ТУНДРА В ЧЕРНЫХ ОЧКАХ

Тундра - особый мир, где царят неписаные законы, свои порядки и правила. Здесь не ходят. Только ездят и летают. На одного человека приходятся десятки квадратных километров земли. Время здесь течет иначе. Понятие "недавно" настолько относительное, что может обозначать и сутки, и месяц, и полгода.На единственный общий праздник - День оленевода - съезжаются все жители. Именно в это время мужчины выбирают себе жен.

...Добраться до стойбищ мне удалось на вертолете. В этот раз газовики повезли ненцам, зырянам, другим малочисленным народам Севера гуманитарную помощь. Большие коробки в "вертушке" подписаны: "сахар", "прима", "спички", "чай", "мука"... Все, что так необходимо в холодном краю.
Первыми к приземлившемуся вертолету подбегают дети. С удовольствием знакомятся и позируют для фотосъемки. Взрослые принимают груз, делятся новостями. Главное событие то, что в тундру на смену зиме пришло лето. Аборигены считают, что есть только два времени года. Весны и осени для них не существует. Уже с апреля местные жители радуются приходу яркого солнца. Однако светило обжигает и слепит людей. Оленеводы, их жены и дети надевают солнцезащитные очки. Кто какие смог достать. А еще наносят на кожу лица животный жир. И все равно ничего не помогает. Глаза болят, а лица обожжены. И это при двадцатиградусном морозе!
- В последние годы солнце особенно сильно жжет, не знаем, как и спасаться. Раньше просто загар получался, а теперь кожа с лица слезает... - делится со мной переживаниями ненка Зина Вакуева. Она с семьей живет в тундре. Ближайший поселок Самбург - в сотне километров от стойбища. Муж работает в оленеводческой бригаде. Двое детей здесь, а еще двое учатся в поселковом интернате.
- А неужели ты из Москвы? - спрашивает она вдруг меня. - Что-то непохоже. Я думала, москвички не в куртках, а в шубах ходят, ну как у этой, у Маши Распутиной...
У самих же ненцев нет ни модных сапожек, ни пуховиков. Мужская одежда - малица, женская - ягушка. Что-то вроде шубы с капюшоном и пришитыми к рукавам варежками. На ногах кисы - сапоги из оленьих шкур. Все шьют женщины. Они и модельеры, и закройщицы, и портнихи в одном лице. Одежду украшают бисером, ленточками.
Материал для одежды и обуви бегает рядом - олень. Впрочем, олень - пища, одежда, транспорт, домашнее животное и живые деньги. Шкуры служат и стенами чума, и кроватями, и одеялами... Ездовые олени - быки - выступают в роли ненецкого "мерседеса". Важенки - самки оленя - еще и немалые деньги. Зина Вакуева, к примеру, приобрела "буржуйку" за одну важенку.
С приходом тепла у оленей начинается пора любви. Вскоре появятся оленята. Порой маленьких олешков приносят из стада и отогревают в чумах. А еще строят вручную из снежных брусьев защитные стенки, укрывающие от пронизывающего ветра. Сохранность приплода - показатель истинного мастерства хозяев тундры. Нынче северные пастухи могут выходить около семидесяти процентов родившихся оленят. По меркам социалистической экономики - рекордное число. Правда, в дореволюционной России, как говорят, оленеводы умудрялись поднять всех новорожденных олешков.
Общепризнанных праздников в тундре не отмечают. Ни 23 февраля, ни 8 Марта, ни 1 Мая, ни дней рождений...
- У нас ведь олени, за ними каждый день нужно присматривать, - рассказывает оленевод Андрей Солендер. - Встаем с рассветом и едем в стадо. И так практически каждый день... Когда олени съедают в округе весь ягель, отправляемся на новое пастбище. Собираем чум, вещи, складываем скарб на нарты и - вперед.
У женщин свои заботы. Воспитывают детей, готовят пищу и следят за порядком в чуме. Захожу в гости к Анфисе Альвасиде. В центре конусообразного жилища - "буржуйка" с тлеющими дровами. Пол - крепкие широкие доски. Хозяйка подкидывает в печь немного полешков. Добыть дрова в снежной пустыне непросто. Из мебели - только стол и маленькая табуретка. Над столом - отрывной календарь. Отказываться от угощения, по мнению ненцев, грешно. Поэтому усаживаемся к печи, пьем чай. Это любимый напиток у северных народов. Когда заварка заканчивается, ненцы заменяют ее морошкой.
Вертолетчики рассказывают, что в отдаленных стойбищах, куда им доводилось летать, аборигены нередко живут впроголодь. В магазин за сотни километров зимой не сбегаешь. А каждый съеденный олень из стада вычитается из зарплаты, которая и так невелика. И ненцы изо дня в день упрямо ждут прилета "железных птиц".
- Я получаю в месяц две-три тысячи рублей, - неохотно говорит Яков Сигой. (Обсуждать зарплату здесь не принято. Наверное, коммерческая тайна?) - Но и этих денег почти не вижу. Нам заработок выдают продуктами и товарами. Газовики хорошо помогают: привозят брезент для чумов, бензин для "буранов"...
Деньги оленеводам выдавать не спешат. Не только потому, что их нет. "Наличку" хозяева тундры часто тут же тратят на водку. Спиваются. В организме аборигенов не предусмотрена защита от "зеленого змия". Нередко в состоянии алкогольного опьянения местные жители устраивают поножовщину. А то и из ружей стреляют друг в друга. Поэтому-то и оплачивают их работу "натурой". А не так давно в тундре приняли негласный "сухой закон". Многие оленеводы закодировались.
Мужчин в тундре намного меньше, чем женщин. Нередко браки заключаются между родственниками. Гостям с Большой земли здесь предлагают своих жен. А еще из дальних военных частей вроде даже воруют солдатиков - в качестве будущих отцов. Чтобы в тундре появились здоровые дети, "обновилась кровь". Не всем это объяснишь.
Оленеводы и их семьи и не подозревают, какими богатствами владеют. Тундра, в частности, кладовая залежей газа.
- Мы разрабатываем Уренгойское месторождение уже 25 лет и все эти годы арендуем земли Самбурского оленеводческого совхоза, - рассказывает мне в вертолете Геннадий Кучеров, главный геолог, заместитель генерального директора ОАО "Уренгойгазпром". - Еще при царе представителям коренных народов была выдана грамота на владение родовыми землями. Позже угодья постепенно "советизировали"... Но и сегодня жители тундры считают, что это их территория. Можно понять их: жили в тундре, никого не трогали, и вдруг пришли какие-то люди, на месте пастбища поставили буровую... Не секрет, что месторождение приносит большую прибыль. Если уж ведем добычу газа на их земле, то надо делиться куском хлеба, что мы и стараемся делать.