"В ТЕАТРЕ ВЫКОВЫВАЕТСЯ ПРОФЕССИЯ"
- Считается, что раньше театральные актеры снимались в кино только ради денег. Изменилось ли это мнение, как вы считаете?
- Мне кажется, и раньше было по-другому. Кино, как и театр, - это очень широкий спектр жанров. Но саму актерскую профессию выковывает все-таки театральная работа. Там необходимо осваивать школу, учиться играть. Фильм - это же большой коллективный продукт. Как бы ты ни сыграл в кино, все равно важно, как смонтируют кадры, как выстроят историю. Это делает один человек, или вместе со своими серьезными помощниками. А в театре, даже если в спектакле все простроено, все равно очень многое зависит от того, как и что делает актер.
- А как вам комфортнее - в кадре или на сцене?
- Это слишком разные истории. В театре выковывается профессия. Эстетика, этика, взаимоотношения с собой, с партнерами. А если тебя приглашают в кино, ты должен именно этими навыками правильно воспользоваться. Убрать свой мощный голос, отказаться от театрализованной игры. В кино нужно пользоваться тем, чему ты уже научился. Но не тащить все в одно место, а научиться отсекать лишнее. Это умение тоже создается в театре. Ведь излишнюю театральность тоже нужно отсекать.
"Я УВИДЕЛ В ЭТОМ ТАКУЮ ЖЕ АРХЕТИПИЧЕСКУЮ МОДЕЛЬ ОТНОШЕНИЙ, КАК В "АННЕ КАРЕНИНОЙ"
- а почему вы решили сниматься в фильме "красный жемчуг любви"?
- Вопрос скорее в том, зачем я вообще стал сниматься в кино. Я достаточно долго не снимался вообще, очень серьезно занимался театром, учился у Анатолия Васильева, изучал основы профессии, и мне дела не было ни до чего другого. Но где-то году в 1999-м я сказал себе: "А теперь я хочу попробовать свои силы в кино". Профессия, которую я получил в институте, называется "актер театра и кино". Я считаю, что актер должен соединять в себе обе эти ипостаси.
А в "Красном жемчуге любви" мне понравился сценарий. Это раз. Во-вторых, предложение исходило от Оксаны Фандеры, моего друга и партнера в театре. У нас наработанные связи, понимание диалога и отношений с театром. Что-то подобное мы с Оксаной в театре играли уже - например, главу "Супруги" из романа "Иосиф и его братья" Томаса Манна в постановке Анатолия Васильева. Меня очень увлекла эта мысль - попробовать в кино сыграть такой любовный треугольник. Я увидел в этом архетипическую модель отношений, как в "Анне Карениной".
- Грубо говоря, вы играете такого рогоносца - несправедливо обиженного и, в общем-то, хорошего человека.
- Ну, я не считаю, что он абсолютно хороший человек, совсем несправедливо обиженный. Причины этой несправедливости кроются в его душе и поступках.
- А что он сделал неправильно?
- Он думал, что все вокруг можно подчинить своей воле. Вот он взял жену и вырастил ее по своему образцу, как хотел. И был очень доволен, что клумбочку такую зацепил, все сделал, все окучил, и вот она у него хранится. А довольна ли она? Это для него неважно. Кажется, должна быть довольна? Значит, и довольна. Откуда у нее тогда возникают в душе эти поиски, эти метания?
"ЛИЦЕЙ - ЭТО ДЛЯ МЕНЯ СВЯТОЕ МЕСТО"
- Сразу после этого фильма вы снялись в "1814", в пушкинском детективе Пуустусмаа.
- Меня привлекло то, что эту работу предложил Андрес, было приятно. Мы с ним сработались. Понравился сценарий - прежде всего, что это пушкинская история. А мы в театре очень много работ делали на тексты Пушкина, моя любимая роль - Моцарт в спектакле Васильева "Моцарт и Сальери". И в своих педагогических опытах я с подрастающим поколением всегда занимался Пушкиным. Было приятно уже только оказаться в этих местах - я вот в Царском Селе не бывал никогда, а ведь лицей - это для меня святое место.
- А не было странным разговаривать этим архаичным языком? Там ведь языковая стилизация. И каким языком должно говорить историческое кино? В "Андрее Рублеве" ведь стилизации нет...
- Вообще-то есть. Я как режиссер очень часто привожу в пример этот фильм - там почти отсутствует речевая стилизация, но за счет интонаций возникает какая-то особая духовность речи.
- А в "1814"?
- Ну, здесь в меньшей степени. Более явно, более грубо. Но вообще фильм "1814" симпатичный. Мне он нравится тем, что заполняет нишу фильмов, которые были у нас раньше: фильмы для молодежи, фильмы для юношества. Потом они у нас исчезли. Для юношества стали делать фильмы про "стрелять, насиловать, грабить".
- А в Голливуде совсем другая тенденция: фильмы, которые раньше были бы детскими или подростковыми, стали фильмами для всех. "Хроники Нарнии", "Человек-паук" какой-нибудь...
- Ну да, инфантилизация общества. Мне кажется, это не очень хороший процесс. Ему надо сопротивляться.
- А как?
- Индивидуально. Творческими проектами. Например, вот "1814". Снять такой фильм для молодежи, который был бы про Пушкина, про Царское Село.
- Вы работали как театральный актер, театральный режиссер, киноактер. Теперь логично снять собственное кино.
- Да.
- Не предлагали еще?
- Вы знаете, предлагали, но я отказывался. Режиссер я еще очень молодой, а снимать кино - это такое серьезное дело... Я чувствую, что мне еще рано. Сейчас я готовлюсь сыграть Фауста в спектакле Бориса Юхананова по Гете, и это пока отнимает все силы.