ПРИРОДА СИЛЬНЕЕ ПАМЯТИ
Чтобы попасть в гости к тому самому Алеше, путь надо проделать немаленький: самолетом четыре часа из Москвы до Барнаула, потом два часа на рейсовом автобусе по дороге Барнаул - Бийск, на закуску еще несколько километров пешком по грунтовой дороге.
- Вы в Налобиху? Садитесь, по пути, - добродушный мужичок распахивает дверцу "Нивы". К Скурлатову, говорите? Он в последнее время известным стал. Даже губернатор к нему недавно приезжал. "Жигули" подарил. Только зачем 85-летнему деду машина? Сам-то он на ней ездить уже не будет - здоровье не то. Раньше надо было думать!
Вот и Налобиха - покосившиеся заборы, старенькие домики. Когда-то здесь, в центре села, тоже стоял каменный солдат - памятник землякам, павшим на фронтах Великой Отечественной. Увы, разрушенный ветрами и дождями монумент пришлось снести. Денег на новый памятник в местном бюджете не нашлось, поэтому сейчас о подвиге сибиряков напоминает лишь скромная плита.
- Вот, баньку собираюсь истопить, - Алексей Иванович Скурлатов встречает нас во дворе дома с топором с руках. Похоже, в молодости он и в самом деле был красавцем - высокий, плечистый, голубоглазый. Порода! По сей день сам колет дрова.
- Да это ж не я, это топор колет, - улыбается он на мой комплимент.
Семейное гнездо Скурлатовых не очень похоже на дом героя. А в прошлом году жилье отрезали от центрального газоснабжения - никак не починят газопровод. Семья наскоро соорудила в доме печку, теперь топят дровами и углем.
"С БОЛГАРАМИ ПОДРУЖИЛИСЬ КРЕПКО..."
Алексей Иванович листает семейный альбом. Фотографий немного - поколению позировать было некогда: работа, война, работа... Родился Алексей Скурлатов в большой крестьянской семье в алтайском селе Косиха. Было у него две сестры и два брата, да только оба погибли: Иван в русско-японской, Егор в войне с Финляндией. Работать наравне со взрослыми Алеша начал в 12 лет.
- Это меня перед призывом сфотографировали, в 1941-м, - рассказывает Алексей Иванович. - Как призвали - сразу на фронт. Стрелять учились уже под Москвой... Деревня Крюково, Зеленоград, Клин, Калинин... Участвовал в Курской битве. Сколько нас погибло - ой-ой-ой! Бывало, холодные, голодные ли в окопах до того намучишься, что думаешь, пусть уж убьют. Но молодые были, жизнь все равно свое брала. Потом легче стало: Украина, форсировали Дунай... А там уж и до Болгарии дошли.
Среди фотографий попадается и пожелтевший клочок бумаги. "Ваш сын, красноармеец Скурлатов Алексей Иванович, погиб в бою, защищая социалистическую родину, 7 марта 1943 года". Родители Алеши получили похоронку, оплакали его, а спустя несколько месяцев получили письмо: жив, здоров, служу... Оказалось, что под деревней Сутоко-Беково Скурлатов был ранен, санитары заблудились, всех их сочли погибшими.
В Болгарии Алексей Скурлатов, служивший в разведке, участвовал в восстановлении связи. Так и познакомился с Методи Витановым. Методи в войну был подпольщиком, воевал в Сопротивлении. Город он знал как свои пять пальцев, отлично разбирался в переплетении надземных и подземных линий связи, а поэтому был незаменимым помощником для советских связистов. Днем работали, а вечерами устраивали танцы.
- Молодость через край била, - вспоминает Алексей Иванович. - Хоть и война, а плясали. С болгарами подружились мы крепко. Я схвачу двух человек под мышки - и ну их кружить... Все удивлялись, говорили: сразу видно, что ты сибиряк.
Молодой сибиряк и не придал тогда значения тому, что какой-то человек делает с него карандашные наброски в альбом. Как выяснилось много лет спустя, эти наброски и легли впоследствии в основу памятника советскому солдату в Пловдиве.
Методи Витанова наши солдаты называли просто Митей. Очень скоро высокий красивый болгарин стал неплохо понимать по-русски. Образованный и начитанный, Методи много рассказывал Алеше о Пловдиве, об истории Болгарии. Алеша же, за плечами которого было лишь четыре класса средней школы, слушал эти рассказы как откровение.
МАШИННЫЙ КОСТОПРАВ
Война окончилась, и все встало на свои места. Алеша, награжденный орденом Красной Звезды, медалями "За отвагу" и "За победу над Германией", вернулся к себе на Алтай. Работал комбайнером-штурвальным, потом на Овчинниковском мотороремонтном заводе. "Он у нас настоящий машинный костоправ, все что хочешь починить может", - говорит об Алексее Ивановиче зять Борис.
Алексей Иванович обучал мастерству молодежь. Одним из его учеников был не кто иной, как будущий космонавт Герман Титов. Жил он тогда в соседнем селе Полковниково.
- Не поверите, но я его с практики выгнал, - вспоминает Алексей Иванович. - Про технику безопасности он забыл, ему чуть ноги комбайном не отрубило. Хорошо, что я вовремя спохватился. Потом встречались, вспоминали про это, смеялись...
КАМЕННЫЙ АЛЕША
В 1972 году приятель Алексея Ивановича Андрей Усольцев принес как-то на работу журнал "Огонек". В перерыв зачитал вслух запомнившуюся ему публикацию - письмо некоего болгарина, Методи Витанова. "Откликнитесь, братушки, если живы!" - призывал он русских друзей. Особенно тепло Методи вспоминал о русском парне из Сибири по имени Алеша. Фамилии его он не запомнил, знал только, что тот откуда-то с Алтая. Его именем, писал Методи, у нас в Пловдиве называют памятник советскому солдату. Строить его начали сразу после капитуляции Германии на народные деньги. Место тоже выбрали символичное - напротив памятника русским солдатам, воевавшим за освобождение Болгарии в 1877 - 1878 годах. Методи часами наблюдал за строительством, помогал рабочим, беседовал с архитекторами... А как-то раз, задумавшись и вспомнив в очередной раз о своем друге из далекой Сибири, вывел пальцем на мокром камне - "Алеша"... Наутро надпись уже была сделана масляной краской. Так у каменного воина появилось имя.
Руки задрожали и слезы выступили на глазах у механизатора Скурлатова, выслушавшего все это. "Плохо вам, Алексей Иванович?" - спросили его. "Хорошо... Я и есть тот самый Алеша", - прошептал он. Не поверили...
Алексей Иванович, человек гордый, замкнулся и больше односельчанам о своей дружбе с болгарами не рассказывал. Лишь через несколько лет учитель Леонид Голубев, руководитель школьного поискового клуба, случайно узнал о нем и отправил его фотографию в Болгарию.
- Проверяли меня, как только можно, - вспоминает Алексей Иванович, - а не самозванец ли? Беседы всякие проводили... Оказалось, что претендентов на название Алеши много объявлялось...
Отправленная в Пловдив фотография Алексея Скурлатова обернулась телеграммой из Болгарии с одним только словом: "Алеша!". Через два года (столько времени потребовалось, чтобы организовать поездку советского человека в братскую Болгарию), в 1982 году, друзья снова обнялись после 36-летней разлуки...
- Тяжелый какой, - дочь Алексея Ивановича, Неля Алексеевна, приносит из кладовки большой старый чемодан. - Здесь мы храним письма, которые отец получал. Со всей страны раньше присылали, и из Болгарии тоже. Вот как раз письмо от Методи Витанова.
"Здравствуй, друг мой Альоша! У нас все добре. Недавно по телевизору показывали фильм про памятник Альоше, говорили и про тебя. Желаем здоровья тебе и твои внукам...", - бесхитростное послание на тетрадном листе, датированное 1984 годом, бережно хранится в семейном архиве. Вот еще одно: "Здравствуй, дорогой дедушка Алеша! - Извини, что долго не писала тебе, но я была занята в школе. У нас в Болгарии в марте носят мартенички. Я посылаю их вам и вашим внукам. Недавно мне купили попугаев, они очень красивые", - написала болгарская девочка Вета в 1986 году.
- Взрослая уже, наверно, - грустно улыбается Алексей Иванович. - А Методи в живых нет...
"ЛЕС ВСЮ ДЕРЕВНЮ КОРМИТ..."
- Хватит бумагу переводить, - подмигивает Алексей Иванович. - Надо и алтайской настойки попробовать...
Хозяйка потчует нас сибирскими пельменями и необыкновенно вкусными солеными груздями. "Отец у нас грибник, летом и осенью каждое утро в лес уходит, - говорит Неля Алексеевна. - Я их солить не успеваю - и белые, и опята, и грузди... Лес здесь всю деревню кормит...".
Живут в Налобихе бедно. Оттого пьют - чуть ли не каждый третий здесь страдает алкоголизмом. Низкая рождаемость, высокая смертность - типичная картина для российской глубинки. Молодежь половчее уезжает на заработки в Барнаул или Новосибирск. Внуки Алексея Ивановича тоже давно покинули Налобиху. Когда-то здесь было несколько предприятий - сахарный завод, мотороремонтный завод, заготконтора... Работы хватало всем. Сейчас на почти пятитысячный поселок остался только мясокомбинат.
Вместе с ветераном выходим во двор посмотреть на его новенькую машину. Неизвестно, как долго ждал бы еще Скурлатов положенного ему автомобиля, если бы решению вопроса не посодействовал губернатор Александр Карлин. В день 85-летия перед домом Алексея Ивановича остановилась новенькая красная "пятерка" - запоздалый долг государства перед одним из своих защитников. Ключи Скурлатову вручил лично губернатор. Сам Алексей Иванович почувствовал себя при этом неловко.
- Отец мой, конечно, властями не обижен, - рассуждает Неля Алексеевна. - Только вот ветеранов-то всего четверо в Налобихе осталось, неужто трудно всем внимание уделить? А то ведь скоро некого будет поддерживать...
Алексей Иванович провожает нас до калитки. "Приезжай летом, возьму тебя по грибы", - говорит он. Сил у сибиряка еще много.
ТЕМ ВРЕМЕНЕМ
Вокруг памятника русскому Воину-освободителю в болгарском Пловдиве кипят нешуточные страсти. С 80-х годов прошлого века новые власти покушаются на главный символ российско-болгарской дружбы, считая его оплотом "советской оккупации". Однако местные жители не дают в обиду своего защитника. В конце 1980-х около памятника круглосуточно дежурили энтузиасты. Был организован даже сбор пожертвований, чтобы выкупить у городских властей землю, на которой стоит Алеша.
В 1996 году парламент Пловдива принял решение снести памятник, но суд высшей инстанции отменил решение националистично настроенных законодателей. Точку в споре поставил верховный суд Болгарии, постановивший, что 17-метровый Алеша является памятником второй мировой войны и потому не может быть разрушен.