Мы учились в одно время на Высших литературных курсах, почти двадцать лет были квартирными
Мы учились в одно время на Высших литературных курсах, почти двадцать лет были квартирными соседями, наши дети росли рядышком, иногда мы пили чай вместе - у нас или у Жигулиных, где хозяйничала его вернейшая, преданнейшая Ирина - жена, муза.
Но главное, конечно, не это. Анатолий Владимирович был крупным поэтом, крупной личностью. В его строчках и манере, способе общения - никогда и никакой фальши, ничего лишнего, все по существу и от всего сердца...
У меня всегда было нежное, глубокое, братское чувство к Толе Жигулину как к товарищу, соратнику по нашему общему делу, по нашей приговоренности к стихам. И в этом главном деле его и моей жизни я всегда уступала ему первое место: его мужество, его безоглядная смелость, приведшая юного студентика в колымские лагеря, отобравшие у него здоровье и укоротившие его жизнь, рождали стихи, до которых мне, да и многим из нас, далековато.
Стихи Жигулина, его кровоточащая проза - автобиографический роман "Черные камни" - сама чистота, честность, благородство, есенинско-твардовской закваски подлинно русский талант.
Анатолий Владимирович был давно и очень серьезно болен. К тому же не баловали его особой любовью и почтением те инстанции, которые раздают престижные премии менее значительным фигурам, не особенно переживая из-за того, что рядом медленно уходит из жизни замечательный человек и художник. Я рада, что Союз писателей Москвы в прошлом году наградил Анатолия Жигулина своей ежегодной премией "Венец", но как же этого мало. Мало, чтобы поддержать одного из лучших нашего племени, помочь вырваться из лап болезни, жить.
И горько читать сегодня такие строки Анатолия Жигулина:
А душа-то как раз и устала
От глухой постоянной борьбы -
По законам любви и отваги -
За высокое право судьбы
Отразиться на белой бумаге.
И еще горше понимать, что Жигулин любил эту жизнь так больно и ненасытно, как может только поэт. Он все готов был простить жизни всех бед ее безмерность, все утраты, измены, даже Колыму...
И только с тем, что вечно
стынуть
Придется где-то без следа,
Что должен я тебя покинуть -
Не примирюсь я никогда.
Не можем примириться и мы, друзья, товарищи поэта, особенно с тем, что "без следа". След Анатолия Жигулина в литературе - ярчайший, теплый, заметный, он надолго, навечно. "Жизнь, нечаянная радость", как писал он, состоялась для него. И для нас, кто с глубокой печалью расстается ныне с живым человеком, но остается навсегда с прекрасным миром его стихов.
В современной России эти стихи - опора, вера, сила. Это та великая русская литература, которую мы должны отстоять от наглого наступления чтива, поделок, суррогатов. Спасибо, дорогой Анатолий Владимирович, за твою достойнейшую жизнь, за твои бесценные строки.