аввакума», научный сотрудник музея Мария Петровна Канева показала скамеечку: «На ней молилась моя бабушка. Я ведь тоже отношусь к староверам...»
Переправившись на пароме через Печору, отправляемся дальше — в село Ижма. Оно прославилось уже в новейшей истории России. Здесь живет человек хоть и не святой, но за него молятся в десятках семей. Зовут его Сергей Михайлович Сотников. Много лет он работает начальником местного авиахозяйства. А страна узнала о нем при драматических обстоятельствах. Помните, как на взлетную полосу вверенного ему и забытого аэродрома в 2010-м приземлился терпевший бедствие Ту-154, летевший из Якутии в Москву? К тому времени в Ижме уже 12 лет не садился ни один самолет, но Сотников все равно поддерживал полосу в рабочем состоянии. Что заставляло его делать это — долг профессионала, нежелание мириться с разрухой? Так или иначе собравшиеся сажать лайнер на речку пилоты вдруг, к своему изумлению, увидели чистую взлетную полосу — без единого дерева и кустика. И они сели, и ни один из 72 пассажиров и девяти членов экипажа не пострадал. И самолет остался цел, долго еще летал... Ну не чудо ли?
И вот мы у Сергея Михайловича в гостях. Работает он по-прежнему один, помощников у него нет. Следит за прибытием и отправкой вертолетов, убирает территорию. В его распоряжении снегоуборочная машина и газик. И все. Один в поле воин. На таких людях Россия и держится.
— Вертолеты сейчас летают мало, — сетует Сергей Михайлович. — Самолеты? Вряд ли наш аэропорт когда-нибудь снова станет принимать лайнеры. Бетонка разрушается, хотели было асфальт класть, смету на 40 млн прислали, да только таких денег ни у кого нет...
Сотников уже семь лет как пенсионер. У него три дочери и семеро внуков, есть чем заняться. Но он по-прежнему болеет за свое дело. Мы прошлись с Сергеем Михайловичем вдоль той самой спасительной полосы. Она по-прежнему идеально вычищена.
Сергей Михайлович предложил довезти нас до центра Ижмы. Пока ехали, увидели летевший вертолет. И тут же раздался звонок по его мобильному. «Сейчас буду», — коротко ответил Сотников. Выяснилось, что вертолет шел на посадку в Ижму, чтобы забрать заболевшую женщину. Быстренько распрощались, и Сергей Михайлович помчался в сторону вертолетной площадки.
Да, крепкие люди живут в северных пределах, со стержнем в характере.